Возвращение в Тооредаан 2 (СИ) - Чекрыгин Егор. Страница 17

— Оу Дарээка. — Прервал сатрап адмирала, обращаясь к оу Лоодиигу. — Где он сейчас?

— Должен быть в Аэрооэо. — Быстро отозвался тот. — Напоминает шахиншаху, о взятых им ранее обязательствах по отношению к Союзу. Полагаю, это будут трудные переговоры, так что скорее всего он там задержится на некоторое время.

— Я напишу письмо. — Кивнул сатрап. — А адмирал, позаботиться о том, чтобы ему его доставили. Полагаю, так будет быстрее, нежели двигаться обычными дипломатическими путями….И кстати, о дипломатии. Оу Диирииак, какие шаги, ваше ведомство может предпринять в создавшейся ситуации?

…Заседание затянулось за полночь. Успел высказаться каждый из министров, даже тот, что ведал земледелием и животноводством, — еда и тягловый скот, на войне важны не менее пороха и пушек. Наконец все темы для обсуждения были исчерпаны, и Ваасю отпустил своих министров по домам. В большом тронном зале, со своим воспитанником, остался только оу Лоодииг.

— …Скажи. А ты действительно не знал о том что затеяли удихи? — Устало потирая глаза, поинтересовался у него Ваасю, вольно разваливаясь на жестком сидении трона, да еще и совсем уж по мальчишески, подгибая одну ногу под задницу.

— Да, это моя…. — Уже привычно начал было оу Лоодииг.

— Просто я подумал. — Прервал его молодой человек. — Что ты мог решить, что внезапная война будет неплохой встряской для меня, и полезным уроком. — "Отвлекся от управления государством, и вот что из этого вышло". Если это так, то поздравляю, урок удался….И кстати, как я справляюсь?

— Зависит от того…. — Ответил оу Лоодииг, старательно проигнорировав намеки на свою осведомленность. — Задал ли ты себе главный вопрос?

— Какой?

— Чего добиваются твои враги.

— Ну, полагаю, кредонцы хотят вернуться на прежние позиции, ослабив Сатрапию, и устроив хаос в Срединном море. Вроде как — "без нас вы никак". Они торгаши, и создают условия для хорошего торга. Сами же, на нас полезут только в случае нашего серьезного поражения. Потому что иначе, им снова придется драться с половиной мира. А удихи…, удихи, все равно остаются дикарями. Играть на их чувствах и манипулировать ими, очень легко….Почему это печальное покачивание головой?

— Ты совершенно не интересовался отчетами, что я писал для тебя последние года три. Удихи — молодая нация. Но они уже давно не дикари. За сто лет владения Валаклавой, они уже многому научились. И я говорю не только о ремеслах или науках. Они так же осваивали уроки имперской политики. Если поначалу, удихи правили в своих владениях посредством террора и страха, то сейчас они стараются договариваться с покоренными народами. Прикармливают их элиту, дают простым людям ощущение равенства перед государством всех подданных. Проведенная отцом нынешнего Великого хана, налоговая реформа, уровняла всех его подданных в плане экономическом, теперь все платят одинаковые налоги. Конечно — коренным удихам по — прежнему куда проще продвигаться по карьерной лестнице хоть в политике, хоть в армии, хоть при Дворе, но это уже не столь бросается в глаза. Так что если раньше удихам, идя на войну, приходилось опасаться удара в спину, — теперь, они могут быть более — менее спокойны за свои тылы. В общем — они поумнели….И ими вовсе не так просто манипулировать, как ты думаешь. Поверь, я пытался. Их легко обмануть один раз, но потом…, они весьма злопамятны. Их нынешний Великий хан Думир — лан, молодой и очень амбициозный юноша. Он прекрасно образован, и полагаю — весьма умен. Наверняка кредонцы считают, что используют его. А я вот думаю — не использует ли кредонцев он? Удихи всегда мечтали о флоте. Но в первые полвека своего правления, им хватило глупости вырезать почти всех мастеров — корабелов, коими славилась Валаклава….Эта их безумная политика запрета морских плаваний и строительства даже рыбацких лодок. Кочевники боялись, что покоренные ими народы сбегут от них по морю. Но — как я уже говорил, они поумнели. И возможно Думир — лан, нашел способ заставить кредонцев построить и обучить для себя флот. Этого бы не случилось еще лет пятьдесят, но мы решили, что сможем вырвать кредонцам жало, ограничив их кораблестроение. И вот — результат. Теперь у нас под боком появилась вторая держава, склонная к пиратским замашкам….Подумай, мой мальчик, над тем что я тебе сказал. И на том какие выводы из всего этого можно сделать.

Игорь Рожков, судовой лекарь.

Вот ведь дурацкие рефлексы, когда только успел обзавестись? …Первым делом я попытался схватиться за шпагу, в результате чего чуть и не схлопотал дубинкой, насилу увернулся. Тут мне как бы хватило мозгов оценить ситуацию, и пуститься в бегство. Правда, недалеко — догнали бы. Пробежав шагов десять по полутемному залу до ближайшей стены, которая прикроет мне спину, я вдруг резко обернулся, и встретил догоняющего меня засранца прямым справа. Бил от всей души, как на показательных выступлениях с разбиванием кирпичей и прочим экстримом. Что‑то громко хрустнуло, и по отсутствию боли в руке, я догадался что это была челюсть противника. Второй замахнулся на меня короткой, оббитой железными полосами дубинкой — явно, оружие бандитского ремесла. Ну, это легко. Отработанным миллионы раз движением, мягко заблокировал бьющую руку, ушел за спину противнику, при этом не мешая ему продолжать начатое движение, провернулся на триста шестьдесят, заставляя его описать окружность вокруг меня, и швырнул под ноги набегающему сзади приятелю. Приятель попытался перепрыгнуть через внезапно появившийся барьер. И очень удачно приземлился челюстью на мой кулак. Потом небольшой подшаг, и пинок по ребрам лежащему. Противники остановились. Одни принял вычурную стойку, с поднятым над головой кинжалом, а еще трое начали обходить меня с флангов, вертя и помахивая разным железом. Вот только кто же так ногу‑то далеко выставляет? — Нет, если в руках шпага, это еще можно понять, она вроде как прикроет. Но кинжал, да еще и задранный к небесам…? — Влепил кинжальщику по выставленному вперед колену, и пробегаю мимо согнувшегося лоха, добавил локтем в челюсть. Опять развернулся лицом к противникам, дернулся в сторону того, что справа, и резко атаковал тех, что слева, первому — ногой чуток пониже пояса, второму — серию — прямой справа, два боковых. "Правый" все‑таки успел подскочить, и полоснуть меня кинжалом по предплечью. Но это было его единственным достижением. Я перехватил руку, чуточек выкрутил, другой рукой слегка ткнул пальцами в горло, вызывая легкий шок, надавил на шею, пригибая голову к земле, и влепил снизу коленом. От души так, как учили, целясь примерно на высоту собственного подбородка. Потом оглядел зал налитыми кровью глазами, ища кому бы еще тут преподать урок хороших манер. Матерые морские волки, и просто лихие ребята, сидели скромно потупив очи. Кажется, я был весьма убедителен.

Странно, но на душе легче не стало. Мы впервые поругались с Неевиией, причем вдрызг, до криков, битья посуды и ухода из дома с громким хлопаньем дверью. И я злился еще больше, понимая, что она отчасти права. Но ведь и я, тоже, в некотором роде, прав!

После той разборки на море, мне пришлось сразу же заняться ранеными. На этот раз их было много. Очень много. В этой чертовой рукопашке, похоже ранен был едва ли не каждый выживший вояка. По большей части это были глубокие порезы или синяки, но и их надо было обрабатывать со всей тщательностью, иначе запросто могла бы развиться какая‑нибудь зараза. Были случаи и посерьезнее. Несколько раз мне опять пришлось прибегать к чудо — отвару, дарующему безболезненную смерть. Хорошо хоть, что на отбитом паруснике был свой лекарь — коновал принявший на себя часть пациентов, а наши вояки избавили меня от необходимости пользовать вражеских раненых, тупо покидав их за борт. Знаю, жестоко, и даже звучит негуманно. Но такие тут законы войны. Нескольких, попавших в плен пиратов, сначала допросили, а потом вздернули на реях. Если бы я взялся лечить кого‑нибудь из раненых удихов, его бы, в результате, ждала та же самая участь, так зачем, спрашивается, тратить дорогие медикаменты и время?