Король-колдун - Смит Джулия Дин. Страница 74

Управляющий многозначительно посмотрел на огонь.

Атайя вытащила из сумки книги и разрозненные бумаги. Миниатюрная библиотека содержала в себе все заметки Родри — все, что за двадцать лет своих изысканий он сумел найти и записать о забытом ныне обряде передачи. Принцесса просматривала бесстрастное изложение обряда, благодаря которому король Кельвин получил магическую силу, каталог заклинаний, составленный Родри позднее, и заметки о том, как лучше использовать каждое из них. Принцесса обнаружила также поспешный отчет о ее собственном необычном даре и наконец добралась до заметок о столь же странной смерти короля Кельвина.

Руки Атайи тряслись от ярости, когда она запихивала книги обратно в сумку. Господи, каким удовольствием было бы засунуть все эти бумаги в огонь, оставив от трудов Родри всего лишь горстку пепла. Возможно, и удовольствие… но разве она имеет на это право? Какими бы отвратительными ни казались принцессе идеи Родри, может ли она стереть их с лица земли? Это противоречит всему, чему учил ее мастер Хедрик. Само знание Родри — не есть зло. Злом является то, как Родри использовал его. И простейший способ разоблачить зло — его тщательное изучение, а не уничтожение.

— Я не могу, Тулис. Не уверена, что вы поймете меня, но… я не могу уничтожить эти заметки. Уникальные знания нельзя уничтожить только потому, что я не одобряю их. Это ничем не лучше отпущения грехов — убивать всех колдунов, боясь, что кто-то из них со временем станет опасен. Позвольте мне отослать эти бумаги в библиотеку школы колдунов. Они станут напоминанием о той опасности, которая подстерегает нас, когда мы начинаем играть с вещами, которых не имеем права касаться. К тому же я уверена, что в Рэйке они станут пищей для долгих дискуссий за кружкой эля.

Тулис согласился с ней вежливым, но несколько озадаченным кивком, не в силах понять особенностей рэйкского мироощущения.

Атайя приготовилась уходить.

— Спасибо, что освободили меня, — проговорила принцесса, уже готовясь привести свой разум в состояние расслабленности, необходимое для мягкого перемещения. На фоне все еще сверкающих звезд она уже различала рассветные проблески на востоке. — Возможно, этим вы освободили всех нас.

Неожиданно Тулис почтительно опустился перед ней на колени.

— Для меня честь служить леди из пророчества, — сказал он, положив руку на сердце.

Сквозь улыбку Атайя поморщилась.

— Пожалуйста, не называйте меня так. Это заставляет меня думать, что перед уходом я просто обязана совершить парочку чудес, просто ради пущего эффекта.

— Приберегите свои чудеса для Кайта, — отвечал Тулис, глядя на нее снизу вверх. — Вы достигли столь многого, но я подозреваю, что в запасе у вас еще есть чем удивить нас.

Это прозвучало так, как если бы к ней обратился сам мастер Хедрик, и Атайе стоило большого труда удержаться от слез. Принцесса помогла старику подняться и сердечно обняла его, надеясь, что, если ей удастся победить в Обряде Вызова, она еще встретится с ним… и стараясь не думать о том, чем обернется для лорнгельдов Кайта ее поражение.

Глава 17

Ноги Атайи коснулись пола ее комнаты в лесном лагере прямо перед рассветом. Один удар сердца — и ритмический шум морских волн и едкий запах соли сменились нежным шелестом листьев и ароматом земли, еще не просохшей после недавнего дождя. Отчаянные крики чаек уступили место знакомому приглушенному уханью совы. Атайя была дома.

Заклинание транслокации, произнесенное сразу после того, как Тулис снял с нее печать Мудреца, вызвало гораздо более сильное головокружение, чем обычно. Принцесса упала на тюфяк рядом с храпящим телом. Она нащупала в темноте Джейрена и легонько потрясла его. Спящий подвинулся, когда Атайя свернулась рядом с ним и прикоснулась рукой к бородатой щеке.

Бородатой?

Дарэк вскочил с полузадушенным вскриком, словно ребенок, проснувшийся от страшного сна, а Атайя чуть не свалилась с тюфяка на пол. Профиль ее брата вырисовывался в слабом лунном свете.

— Что ты здесь делаешь? — вскричала Атайя.

От неожиданности вопрос принцессы прозвучал обвиняюще.

— Это самая большая комната, вот Джейрен и предложил ее мне. — Дарэк отпрянул, так же напуганный ее ночным вторжением, как и Атайя, неожиданно обнаружившая брата в своей комнате. Видя, что озадаченное выражение не исчезает с лица сестры, Дарэк властным тоном прибавил: — Я ведь король, ты же понимаешь.

Только после этого он наконец осознал, что означает присутствие Атайи. Дарэк уселся на постели и отпихнул одеяло, все следы сонливости исчезли.

— Где ты… то есть как тебе…

— Мудрец держал меня в своей крепости, но его управляющий помог мне бежать. На мое счастье, Тулис не разделяет высокомерных амбиций своего хозяина.

Атайя решила воздержаться от упоминания о планах Мудреца — Дарэку было о чем беспокоиться и кроме безумных идей Мудреца об основании династии лорнгельдов. По сравнению со скромными замыслами Родри планы Мудреца выглядели действительно дьявольскими.

— Где Джейрен?

Дарэк качнул головой в сторону смежной комнаты и последовал за сестрой — все еще дрожащей, словно молодой олененок, — к постели Джейрена. Атайя склонилась над мужем и крепко — так крепко, насколько прилично в присутствии короля, — поцеловала его. Однако вместо того чтобы отпрянуть со сна, как сделал это минутой раньше Дарэк, Джейрен медлил просыпаться, наслаждаясь поцелуем. Он томно открыл глаза, ожидая, что прекрасное видение исчезнет, затем, быстро осознав свою ошибку, заключил Атайю в крепкие объятия, чувствуя огромное облегчение, что наконец-то жена вернусь домой, и ей больше не угрожает опасность.

Усевшись на покрывало напротив Джейрена, Атайя рассказывала им о бесконечных днях ее заключения и о том, как Тулис освободил ее. При Дарэке принцесса не упоминала о безумных идеях Мудреца — она боялась проговориться о даре Мэйлена — и потому поведала им о других его планах, не менее отвратительных, с ее точки зрения.

— Мудрец хочет жениться на мне и стать основателем династии адептов, — провозгласила Атайя, подняв бровь. Будь их положение менее печальным, принцесса громко рассмеялась бы, Поскольку выражение праведного гнева на лице Джейрена напомнило ей подобное же выражение на лице архиепископа Люкина.

— И его совершенно не заботит, что об этом думаешь ты, — сухо сказал Джейрен. — Само собой, что думаю об этом я, интересует его еще меньше.

Атайя с отвращением скривила губы.

— Его вообще не интересует ничье мнение, кроме собственного.

Ноздри Дарэка раздувались от гнева.

— Из всех наглых и высокомерных…

— Ты должен согласиться, — бросила Атайя, прервав тираду короля, — что для меня это самый удобный способ получить корону. Если считать, что это-то и является моей целью.

Дарэк закрыл глаза, стараясь дышать помедленнее.

— Ты не должна больше обвинять меня в этом, Атайя, — отвечал он. Голос прозвучал скорее сухо, чем гневно. — Видит Бог, мне нелегко сказать это, но теперь я верю тебе.

В молчаливом жесте благодарности Атайя коснулась руки брата.

— Итак, — продолжила она, стремясь поскорее задвинуть мысли о браке с Мудрецом в самый дальний угол сознания. — Что я пропустила во время моих вынужденных каникул на Саре?

Джейрен и Дарэк, словно два барда, принялись, сменяя друг друга, рассказывать ей о захвате Делфарского замка, о своей неудачной попытке освободить Николаса и о том, что Мудрец собирается короноваться в конце этой недели.

— В конце недели. — Атайя тихо присвистнула. — Совсем мало времени.

— И в довершение всего Мудрец послал людей в каждое графство с сообщением о том, что если я не явлюсь, чтобы отстоять свою корону, значит, я лишусь ее. Но как я могу отстоять ее? — вскричал Дарэк, тряся кулаком в досаде на безнадежность ситуации, в которой он увяз. — Появление в Делфархаме означает для меня верную смерть. Если же я не приму его вызов, мои подданные решат, что я бросил их на милость сарского тирана.