Король-колдун - Смит Джулия Дин. Страница 75

— Ты должен вернуться в Делфархам и сразиться с ним, — сказала Атайя. — Ради твоих подданных… и ради себя самого. Но ты не отправишься туда одиноким и беззащитным.

Принцесса глубоко вздохнула, осознавая, как мало времени ей осталось, чтобы подготовиться к самому опасному и, возможно, последнему дню в их жизни.

— Пять дней. Проклятие, я надеялась попрактиковаться с корбалами подольше. Джейрен, они все еще у тебя?

Джейрен показал на сверток в углу рядом с его башмаками.

— Хорошо, — кивнула принцесса. — Возможно, мне удастся использовать их во время Обряда Вызова.

Дарэк в изумлении уставился на Атайю. Он засомневался, правильно ли понял значение ее слов. Что касается Джейрена, то он, безусловно, все понял правильно, и лицо его стало бледным как лунный свет, пробивающийся сквозь окно.

— Что? Ты собираешь играть по его правилам?

— А разве у меня есть выбор? Нравится нам это или нет, не мы устанавливаем правила в этой игре. — Принцесса рассказала им о том, что поведал ей Тулис: что только смерть остановит Мудреца и лишь смерть во время Обряда Вызова заставит его людей признать исход Обряда выражением божественной воли.

— Но ведь если ты выиграешь, то станешь Мудрецом! — выпалил Дарэк, которого подобная перспектива ужаснула не меньше, чем Атайю.

— Уж лучше Мудрецом, чем мертвецом.

Джейрен понимал, что Атайя права, но его это совсем не обрадовало.

— Ты забываешь, что победить может и Мудрец, Атайя. На сегодняшний день его магия сильнее твоей, ты должна признать это. К тому же, если я правильно выражаюсь, проигравший в этом состязании не уйдет с поля боя.

— Да, Джейрен, — серьезно ответила принцесса. — Я помню. Просто стараюсь не думать об этом.

— Варварский обычай, по-моему, — пробормотал Дарэк про себя. Однако под маской презрения Атайя уловила в глазах брат уважение — и ни капли зависти, — а еще безмолвное изумление от того, что после всего непонимания и горечи, разделявших их все эти годы, она по собственной воле готова защищать его в смертельном поединке.

— Ты уверена в том, что это единственный выход?

Внезапно Дарэк осознал, что, возможно, вскоре Атайе предстоит расстаться с жизнью. И сегодня это по-настоящему тревожило короля.

Конечно, когда он поймет, что ему самому предстоит умереть не позже, чем через час после моей смерти, — подумала Атайя, — это поможет ему преодолеть отчаяние.

— Пока Брандегарта не коронуют, он все еще Мудрец острова Саре. И если кто-нибудь бросит ему вызов сейчас, честь не позволит ему не принять его. Еще и года не прошло после последнего Обряда, и, согласно его собственным законам, Мудрец не может отказать мне. Об этом говорил и мастер Хедрик, это было в тех бумагах, которые он привез из архивов школы колдунов.

При упоминании имени мастера в комнате повисло продолжительное молчание. Джейрен обнял принцессу за плечи.

— Атайя…

— Я знаю, — прошептала она, чувствуя боль и пустоту в сердце. — Я видела его, прямо перед… — Атайя помотала головой, не в силах произнести это слово. — Он говорил, что ты расскажешь мне обо всем. Что-то об амулете…

Джейрен постарался рассказать ей обо всем очень кратко, но Атайя видела в его глазах незатухающую скорбь. Джейрен знал мастера Хедрика гораздо дольше, чем Атайя, и, без сомнения, переживал потерю любимого учителя гораздо острее. И кроме того, Атайя узнала — и это наполнило ее сердце болью, — что мастер отдал свою жизнь ради спасения Джейрена и Дарэка.

— Неудивительно, что Мудреца так трясло, когда он явился ко мне, — произнесла Атайя, когда к ней вернулась способность говорить, живо представив себе сильные руки Брандегарта, трясущиеся от страха.

— Если мастеру Хедрику удалось до смерти напугать Брандегарта, то и ты сможешь с ним справиться, — сказал Джейрен. — Пусть у тебя нет амулета Совета, но в твоем распоряжении имеется кисет с корбалами. Мудрец способен только противостоять им, но ничего не знает о том, как их использовать.

— Да я и сама не очень-то уверена, что знаю, как использовать их, — заметила Атайя. — Я делала это всего один раз. Мастер Хедрик погиб ради сохранения моей тайны, и я должна сделать все, что в моих силах, чтобы его жертва не оказалась напрасной.

Решимость зажглась в глазах Атайи, когда она обернулась к Дарэку.

— Мудрец надеется, что ты придешь и потребуешь назад свою корону. Что ж, прекрасно, тебе придется принять его приглашение. — Принцесса представила себе немое изумление на лице Мудреца при их появлении, и на губах ее заиграла улыбка, полная злобного удовлетворения. — А об остальном позабочусь я. Я брошу ему формальный вызов. Если я выиграю, то стану законным Мудрецом, и моим первым указом будет указ об отмене сарского культа. А если проиграю…

Принцесса бросила взгляд на верхушки сосен, тихо покачивающиеся под ветром, размышляя о том, что, возможно, ей больше никогда не доведется увидеть их вновь.

— Тогда да поможет всем вам Господь, ибо я уже не смогу.

На следующее утро они втроем отправились в Делфархам, выбирая проселочные дороги и стараясь держаться подальше от бдительных глаз сторонников Мудреца. Чтобы сохранить силы Атайи перед предстоящим поединком и чтобы не попасться на глаза врагам, они решили путешествовать пешком, при возможности нанимая лошадей.

Взяв с собой ранец с едой, две холщовые палатки и несколько серебряных монет, они простились с теми, кто оставался в лагере, включая Тоню, Джильду и Жерара — последнего из дюжины тех, кто выжил в Делфархаме и возвратился в лагерь. После всех трудностей, которые пережил он сам, чтобы вырваться оттуда, Жерар не мог поверить, что они возвращаются в Делфархам по собственной воле.

— Задайте ему жару, ваше высочество, — пробормотал он, целомудренно целуя принцессу в щеку.

Атайя едва смогла удержаться от смеха, видя легкое смятение, в которое повергло Дарэка это простое проявление чувств.

— Мы будем молиться за вас, — добавила Джильда, отважно пытаясь удержать трясущуюся нижнюю губу. — За всех вас.

Тоня протянула Атайе плотно набитую корзинку с булочками.

— Хедрик гордился бы тобой.

Она отвернулась, шмыгая носом и бормоча, что в глаз попала пылинка.

Атайя вынула все еще теплую булочку и откусила кусок.

Он будет гордиться мной еще больше, если я одержу победу.

Дюжины рук поднимались в прощальном приветствии, когда Атайя медленно покидала поляну, следуя красным рунам, отмечавшим путь к лагерю, и отчаянно надеясь, что делает это не в последний раз.

К вечеру, однако, оптимистическое настроение, с которым принцесса покидала лагерь, оставило ее.

После того как они поставили палатки и укрыли место стоянки защитными покровами, Атайя немедленно приступила к упражнениям с кристаллами. Она надеялась начать с самых простых заклинаний и с каждой последующей ночью на пути в Делфархам увеличивать их сложность. Следуя инструкциям Джейрена, Дарэк следил за сестрой, готовый в любой момент прервать ее концентрацию, если заметит, что корбал поймал Атайю в ловушку, и она не может остановить поток магической силы. Чтобы избежать болезненных ощущений, вызываемых корбалом, Джейрен в это время отправился наловить форели к ужину.

Однако несмотря на все эти тщательные приготовления, когда Атайя вынула кристалл из кисета и направила его к огню, то обнаружила, что не может добиться нужной концентрации, не может настроиться на корбал, вступить с ним в мысленный союз, необходимый для того, чтобы отыскать секретные тропы кристалла и направить по ним свою силу. Пытаясь достичь сердца корбала и стремясь заглушить его голос, она слышала только слабый гул собственных мыслей, а не уверенную декламацию. В голове принцессы засели неотступные и бессвязные мысли об исходе предстоящего поединка и о будущем Кайта. Она могла лишь удерживать болевые ощущения, вызываемые корбалом, и после третьей неудачной попытки добраться до сердца кристалла вынуждена была отступить.