Владыка теней - Теоли Валерий. Страница 16

– Она помогала Стражам Границы разыскивать преступника на землях синекожих, – ответила на мой невысказанный вопрос Алисия. – Ее отряд угодил в засаду. Мужчин перебили, а ее подарил вождю Огненного Жала шаман Лар-Джур.

Ситуация проясняется, да не совсем. Преступники у эльфов бывают примерно раз в столетие, до того законопослушный народ, обожающий своего короля. Допустим, такого уникума и собирались выловить в лесах троллей. Нет, это же надо попереться на территорию этнических врагов. Не в себе явно был нарушитель королевского спокойствия. Либо очень умный, либо дурак. И нарвались ребята на Собирателя Костей. Вот тварь, не могу о нем спокойно думать. Нарвались, значит, на гуляющего по родным землям Лар-Джура, и тот от доброты душевной – а вероятнее, для налаживания связей с руководством соседнего племени – подарил девчонку союзному вождю. Нестыковочка. Не граничит Черное Копье с эльфами.

Ладно, на досуге обдумаю. Девчонка, как ее там, Наташка вроде, в контакт вступать не спешит, и я ее понимаю. Натерпелась, поди. Ну мне оно и хорошо, спокойнее. Спать хочу. Боевой транс заканчивается, надвигается откат, и скоро станет не до разговоров.

– Алисия, посплю немного, – предупредил я и провалился в сон.

Проснулся я от резкого толчка. Несущий клетку лоа попал в воздушную яму.

Ночь опустилась на лес. Свет белой луны серебрил свежевыпавший снег, превращая лесной пейзаж в зимнюю сказку со старых открыток. Жаль, сказка, в которую мы попали с Алисией, не добрая.

Наст похрустывал под стопами пробирающихся через сугробы троллей. Впереди, по бокам и сзади взрослые воины, молодежь в разведотрядах на расстоянии до километра от основной массы переселенцев. Окруженные защитным кольцом воинов, шли женщины, несущие детей, и больше дюжины пленников с тюками. В них уложены шатры, нехитрая утварь и еда. В хвосте плелись раненые. Из-за полутьмы за мутным маревом барьера не различишь, кто из них мои ребята.

Шаман и ведьма в центре, по бокам от воздушного ската. На них внутренняя защита беженцев. За ними – пассии вождя в кольце мужеподобных охранниц. Зар-Джак, должно быть, впереди, как и положено предводителю клана и великому воину.

– Давно мы двинулись? – спросил я у сонной Алисии.

– С темноты, – зевнула она. – Близится полночь.

Чего не сделаешь ради скорейшего ухода. Ночью в аранье опаснее, чем днем, идти труднее, за коряги цепляешься, зверье подстерегает. Правда, синькам толпой зверья не бояться. С пути оравы троллей и махайр предпочтет сойти, наблюдая за потенциальной добычей с безопасной дистанции.

Выследить целый клан несложно, сложнее застать врасплох. Наверняка сторожевых духов выпустили прошерстить ближайший лес во избежание сюрпризов. Спецы уровня Трон-Ка, мастера теневого колдовства, пройдут незамеченными. Простых воинов и животных, контролируемых зверомастером, обнаружат. Я бы на месте Ос постоянно сканировал местность на наличие и чар, и духов, и живности. Зуб даю, так они и делают.

Осам невыгодно проходить по землям улиточников. Огненные Жала граничат с Длинными Клыками, почему они не ломанулись прямо к ним? Решили обойти, подвергаясь опасности. Видимо, озерники предусмотрели возможность побега и выставили бойцов на границе. Иного объяснения не нахожу.

– Алисия, вас хоть кормят?

– Раз в день, утром.

Значит, будем ждать утра и надеяться на лучшее.

В полночь клан остановился на отдых у Кроведрева. Шатров не ставили, только тотемный столб установили напротив священного растения синек. В лунном свете кора казалась пронизанной красными прожилками, точно обнаженными кровеносными сосудами.

Испокон веков сюда приходят поклониться духу леса. На новолуния здесь приносят жертвы для умилостивления живущего в дереве лоа. Диких коз, оленей, буйволов обычно режут, обрызгивая ствол и распевая шаманские ритуалы. Поскольку святыня расположена на землях улиточников, в основном они ей и оказывают знаки внимания. Шаманы озерников раз в год, на Праздник Леса, сходятся к Кроведреву и выражают духам почтение.

У корней Лар-Джур сложил круг из камней, в него поместил жертвенник – плоскую каменную плиту в темных разводах. Узнаю этот ритуал. Двойное жертвоприношение, связывающее разных духов. Заручиться поддержкой лесного владыки решил, сволочь, для запутывания следов и избавления от преследования.

Достав из заплечной сумки погремушки и бубен, шаман с ведьмой принялись танцевать вокруг святыни улиточников, оглашая окрестности заклинательными завываниями. Они будили древесного духа.

Медные колокольца на щиколотках и запястьях Валланы Ведьмы звенели, сливаясь с буханьем бубна и голосами колдующих в потустороннюю мелодию. Звуки возносились в ночное небо, к луне и звездам, заполняли застывший лес, показавшийся вдруг неприятным и враждебным. Ветви зашумели, задвигались, отвечая на призыв.

Из задних рядов приволокли пленника. По зеленым волнистым татуировкам я узнал в нем тролля племени Каменных Клешней, давнего врага Огненного Жала. Синекожего бросили на жертвенник, удерживая за руки, и Лар-Джур точными взмахами рассек ему сухожилия на предплечьях и щиколотках.

Я хотел бы навсегда забыть о происходящем или хотя бы не смотреть на жертвоприношение. Словно кто-то сжал голову тисками, не давая отвернуться и закрыть глаза. Астральный барьер, окружающий клетку, не должен пропускать эманаций духовных сущностей, твердил я себе. Рассудок отказывался верить совершающемуся, а веки все не опускались.

Шаман не стал наносить смертельного удара в сердце и перерезать глотку несчастному. Он просто отступил от жертвенника, как и отпустившие руки угул-джас воины. Тролль Каменных Клешней кричал, выл от боли и ужаса, корчился на камне в попытках сползти на землю, будто прикованный к камню невидимыми цепями.

– Придите и примите нашу жертву, предки! – воскликнули колдун и ведьма синхронно, воздев руки к потемневшим небесам.

Сначала ничего не происходило. Синекожие, включая жертву, замерли. Потом тишину взорвал вопль обреченного пленника. Его тело ломало, выворачивало в суставах. На груди, животе и голых ногах возникали длинные кровоточащие борозды. Точно некто незримый полосовал его острыми когтями. Неестественно изгибавшиеся конечности сминались под пальцами явившихся на пир невидимок, кровяные дорожки размазывались у ран и исчезали, слизываемые жадными языками.

Порезы постепенно расширялись. Превращаемая в изорванные лоскуты кожа слезала вместе с плотью, открывая внутренности и кости.

Тролль замолчал. Вылезающие из орбит окровавленные глаза застыли, широко распахнутый рот медленно закрылся. Жертва умирала, отдавая остававшиеся крохи жизненной энергии пожирающим ее убийцам. С последним выдохом пиршество завершилось, и пленник остался лежать грудой растерзанной плоти.

– Предки приняли жертву! – возгласил проклятый шаман, ему исступленно вторила ведьма.

Клан разразился радостным криком, больно ударившим по барабанным перепонкам. На несколько секунд я оглох и не услышал сказанного позже Лар-Джуром, очевидно, приказавшим привести другого пленного.

Из возбужденной толпы воины приволокли избитого, неспособного идти из-за переломанных голеней великана в набедренной повязке, со шрамированной наподобие змеиной чешуи кожей. С большим трудом я опознал в гиганте Полга Змеиную Шкуру, парня из моего отряда. Подрезанных сухожилий Осам показалось мало, они раздробили колени и сломали ему ноги и руки в локтях, полностью лишив возможности передвигаться. Лицо – сплошной кровоподтек. Ему спилили клыки, унизив. Тролль без клыков отщепенец, его не примут после смерти предки, и ему суждено скитаться по Серым Пределам, покуда бездомный дух не поглотят старшие лоа.

Ублюдки! Я убью вас. Выпью айгату из ваших колдунов и ведьм, сожру их жизни и обреку вас на страдания. Вы унизили и убили моего товарища, доверившегося мне, обрекли на погибель без достойного посмертия. Вы заслужили худшую участь, и я обещаю, что сдержу слово. Все, кто сейчас кричит, насмехаясь над покалеченным Полгом, тычет в него пятками копий и забрасывает его камнями и комками мерзлой земли, кто плюет в него, не боясь очутиться на месте угул-джас, – бойтесь, ибо я приду за вашими жизнями, и горе тем, кто не укроется в Серых Пределах до моего прихода. Я, Сандэр Валирио по прозвищу Кан-Джай, клянусь в этом моей жизнью и моим посмертием. Пусть разрушатся горы и высохнут океаны, но месть моя свершится.