Пёстрые перья (СИ) - Финн Таня. Страница 12

Я давно не видела отца, и его вид поразил меня. Когда-то высокий, статный мужчина, он совсем ссутулился; волосы, прежде густые, повисли жидкими космами. Под тусклыми глазами набрякли фиолетовые мешки. Взгляд у него был рассеянный. Казалось, он не совсем понимал, где находится.

Мы встали рядом с женихом. Он взял мою руку в свою. Его ладонь была тёплой и влажной. Я смотрела перед собой, чувствуя, как дрожат мои пальцы, и почти не слыша слова обряда. Потом мой муж повернулся и поцеловал меня в губы.

Обряд был окончен. Мы перешли в столовую, где уже был накрыт стол. Есть мне не хотелось, и я сидела, слушая вполуха застольную беседу. Говорили в основном господин Ирвин и священник. Иногда слово брала моя мать. Отец почти не разговаривал, налегая на вино.

Наконец мы поднялись, и нас с мужем проводили во двор, где стояла карета, запряжённая сильными гнедыми лошадьми.

Всю дорогу я промолчала. Господин Ирвин пытался что-то говорить, но я отвечала односложно, и он тоже умолк.

Потом карета въехала в город, колёса застучали по булыжникам. Мы подкатили к небольшому, опрятному особняку.

Глава 11

У двери нас встретил слуга – высокий, плечистый мужчина. Он был уже немолод. Чёрные, сросшиеся на переносице брови, и крючковатый нос придавали ему угрюмый вид. Учтиво поклонившись, он провёл нас в дом.

В просторной, сияющей чистотой гостиной меня усадили в глубокое кресло у камина. Тут же появился столик полированного дерева, сервированный для ужина.

Налили вина в кубки. Муж внимательно проследил, чтобы я выпила до дна. Мои слабые возражения были заглушены в корне:

– Я заметил, что вы ничего не ели сегодня за ужином. Это вино приготовлено специально для вас, моя дорогая жёнушка. Я привёз его издалека.

Потом были разные блюда, тоже приготовленные для меня.

Всё это было необычно, вкусно, и льстило моему робкому самолюбию.

Вскоре внутри растеклось приятное тепло. Я почувствовала, как горят мои щёки. Огонь в камине стал ярче, гостиная – уютнее. А сидевший напротив меня за столиком господин Ирвин показался милейшим человеком.

Сжимая тёплыми ладонями кубок, я слушала господина Ирвина, взявшегося рассказывать мне всякие забавные истории. Он говорил не переставая. Я слушала, не замечая, что слуга то и дело подливает мне в кубок.

– Вам нравится моё вино? – спросил господин Ирвин.

– Да, оно неплохое, – важно ответила я.

– Прошу вас, покушайте ещё, не огорчайте меня.

– Я не хочу огорчать вас, господин Ирвин, – церемонно ответила я и неожиданно хихикнула.

Он улыбнулся.

– Вы, должно быть, устали, моя дорогая. Я совсем заболтал вас.

Встав из кресла, он принял из моей руки кубок и поставил на стол. Помог подняться из кресла.

– Я провожу вас, дорогая. Люси вам поможет.

Меня проводили в небольшую, хорошо обставленную спальню. Основное место там занимала кровать под балдахином.

В комнате дожидалась служанка, большая, красивая женщина. У неё было крупное лицо с правильными, немного грубыми чертами, и ярко-голубые глаза. Она старательно улыбалась, показывая белые зубы.

Люси, не переставая улыбаться, переодела меня. Я присела на кровать. В голове шумело. Мысли разбегались. Да что там, их вообще не было.

Потом рядом оказался мой муж. Он провёл пальцами по моей щеке, принялся гладить руки. По телу растеклось приятное тепло. От ласковых прикосновений я расслабилась. Мы поцеловались. Раз, другой.

Наконец я уже совсем перестала понимать, что делаю сама, и что делает он.

Через какое-то время мне почудилось, что муж чем-то недоволен. Он пропал на мгновение, и опять появился с какой-то баночкой тёмного стекла в руке. Почерпнул из баночки густой желтоватой мази. Его руки принялись сноровисто скользить по моему телу, забираясь всё дальше.

Захихикав, я сказала:

– Вы похожи на одного доктора.

– На какого доктора? – спросил он.

Смущённо смеясь, я рассказала о визите толстенького доктора. Описала его кругленький животик и церемонные манеры.

Ирвин посмеялся вместе со мной, и спросил озабоченно:

– Надеюсь, вы не сильно были больны? Может быть, нужно позвать его ещё раз?

– Нет, нет, со мной всё в порядке. Доктор так и сказал.

Вскоре наш разговор прервался. От пряного запаха, и выпитого вина мне казалось, что комната вращается вокруг меня, и я вращаюсь вместе с нею. Я совсем потеряла счёт времени.

В моей затуманенной голове крутилась странная мысль – или это был сон – словно чей-то голос монотонно проговаривает сказку на ночь: «странник, пришедший издалека, стучится в дверь. Дверь манит его, он устал. Но войти ему не удаётся. Он стучит в неё своим дорожным посохом, но напрасно. В изнеможении он прислоняется к стене, и видит другую, невзрачную, маленькую дверку совсем рядом. Он толкает её, и она подаётся. Облегчённый вздох вырывается из его груди».

Вдруг меня пронзило болью. Я дёрнулась, пытаясь освободиться. Но меня держали крепко. Я извивалась, вырываясь, но муж был сильнее.

Наконец он отпустил меня. Его губы благодарно прижались к моим. Он лежал рядом, обхватив меня рукой, и глубоко дышал. Я смотрела в потолок, не решаясь шевелиться. Наконец дыхание его стало ровным. Он уснул.

Я лежала без сна, слушая ночные звуки. Когда за зашторенным окном проявилась слабая полоска света, мне удалось задремать.

Глава 12

Оставив жеребца у хилой сосёнки, полковник поправил пустую перевязь. Условие – приходить без оружия – раздражало. Он оглянулся на своего товарища, лейтенанта его же полка. Тот с каменным лицом шагал поодаль. Узкие голубые глаза, как обычно, ничего не выражали.

В редких кустах орешника, покрытого незрелыми зелёными плодами, показались тёмные стены полуразвалившегося дома, и полковник слегка вытянул шею, вглядываясь вперёд. У остатков крыльца ждали двое. Лейтенант неторопливо поднёс сложенные ладони ко рту, и закрякал. Вот ещё одна глупость – откуда здесь утки?

На них посмотрели.

– Все уже в доме, – сказал коренастый коротышка. У него через плечо тоже висела пустая перевязь.

Двое сторожей отошли от крыльца, пропуская вновьприбывших.

В комнате с зияющим дырами потолком вокруг кособокого стола на разномастных стульях, табуретах, или просто бочонках расселся десяток не менее разных мужчин. Среди них полковник угадал несколько людей явно военных. Большинство выглядели сугубо штатскими. Но и среди них имелась большая разница. Если в том, который расположился на ветхом табурете, без труда можно было определить дворянина, то сидевший поодаль на потемневшем от времени бочонке заросший волосами до самых глаз тип был явный разбойник. Со скучающим видом тот время от времени запускал узловатый мизинец себе в ухо, проворачивал там, а затем тщательно разглядывал твёрдый пожелтевший ноготь.

При появлении последних гостей все придвинулись поближе. Собрание открыл сухощавый, седеющий на висках человек, одетый в простой, тёмный кафтан. Полковник хорошо знал этого человека, но сейчас было не время и не место для титулов и знаков внимания.

Сухо кашлянув, сухощавый председатель расправил и без того прямые плечи, и начал:

– Господа, нет смысла объяснять цель нашего собрания. Она нам всем известна. Речь идёт о судьбах нашей страдающей родины…

Слушали его внимательно. Сухощавый говорил коротко, отрывисто, но, отметил полковник, как человек, далёкий от военной службы.

Обрисовав общую ситуацию, председатель собрания перешёл к конкретным задачам. Пухлый дворянин, наклонив голову, ритмично кивал. Сомнительный волосатый тип, брюзгливо морщась, ковырял край бочонка. Председатель, перейдя к полковнику, слегка склонил голову, пригладил редкие волосы. На безымянном пальце блеснул синий камень.

Полковник слушал спокойно, как человек, знающий своё дело. Его лейтенант напоминал высеченную из камня статую. Кажется, он даже не моргал.

Потом поднялся шумный разговор между собравшимися. Как всегда, когда собирается разношёрстная компания, не обошлось без споров и перепалки.