Цикл Дегона. Книга 2. Печать силы - Хольбайн Вольфганг. Страница 33

Я уже хотел ответить, но в этот момент мою грудь пронзил тонкий клинок боли. Поспешно поднеся чашку с остывшим кофе к губам, я попытался сделать вид, что все в порядке. Шеннон не должен был заметить, насколько плачевно мое состояние, ведь он мог оставить меня здесь и уйти сражаться с Дегоном в одиночку.

— И как же ты собираешься это сделать? — сдавленным голосом спросил я.

— Что сделать? Уничтожить ПЕЧАТЬ?

Я кивнул.

— Это просто, Роберт, — ответил Шеннон. — ПЕЧАТИ были созданы при помощи магии, и магия поможет их уничтожить.

— Только что ты утверждал совершенно противоположное, — заметил я, чувствуя, что мне все труднее говорить.

Боль в груди становилась сильнее, пульс участился. Что же, черт подери, со мной происходит?

— По сравнению с усилиями, необходимыми для того, чтобы сломать ПЕЧАТЬ, уничтожить ее легко. Некрону не хватит сил, чтобы сломать ПЕЧАТЬ, Роберт. Он всего лишь инструмент. Когда он завладеет всеми семью ПЕЧАТЯМИ, то…

В моей груди взорвалось облако боли. Раскаленный клинок вонзился в мое сердце. Вздрогнув, как от удара, я попытался вскрикнуть, но с моих губ слетел лишь тихий стон. Чашка с кофе выпала из моей руки и покатилась по полу.

— Не притворяйся, — улыбнулся Шеннон. — Мой кофе не может быть настолькоотвратительным.

Его фигура начала расплываться перед моими глазами. Захрипев, я повалился на бок и стал извиваться от боли. Я по-прежнему не мог произнести ни слова.

Я услышал, как Шеннон испуганно вскрикнул. Он так резко вскочил, что его стул отлетел в сторону. Я почувствовал, как меня схватили за плечи и перевернули, но сейчас перед моими глазами были лишь сужающиеся красные круги, а раскаленный клинок по-прежнему ранил сердце, превращаясь из рапиры в саблю. К боли примешалось новое чувство — напряжение, которое все возрастало и возрастало, пока мое сердце не превратилось в стальную нить, натянутую до предела. И я все еще не мог свободно дышать.

Упав рядом со мной на колени, Шеннон схватил меня за ворот и начал трясти.

— Роберт! Что случилось? — закричал он.

Я попытался говорить, но у меня ничего не вышло. В отчаянии подняв руки, я, словно утопающий, схватился за Шеннона и захрипел:

— Ша… ман… — Я и сам не понимал, откуда у меня берутся силы на то, чтобы говорить. Напряжение в сердце усилилось. — Маюнде… колдун…

Наконец Шеннон понял. Поспешно подняв меня, он опустил мое тело на стул, будто куклу. Затем накрыл левой рукой мой лоб, а правую прижал к моей груди — широко растопырив пальцы, будто пытался схватить мое сердце.

Боль утихла, но не сразу, как было раньше, когда мне приходилось испытывать на себе действие исцеляющей силы Шеннона. Боль отступала медленно, неспешно и упрямо, как будто в моей груди велась ожесточенная борьба. Я увидел искаженное от напряжения лицо Шеннона и капельки пота, выступившие у него на лбу.

Невидимая нить в груди натянулась еще сильнее — и исчезла.

Облегченно вздохнув, я повалился, ударившись лицом о столешницу. Я отчаянно втягивал в себя воздух. Сердце билось тяжелым молотом, и от каждого удара мне было больно. Невероятно больно. Но раскаленный клинок исчез из моей груди.

— Шаман, — простонал я. — Он пытается убить меня, Шеннон. Он меня убьет.

Шеннон что-то ответил, но я не понял его слов, так как мой слух наполнился переливами рокота. Только через несколько секунд я понял, что это шум моей собственной крови.

Лишь когда Шеннон поднял меня на ноги и заставил взглянуть ему в глаза, удушающая пелена, сковывавшая мои мысли, наконец-то спала. С трудом отведя его руку в сторону, я схватился за край столешницы и прижал ладонь к груди. Фигура Шеннона расплылась перед моими глазами, будто я глядел на него сквозь кривое стекло. Во рту появился вкус крови. Должно быть, сам того не заметив, я прокусил себе язык.

— Что ты имел в виду, говоря о шамане? — спросил Шеннон.

— Он пытался убить меня, Шеннон, — пробормотал я.

Да что с ним такое? Он должен был почувствовать магическое нападение столь же сильно, как и я. В конце концов, его-то силыне пострадали от проклятия магистра тамплиеров. Но я был слишком слаб, чтобы додумать эту мысль до конца.

— Я не знаю, что он делает, но я ощутил то же… то же, что и вчера.

Бросив на меня неуверенный взгляд, Шеннон повернулся и хотел было выйти из комнаты, но я удержал его.

— Я пойду с тобой. — Мысль о том, чтобы оставаться здесь в одиночестве и, возможно, еще раз пережить нападение шамана маюнде, повергла меня в панику.

— Не говори глупостей, — улыбнувшись, произнес Шеннон. — Ты едва стоишь на ногах. Побудь здесь, пока я вернусь. Я разберусь с этим парнем.

— Я пойду с тобой, — настаивал я. — Ведь он напал на меня, а не на тебя.

На этот раз Шеннон не возражал.

Выйдя из дома, мы увидели, что лагерь изменился. Маюнде разбились на небольшие группки и развели костры, на которых жарилась принесенная еда. Некоторые из них растянулись на земле и уже спали.

Шеннон махнул рукой в сторону Йо Май, стоявшего у ворот с несколькими воинами племени. Они явно были захвачены каким-то оживленным спором. Быстро подойдя к Йо Май, Шеннон грубо схватил его за плечо и, не обращая внимания на угрожающие взгляды всех остальных, рявкнул:

— Где ваш шаман?

— Наш шаман? — Йо Май явно недоумевал. — А что? Что вам от него нужно?

— Ничего, — прошипел Шеннон. — Но у меня такое ощущение, что это ему от нас что-то нужно. — Он в ярости указал на меня. — Он чуть не убил моего друга, дикарь! Где он?!

— Я не знаю, — опешив, признался Йо Май. — Пойду поищу его.

Повернувшись к соплеменникам, стоявшим за ним полукрутом, он сказал им пару слов на своем диалекте, и они ушли. Затем Йо Май опять повернулся к Шеннону. Первоначальное изумление на его лице сменилось постепенно нарастающим гневом.

— Что все это значит? — спросил он. — Мы дали вам слово, что не будем вмешиваться в ваши дела.

— Может, ты и дал нам слово, — выпалил Шеннон. — Но вашему колдунишке на это наплевать. Если бы меня не оказалось рядом, Роберт был бы уже мертв.

Йо Май не на шутку испугался. Обеспокоенно взглянув на меня, он покачал головой, будто не верил в то, о чем ему говорят.

Через некоторое время вернулись туземцы, которых Йо Май послал за шаманом. Но они пришли одни, и мне было несложно истолковать выражение их странных экзотических лиц.

— Его нет в лагере, — растерянно сказал Йо Май, поговорив со своими людьми. — Я ничего не понимаю…

— Что значит — нет в лагере?! — заорал Шеннон.

Его ярость, причины которой я до сих пор не понимал, не уменьшилась, а наоборот, возросла со словами маюнде.

— Шамана нет в лагере, — повторил Йо Май, опустив взгляд. — Двое мужчин из моего племени видели: он ушел до того, как мы расположились здесь.

— Куда ушел? — выдохнул Шеннон.

Йо Май поднял голову, но посмотрел не на Шеннона, а на меня.

— Туда. — Подняв руку, он указал на вершину Кракатау. — В священные пещеры нашего народа.

Я хотел ответить, но не успел, так как в этот момент в моей груди зажглась новая боль. Она была не такой сильной, как во время первого приступа. Собственно говоря, это была глубокая колющая боль, но скорее изматывающая, чем действительно мучительная. Однако она не отступала.

Здесь, наверху, ближе к кратеру, жар вулкана чувствовался сильнее, чем на побережье. Несмотря на яркий солнечный свет, небо над ровной, будто срезанной божественной рукой вершиной горы отсвечивало красным. Через равные промежутки времени из жерла вулкана доносился глухой рокот, за которым иногда следовал выброс огненной лавы. Лава била из кальдеры и с шипением погружалась обратно.

— Вулкан растревожен, — явно волнуясь, сказал Росфельд.

— Невероятно умное замечание, сержант, — поморщившись, отозвался Тергард. — И что бы я без тебя делал?

Сглотнув, Росфельд опустил глаза и сосредоточился на подъеме: здесь легко можно было потерять равновесие, так как склон был очень крутым. Тергард не скрывал своего раздражения, а Росфельд знал, насколько непредсказуемым мог быть магистр тамплиеров, находясь в плохом настроении.