Джокер - Разумовский Феликс. Страница 41

Прятать в холодильник сделалось нечего. Как и было обещано.

Руки начали ощутимо дрожать. Оксана торопливо вызвала только что сделанные фотографии на просмотр, прокрутила телефонную память в одну сторону, в другую…

И выругалась вполголоса. Хвалёная цейсовская оптика схватила все краски и контуры — травку, цветочки, пакет, коробок, серые доски скамейки… Мурры на снимках не было. Вместо неё красовалась заготовка для кружка мягкой игрушки — связанный узлом старый чулок с криво пришитыми пуговками вместо глаз.

— Это что ж делается-то, а? — вслух пожаловалась Варенцова и обратилась к единственному существу, способному понять её до конца: — Тишка! Тишенька! Получается, какая-то тряпка нам дверь когтями разворотила?..

Рациональная часть её, та, где ум и интеллект, новые правила игры не принимала. «Пришла, называется, посоветоваться. Если ещё и окажется, что в номере на двери ванной все дыры чудесным образом заросли — умом впору рехнуться…»

— Так ведь сказано же было, Оксана Викторовна, тут магия, — рассмеялся Быстров. — Экая же вы у нас недоверчивая… Сейчас небось зарисовочку сделаете по памяти и будете Колякину звонить? На предмет консультации у Нигматуллина? Признайтесь, ведь собирались? Собирались?

Оксане захотелось его удавить. Своими руками. Немедленно. Остановило лишь чёткое понимание, что и это намерение от него вряд ли укрылось.

— Ну да, — сказала она. — Собиралась. И сделаю. А потом позвоню.

Сознавать, что тебя читают, словно открытую книгу, — удовольствие весьма ниже среднего. Зря ли никакому ребёнку не нравится слышать от матери: «Я тебя знаю лучше, чем ты сам себя знаешь!»

Правда, Оксане было некогда размышлять о психологических нюансах. Годы службы не прошли даром — в голове крутилась мысль о безопасности отечества. «Это что же получается? В местной ФСБ засели колдуны с другого стола, а в управлении „Z“ — дебилы и алконавты. Во главе с американским генералом, специалистом по зелёным человечкам. Который тоже наверняка какие-то свои цели преследует. Постой, постой, уж не с его ли подачи и не по его ли указке…»

— Да вы, Оксана Викторовна, не в курсе, — покачал головой Быстров. — Сегодня на Нигматуллина ориентировочка пришла. Он, оказывается, тот ещё герпетолог. Слово «Рифаи» вам что-нибудь говорит? Вижу, что говорит… Так вот, по этому поводу Нигматуллина разыскивают ЦРУ, Интерпол, англичане и евреи. А теперь, как выясняется, ещё и свои. Что-то он там узнал или упёр, на редкость важное… А когда в «Рифаи» разнюхали, сделал ход конём — рванул в «нашу Рашу», раскрутился по мелочи да и затерялся в океане лагерей. Правда, с концами не вышло затеряться даже у нас. Что-то всё же спугнуло его, и вчера он исчез. Как, куда, зачем и почему — один Бог знает. Колякин его уже ищет с собаками, все дороги перекрыл, розыскная рота в мыле, только без толку. Потому что, похоже, Нигматуллин никуда не уходил, а пытается отсидеться в Ареале, благо никто за ним туда не сунется. Ну и ладно, пускай себе сидит. Безумству храбрых…

«В Ареале?.. Это что ещё за Ареал?..»

— Туман сегодня с вертолёта наблюдали? — вопросом на вопрос ответил Быстров. — Ага, вижу, наблюдали. Так вот, под ним и находится этот самый Ареал, площадью на данный момент в половину Европы. Скажу так: если бы не мы, он был бы неизмеримо больше. Но и нам его глобально изолировать пока не удаётся. Вернее, уже…

Он не договорил. Со стороны свинарника раздался жуткий рёв, заставивший Оксану подпрыгнуть и в который раз пожалеть о не выложенном рядом мече. Страшно было даже представить, что за зверь мог производить такой звук. Львиный рык в Африке она слышала только по телевизору. Так вот, было очень похоже.

— Васечка кушать хочет, — поднялась Марьяна. — Пойду покормлю маленького.

Взглянула на Оксану, наверняка с лёгкостью считала её тоску по хорошему гранатомёту и неожиданно озорно хихикнула.

— Ночных кошмаров не боитесь? Тогда пошли, Васечку покажу.

Оксана заинтересованно последовала за ней…

— Атас, — только и выговорила она, осторожно заглянув в дверь. Помолчала и добавила, — Ну, здравствуй. Вот, оказывается, где ты живёшь.

Сказать, что Васечка впечатлял, значит ничего не сказать. Мурра по сравнению с ним была безобидным мотыльком, а древнегреческий Минотавр — беленьким пушистым котёнком. В свинарнике квартировал не какой-нибудь беконно-розовый домашний отъевшийся боров, а самый настоящий дикий кабан. Да какой!.. Под двадцать пудов, поджарый, свирепый, с громадными загнутыми клыками и маленькими, отчётливо разумными глазками. Светло-рыжая щетина, недобрый оценивающий взгляд, копыта сорок пятого размера и тело, напоминающее стенобитный таран… Да что говорить, перед Оксаной стоял её знакомец с лесной дороги. Тот самый, о котором она тихо гадала, перевернёт он «Ниву» или не перевернёт.

Марьяна протянула к нему руку, и требовательный рык немедленно прекратился. Васечка ткнулся ловким пятачком в хозяйскую руку, в глазах погасли красноватые огоньки, зато обнаружились длинные девичьи ресницы, а страшная пасть растянулась в самой настоящей улыбке.

— Сейчас, маленький, сейчас, умница моя, — заворковала Марьяна — Комбикорм нынче вку-у-усный…

«Понятно теперь», — подумала Оксана.

Хотя на самом-то деле всё стало только ещё непонятней.

Она вернулась к мужикам. Забелин чистил казан, и тот, кто полагает, будто отмыть от бараньего жира двадцатилитровую громадину на тагане есть нечто между сизифовым трудом и откровенным самоубийством, тот просто никогда этим не занимался. Надо всего лишь налить водички в ещё горячий котёл и пройтись щёточкой, а потом той же щёточкой лихо выплескать «за борт». Раз, другой — и чугунный кратер не только полностью чист, но и обсушен. Напоследок Забелин ласково погладил край казана:

— Ну, спасибо, дружок, уважил так уважил. Сейчас маслицем смажу…

В голосе его не слышалось и намёка на шутку, он был совершенно серьёзен.

— Ишь как вы с ним, Николай Ильич, — уже почти не удивилась Варенцова. — Как с живым.

— А он и есть живой, — словно ребёнку-несмышлёнышу улыбнулся Забелин. И вдруг подмигнул: — Вы какому-нибудь самураю скажите, что у него меч не живой. Или шофёру, который со своим грузовиком по имени-отчеству здоровается… Всё живое, и этот котёл, и щебёнка, и холодильник, и колодезная вода. Просто у каждого своя жизнь и своё место в мире. Это надо понимать, принимать и уважать… а не доказывать с пеной у рта, кто есть венец мироздания. И ещё действительно — учиться, учиться и учиться. А не распинать на радость неучам своих учителей на крестах…

Как следует обдумать услышанное Оксане не позволили кошачьи вопли, донёсшиеся из-за дома. Судя но многоголосию, рыжий и белый сообща отстаивали двор от постороннего посягательства. И, похоже, без дамского общества дело не обошлось.

— 'Гиша, Тиша, — особо не надеясь, позвала Варенцова. — Иди сюда, обормот!

Ну надо же, Тишкина хитрая рыжая морда немедленно высунулась из-за угла.

— Не беспокойтесь за него, Оксана Викторовна, — улыбнулся Забелин. — У нас тут чужие особо не ходят. Обратили внимание — ни мух, ни мошек, ни комаров?

«Вот теперь обратила. Это при том, что рядом свинарник. Ультразвуком их здесь, что ли, на корню глушат? Или опять магией?..»

Быстров поставил сушиться последнюю тарелку, вытер руки.

— Ну что, братцы, я, пожалуй, пойду, а то супруга не поймёт. — Он пожал руку Забелину, крепко, по-мужски, стиснул Оксане ладонь и направился к свинарнику. — Васенька, пламенный привет! Как морковочка? Понравилась? Следующий раз ещё принесу…

Оксана присела на скамью, заново, надеясь непонятно на что, просмотрела фотографии в телефоне. И почувствовала, как мокрым одеялом наваливается на плечи усталость. «Мурры… холодильники без шнура… туман на пол-Европы… подполковники-колдуны, беседующие с казанами, и хряки разумней всякого шимпанзе… Нет, нет, хватит, всё к чёрту. Скорей назад в номер, сменить постельное бельё и спать, спать, спать… Чтобы больше никакой мистики, чтобы Тихон мурлыкал возле щеки… чтобы приснился улыбающийся Краев. Как он там, всё ли у него…»