Проклятье Солнечного короля (СИ) - Ильина Ольга Александровна. Страница 58

— Миледи, вы поужинаете со мной? — спросил он, и от того, какой страстью, голодом, желанием горели его глаза, она поняла, что кажется, крепость пала. Ее саму бросило в жар от этого взгляда.

— О, боги, да! Конечно, да!

Он рассмеялся в ответ, поцеловал ее в нос и ушел, насвистывая что-то веселое и, кажется, неприличное. А Мэл убежала делиться новостью с Мэдди, которая довольно тяжело переживала поездку. Ее одолела морская болезнь. Мэл предложила излечить ее, но девушка категорически отказалась, стреляя глазками в стоящего неподалеку второго помощника капитана Лукаса О Брайена, который так трогательно заботился о болезненной пассажирке.

Мэл наряжалась на ужин с особенной тщательностью. Тем более, что капитан непонятно откуда раздобыл совершенно чудесное, достойное самой королевы голубое платье. Она хотела заколоть волосы, но решила оставить распущенными, лишь передние пряди зацепила изящными заколками.

Когда Андре пришел за ней, она все еще стояла у зеркала, придирчиво рассматривая свое отражение.

— Вы прекрасны, — совершенно искренне заметил Андре.

— Мне хочется сегодня быть прекрасной, но только для моего супруга, — ответила она, взяв перчатки. Ужин должен был быть официальным, граф пригласил и Мэдди, и Лукаса О Брайена, и Андре, и даже Дэйтона, который в последнее время был очень мрачным и напряженным. Она пыталась вызвать его на разговор, но мальчик не поддавался и предпочитал избегать ее, также, как и Александр. — Скажите, Уилл не слишком донимает вас своим вниманием?

— Нет, что вы. Ваш пацаненок напоминает мне Кирана. Они одногодки.

— Да, я знаю. Надо же, я даже еще женой не побыла, а у меня уже двое детей. Как думаете, я справлюсь?

— Я не сомневаюсь в этом, миледи.

— Ну, по крайней мере, потренируюсь, пока свои не появятся, — полушутливо сказала она, но отражение Андре в зеркале, казалось, помрачнело еще больше.

— Что-то не так?

— Нет, нет. Все в порядке, — поспешно ответил Андре и протянул девушке руку.

Ужин был чудесным. Казалось, им всем нужно было немного веселья, разрядить обстановку и получше познакомиться. Например, совершенно неожиданно рассказы Андре о морских приключениях увлекли и Мэл, она полвечера просидела рядом с Александром, отчаянно смеясть над баснями Андре, правда ее постоянно отвлекала шаловливая рука, гладящая ее бедро под столом, вызывающая толпу мурашек и целый ворох неприличных мыслей в голове. Мэдди тоже оживилась, и даже рискнула потанцевать с мистером О Браейном. А Дэйтон почему-то не пришел, Мэл спросила мужа об этом, но он был слишком занят, гипнотизируя ее своими взглядами.

— И что с вами такое сегодня? — немного нахмурилась Мэл.

— Ничего, — ответил он, продолжая изводить ее своей загадочной страстностью. Она не выдержала первой и утянула его на палубу, в надежде, что хоть там он перестанет на нее так жадно смотреть, но все стало только хуже. Ведь в темноте можно целоваться без всякого стеснения и стонать от наслаждения, когда горячие руки касаются обнаженной кожи…

Она не помнила, как они оказались в каюте капитана, но совершенно отчетливо запомнила, как он медленно ее раздевал, как смотрел, как прикасался, целовал лицо, изгиб шеи, плечи, грудь и ниже, когда платье упало на пол, и он понял, что она не стала одевать белья…

И как же в тот момент горели его глаза, она тонула в них, в своих ощущениях, в той бесконечной любви, что чувствовала к этому человеку, а он медленно подошел, поднял на руки, уложил на широкую кровать, и вдруг ушел. Она протестующее вскрикнула:

— Куда?

И в следующее мгновение услышала шелест падающей одежды. Ей хотелось посмотреть на него, увидеть во всей красе, но он не дал, скользнул к ней, подмял под себя, и впился в губы уже другим, жестким, требовательным поцелуем, уже не лаская, но забирая свое. А она задыхалась от этого жара, от его близости, от соприкосновения тел, от его силы и страсти, от того пожара, что он возбуждал в ней, пока вдруг этот пожар не схлынул, заменяясь болью. Она выгнулась, впилась ногтями в его спину, пока не услышала:

— Посмотри на меня.

Мэл подчинилась, распахнула глаза, полные слез и потонула в нежности, в любви, которую он выказывал сейчас одними лишь глазами.

— Мне больно.

— Я знаю, малыш. Сейчас все пройдет.

— Правда?

— Обещаю.

И правда прошло, когда он обжег ее губы поцелуем, когда скользнул рукой по руке, когда совершил первый толчок, боль ушла, испарилась, как дым, заменяясь чем-то иным, приятным, сжигающим тебя всю, но не в адском огне, а в огне любви, в огне страсти…

— Почему ты так медлил? — требовательно спросила она много позже, когда он выпустил ее из своих объятий лишь за тем, чтобы укутать упавшим на пол одеялом.

— Боялся, — признался он.

— Что все будет не так…

— Как? — прищурился он.

— Чудесно, восхитительно, волшебно, — нашлась с ответом она.

— Это ты волшебная, — прошептал он. — Самая прекрасная, и чудесная, и восхитительная на свете. И я безумно тебя люблю. Не бросай меня никогда.

— Глупый, разве я могу тебя бросить? Ты — мой муж, а я твоя жена. Знаешь, я сегодня вдруг обнаружила, что у меня уже есть довольно большая семья.

— Вот как? — заинтересовался он.

— Да. У меня есть чудесный муж, есть неугомонный брат, есть сестра, которую я безмерно люблю, тетушка Маргарет, которая умрет, когда узнает, что я вышла замуж и есть два сына. Если только ты еще каких-нибудь родственников не прячешь?

— Нет. А у меня есть только ты.

— А дети?

— Они не мои.

— Что? Постой, но…

— Так случилось, что я признал их своими, я люблю их, как своих, но…

— Разве для тебя это важно? К тому же я могу подарить тебе детей, хоть целую дюжину.

Ей показалось на мгновение, что ее слова расстроили его, но он так стремительно и неистово ее поцеловал, что все мысли разом вылетили из головы. И она была совсем не против повторить все сначала, но муж объявил, что и так был слишком напорист и груб, и не хочет, чтобы утром она обвиняла его в невнимании к ней.

— А может, это ты устал? — нахально заявила Мэл, но Александр не поддался. Закутал ее, как куклу во второе одеяло, прижал к груди и принялся гладить по волосам, словно она несмышленый ребенок, а не его жена. Но странно, эти действия приятно убаюкивали. И когда она уже заснула, он переложил ее на подушки, поцеловал в висок и прошептал:

— Я был бы бесконечно счастлив, если бы ты подарила мне ребенка, но это невозможно. Я не могу тебя потерять ради какой-то несбыточной мечты…

Мэл очнулась внезапно и ощутила холод пустой, покинутой кровати.

— Куда подевался мой супруг? — с недоумением спросила она у зеркала, в котором сейчас отражалась очень лохматая, но безумно счастливая девушка, нет, уже не девушка — женщина.

Сбросив одеяло, она оделась в домашнее платье, умылась, причесалась и отправилась на поиски супруга. Наверняка он у штурвала, обсуждает с Андре дальнейший маршрут.

Так и оказалось, они были там, почему-то вдвоем, но что ее поразило — это то, что Андре практически кричал на своего капитана.

— До каких пор ты будешь обманывать ее?

— Столько, сколько потребуется.

— Она не заслуживает этого.

— Не заслуживает чего? Я не делаю ничего противозаконного. Она — моя жена, я ее люблю, что тебе не нравится?

— Что ты лжешь ей о себе, о том, кто ты, о том, что ты можешь и не можешь ей дать. Думаешь, если бы она знала правду, она согласилась бы выйти за тебя?

Александр промолчал, Мэл похолодела, зато Андре вдруг что-то понял для себя.

— О, бездна, да ты и не собирался говорить. Ты все спланировал!

— А что еще мне оставалось делать? — взорвался Кросс. — Отпустить ее?

— Дать ей выбор.

— Нет у нее выбора! — рявкнул он. — И да, я ей его не дал. И не жалею об этом ни секунды.

— А как же Арвитан? Эссир? Или ты собираешься плавать на этом чертовом корабле до бесконечности? А ведь собираешься. Ведь поэтому ты так убеждал ее остаться, чтобы скрыть ото всех, приплывать наездами, лгать всю жизнь, и прятаться за маской капитана.