Осенними тропами судьбы (СИ) - Инош Алана. Страница 128

Липкие от крови пальцы княгини устало погрузились в расслабляюще-тёплую воду, ополаскивая наконечник. И вот он, мокрый, заблестел в золотистом сиянии, явив взору Лесияры маленькое клеймо мастера, на котором с трудом читались мелкие буквы: «Коваль Тверд…» Твердяна, без сомнения!

Слабый стон девушки заставил Лесияру вскинуть и повернуть голову в сторону алтаря. Лёжа на животе, Дарёна смотрела мутным, потусторонним взглядом на княгиню, а её губы шевелились, пытаясь что-то произнести. Подойдя и склонившись, Лесияра поцеловала их.

– Прости, девочка… Это моя вина, я не углядела, не уберегла тебя…

– Цве… – прошелестели губы Дарёны. – Цветанка…

– Жива твоя Цветанка, – успокоила её княгиня. – Только у меня есть новость получше: твоя избранница Млада вернулась. Скоро она тебя обнимет, и всё будет хорошо.

Глаза девушки устало закрылись. Лесияра обеспокоенно склонила ухо и уловила дыхание. С облегчением выпрямившись, сказала гридинкам:

– Стерегите её, а я за Твердяной.

Той, конечно, дома не оказалось: по словам Крылинки, она даже ночевать не приходила – всё работала, а вместе с ней трудились над княжеским заказом и Горана с Огнеславой. Вежливо отказавшись от хлебосольного гостеприимства, княгиня поспешила к кузне. На стук открылось окошечко в высоких воротах, и на Лесияру вопросительно уставились суровые глаза с опалёнными бровями и ресницами.

– Огунь вам в помощь, искусницы! – стараясь перекрыть доносившийся изнутри гул, крикнула правительница женщин-кошек. – Позовите мне Твердяну! Передайте, что княгиня Лесияра просит помощи – Дарёнка ранена!

– Передам сейчас же, государыня, – отозвались за окошком. – Изволь обождать.

Утро уже разгорелось, розовые облака висели в синем небе, бросая янтарный отсвет на стволы сосен и румяня снежные шапки гор. Калитка между тем отворилась, и в проёме показалась Твердяна – как всегда, раздетая по пояс, в длинном кожаном фартуке и блестящей от пота головой.

– Рудица, брось-ка сюда мою одёжу! – крикнула она кому-то, обернувшись. Потом, шагнув за калитку и почтительно обратив чумазое лицо к княгине, спросила с поклоном: – Что стряслось, госпожа моя?

Поймав брошенную рубашку, кафтан и шапку, она оделась, а Лесияра в двух словах рассказала о случившемся и попросила:

– Пойдём, Твердяна, помоги мне. Клеймо твоё, а значит, и рана лучше всего исцелится от твоей руки. Кровь я остановила, большую часть волшбы обезвредила, а ты заверши врачевание.

Твердяна нахмурилась, поднеся к глазам наконечник, извлечённый из раны Дарёны.

– В самом деле, моя работа… Что ж, значит, мне и лечить. Идём.

«Всё будет хорошо», – тепло шуршал в ушах Жданы отзвук голоса Лесияры. Если глаза цвета вечернего неба обещали это, значит, так и должно было случиться.

– Прости, что так вышло, – подошла к ней тем временем Радимира. – Никто не ожидал, что она вот так рванётся… Ничего, государыня её спасёт, для неё это пустяковое дело. А теперь посторонись, отойди от оборотня… Мы должны взять её под стражу.

Ждана прямо, с вызовом посмотрела в её серые глаза и заслонила Цветанку плечом. По её знаку сыновья также плотнее обступили девушку, своими телами закрывая её от кошек-дружинниц. Мал, держа за руку Яра, ободряюще улыбнулся малышу – мол, так надо, а у самого из груди то и дело вырывался сухой, надрывно-лающий кашель.

– Никуда вы её не уведёте, – твёрдо заявила Ждана. – Цветанка пришла с миром, ей нужно только увидеться с Дарёной и перемолвиться парой слов. Никакой стражи. Она пойдёт с нами в зимовье… или куда вы там собрались нас проводить. Я пообещала ей, что она поговорит с Дарёнкой, и слово я сдержу, не будь я княгиня Воронецкая.

– Мы подчиняемся только приказам нашей княгини, госпожа, – подчёркнуто учтиво, но непреклонно ответила сероглазая начальница пограничной дружины. – А ты здесь лишь гостья.

– Значит, по закону гостеприимства желания гостей нужно исполнять, – возразила Ждана, не двигаясь с места.

– Да, если они не идут вразрез с волей хозяйки, – рассудительно заметила Радимира. – Млада! – обратилась она к синеглазой женщине-кошке. – Как вышло, что с вами прибыл Марушин пёс, и почему ты пропустила его через нашу границу? Доложи-ка, если ты в силах.

Млада уже стояла на ногах, поддерживаемая одной из дружинниц, но её налитые тяжестью веки то и дело измученно закрывались, а сухие губы будто склеились накрепко. Ни о каком докладе сейчас и речи быть не могло, а потому Ждана ответила за неё, вкратце рассказав историю своего путешествия.

– Вся ответственность за это – на мне, – заключила она. – Младу одолела хмарь, она даже не почувствовала запаха Цветанки, когда та тайком вернулась в повозку и спряталась в ларе под сиденьем. А когда Цветанка вынуждена была снова стать возницей, Млада уже не могла даже мгновенно переноситься, чтоб предупредить вас – так она была плоха. Я уверяю, что она сделала всё, чтобы Цветанка не попала в Белые горы, но я немного схитрила… Поэтому спрашивайте с меня, а не с Млады. И хватит уже допроса, Радимира! Ты же видишь, как ей до сих пор худо! Пусть ей позволят прилечь и дадут что-то от хмари!

– Как только ты отойдёшь от Марушиного пса и дашь нам взять его под стражу, будет вам всем и постель, и еда, и баня, и очищение от хмари, – ответила Радимира с ноткой нетерпения. – Всё уже давно готово, дожидается вас в зимовье, и чем меньше сейчас будет упрямства с твоей стороны, тем скорее вы разместитесь на отдых. У княгини к девчонке есть вопросы, поэтому убивать мы её не станем, если ты этого боишься. Пальцем не тронем. Даю слово.

– Она ничего не знает, – быстро сказала Ждана. – Марушиным псом она стала совсем недавно, к стае не примкнула и никаких сведений сообщить не может. Млада её уже допрашивала.

– А мы её ещё раз допросим, – многозначительно двинула бровью Радимира. – По-другому. Может, и выяснится что-нибудь. – Взгляд её вдруг потеплел от лучиков улыбки в уголках глаз: – Помню я тебя, княгиня… Как ты ещё девчонкой в свисток дунула, подняв ложную тревогу.

Воспоминание юности солнечным зайчиком коснулось сердца Жданы, губы невольно дрогнули, но она сдержала улыбку. Встряхнув головой и решительно вскинув руку, она отрезала:

– Довольно! Я не сдвинусь с места. Если тебе так надо взять под стражу Цветанку, можешь брать вместе с нею и нас. По-иному не будет. Я всё сказала. И отпусти наконец Младу, не мучь.

Ждана оглянулась, почувствовав лёгкое головокружение. Лес тихонько зашептал ей в уши что-то загадочное, звеня хвоей, а Млада только устало покачала головой, в изнеможении поникнув на плечо дружинницы. Её бледность пугала, и то, что она вообще как-то держалась на ногах, казалось чудом. Поворачиваясь обратно к Радимире, Ждана пошатнулась: голову обнесло сосновым звоном, по телу пробежал сперва жар, а потом накрыла волна прохладного онемения.