Дети Мира - Пекур Екатерина. Страница 63

Я молчала.

— Так что же со шкафом? — спросила я наконец умоляющим тоном.

— Дитя моё, ты выше меня на полторы головы и, пожалуй, физически гораздо сильнее. Я не смог бы тебя поднять, стоя на земле. Никак. Это почти то же самое, что трёхстворчатый шкаф. Ты только что взлетела сама. Просто поверила, что это сделаю я — и взлетела. Ну-ну, не надо падать, кричать и хватать меня за руки… всё, дитя моё, спокойно. Давай сейчас я отпущу твою руку — ну же, Санда, нет причин тревожиться, на таком расстоянии до земли, даже если ты и начнешь падать, я успею поймать тебя раз десять! — так вот, давай разожмём руки… и ты поймешь, что значит быть в полной свободе от чего бы то ни было… ну же, Санда, ведь это чудесно, не правда ли? А теперь давай научимся двигаться сознательно, вверх и вниз, в стороны… пока очень медленно… Вот увидишь, у тебя всё получится…

— Вы надули меня, — пробормотала я спустя долгое время, впрочем, безо всяких обид.

— Ничего подобного, — улыбнулся Лак'ор, сияя, как натёртый чайник, — Я не сказал тебе ни слова неправды. И могу точно повторить свои слова: «Вместе мы легко сможем взлететь. При определённых условиях Дар способен распространяться на груз или пассажира, пока тот в контакте с несущим. Только на всякий случай приведи себя в то состояние, о котором я вчера говорил тебе». Вот это я и сказал. И ты сама всё сделала — что ж, если ты верила мне, а не себе, мне пришлось заменить твою веру.

— Все равно это было надувательство, — не сдавалась я, едва скрывая улыбку.

— Я не хотел тратить полгода на борьбу с твоими психоблоками, так что пришлось импровизировать! А какие были варианты? — смоделировать вашу необыкновенную аварию (то есть бросить тебя с высоты) — это показалось мне жестоким и неуместным. Но в итоге ты сама легко и даже более того — безо всяких затруднений — проделала то, о чём мы говорили вчера.

Я ощущала себя странно. Естественно — но совершенно немыслимо. Я парила в воздухе, ни за что не держась, а под нами простирались облака — сверху они выглядели почти так же, как снизу, только солнце нестерпимо сияло на их кучах, придавая белоснежным грудам воды какие-то немыслимые оттенки, а небо над нами имело совершенно необыкновенный, иссиня-чёрный цвет, и у меня даже на миг возникло ощущение, что я проваливаюсь в него… И всё здесь дышало такой вечностью и мощью, что всякая человеческая проблема меркла перед здешними ледяными красотами, Боги, ну кто бы мог подумать, что я переживу что-то подобное?! Вот уж воистину — любое, даже самое сильное переживание стоит иногда соразмерять с мощью и величием целого Мира…

— Давай спускаться, девочка. Здесь на самом деле очень холодно и очень мало кислорода — а ты ещё не так хорошо контролируешь свои силы, чтобы распределить их между обогревом, правильным дыханием и полётом. Постарайся управлять процессом — твой спуск не должен обращаться в падение! — это тоже движение, только вниз. У него может быть ускорение и направление. Ты можешь лететь быстрее скорости свободного падения или парить, как комочек пуха. Всё это возможно. Постепенно ты научишься.

— Это вроде как заново учиться ходить — теперь понимаю, как это было сложно, — смущенно пробормотала я.

— Вовсе нет — юные бризы, впервые отрываясь от пелёнок, делают это куда охотней и проще, чем впоследствии ходят. Более того — это целая проблема — как потом вынудить малышей ходить — им ведь жить в среде, где присутствуют все три расы! Ну да это отступление. Твоя текущая задача — научиться выполнять основные манёвры, а затем перестать о них думать. Полёт должен перейти в ранг дыхания или чтения. Он должен отзываться на все твои потребности, тогда и так, как тебе необходимо.

Мы опускались. Снова миновали туман, и вот уже город, раскинувшийся под нами, начинал обретать детали…

— Потом ты должна будешь тренироваться на дальность и выносливость. Само по себе это не имеет смысла, однако ты точно должна выяснить границы своих возможностей. Чтобы никогда их не переходить. На глаз могу сказать, что длительность полёта (а следовательно, сила Дара) у тебя ожидается достаточно приличная. Хороший резерв — тебе надо лишь обучиться грамотно, экономно им распоряжаться.

— Ну и главное — ориентирование. Узнаешь ли ты сейчас точку, откуда мы поднялись?

Я пригляделась, выискивая глазами зелёную крышу отцовского дома — однако на поверку половина домов в Адди выглядела так!

— Ладно, ладно, на первый раз подскажу, — улыбнулся Лак'ор, разворачивая меня в строго противоположном направлении от того, куда я пялилась, — Вон там ваш дом.

Когда мы наконец вернулись, от переживаний силы мои иссякли. Доброму старику пришлось ловить меня во время приземления — однако он не удовлетворился этим и вынудил меня ещё десяток раз приподняться (под его контролем) и мягко стать на ноги. Оглянувшись, я увидела отца, радостно наблюдавшего за моим уроком.

— Санда, ты… ты просто чудо!

Его лицо сияло, и я подумала мельком, что это наверное, для него и впрямь великий день — у него, сайти без Дара, родилась дочь, способная летать. Кажется, отец только что выполнил свою невероятную мечту. Или я её выполнила. Но отец на самом деле чуть не плакал — и почти не мог этого скрыть. Сердце моё поневоле растаяло.

Мы втроём прошли в дом, где нас уже ждал обед, а потом неугомонный маленький профессор вынудил меня обложиться книгами и выслушать азы диалекта бризов — по его словам, он хорошо говорил на низинном (я и сама это отметила), однако долгое общение на аллонговском варианте его, к сожалению, утомляло. С подачи Лак'ора местный говор и впрямь распался для меня на узнаваемые детали — оказалось, что его не надо не столько учить заново, сколько уяснить себе отличия от низинного диалекта. — например, многие слова произносились жестче и напевнее, кое-где пропали суффиксы, видоизменились корни или мигрировали ударения. Зарядив мне на вечер порцию новых слов, энергичный профессор наконец оставил меня наедине с собой. Я честно посвятила этому занятию ещё пару часов, а потом утомлённое сознание меня покинуло — со щекой на учебнике я погрузилась в сон…

Лак'ор снова пришёл на следующий день, но пережитого вчера плохо сознавала, что говорил мне милый старик. Всю ночь в мою голову лезли видения, в которых я то парила над облаками, то падала, то выслушивала гневные отповеди от Братьев-Богов, под адепта которых, я, дескать, гнусно маскировалась всю жизнь, и чтоб я не смела более их поминать… В общем, я не выспалась, зато голова моя гудела, как медный таз… Во мне вообще не осталось никаких человеческих переживаний, одни голые необходимости.

Помучавшись со мной и так и эдак, Лак'ор предложил отложить лекцию по истории на другой раз. Я рассеянно согласилась, и остаток дня мы бродили по Адди, я слушала его увлекательные рассказы про людей, живших когда-то в этих местах, про здешние достопримечательности — и так вышло, что лекцию по истории я всё равно незаметно получила. Кроме того, он нарочно общался со мной на смеси низинных и здешних слов, так что к вечеру я уже смогла даже связать несколько предложений — без страха, что меня высмеют за произношение. Смутная тревога не оставляла меня, но вал новой (и на самом деле интересной!) информации временами полностью заполонял моё сознание. Ну шутка ли?! — ведь я училась быть бризом, ходила по невиданному Адди и слушала никогда не слыханные ни одним низинным учёным истории о прошлом Мира! А ведь ещё неделю назад эта мысль показалась мне настолько Богам-противной ересью, что у меня бы волосы от возмущения повылазили!!!

— Итак, бризы пришли в Горы почти две тысячи лет назад. Уцелевших после скоротечного геноцида изгнанников было, по разным подсчётам, от пятисот до трёхсот тысяч человек, в основном, по счастью, молодых. Покидая Мир, они похитили и увели с собой несколько сотен детей аллонга и хупара — отсюда бытующие до сих пор суеверия Мира, что летуны, дескать, крадут детей.

— Я когда-то слышала такие от своей няньки.