Вошь на гребешке (СИ) - Демченко Оксана Б.. Страница 63

  В коридоре по-прежнему пусто. Черна выбрала дверь, оставшуюся позади. Рванула на себя и с порога прыгнула, сминая спины. Тут нашлось двое таких, кто не стоил жалости. Третьего Черна прижала к стене, основательно раскровавив ему щеку и поломав два ребра.

  - Когда поменяют наблюдателей?

  Слова были сложноваты и не хотели выговариваться. Один из допрашиваемых покосился на вошедшую, взглядом предложил помощь и внятно повторил вопрос на наречии серых людей.

  - В десять, - просипел прижатый к стене, задыхаясь.

  - У вас и у нас час, - перевел и дополнил тот же помощник, ощупывая синяк на скуле.

  Черна кивнула, благодаря за пояснения и признавая в человеке одного из тех, кого она видела в первую ночь пребывания в плоскости.

  - Во дворе пусто, было так, - негромко отметила Черна.

  - Всех заперли в храме, - отозвался помощник. - Кроме нас. Есть свидетель, он узнал отца Игнатия. Его и нас двоих. Прочих сгребли до кучи, - мужчина жестом указал на людей в комнате.

  - Сидите тихо, - чуть подумав, предложила Черна и указала дальше по коридору. - Главный там? Хозяин... Как назвать?

  - Не знаю, кто он, но именно там, да. Не военный. Хуже, как я думаю. Не знаю, почему, но - хуже.

  - Учту. Интересно.

  Черна кивнула и пошла знакомиться, зажав меж пальцами две щепы, взятые у здешнего леса еще на тропе. Она без осложнений успела открыть дверь и ею вышибить дух из стоящего слева, локтем сломать ребра стражу справа и отправила щепки писарю и последнему стражу. Двигались и реагировали люди так, как и следует им, воспитанным плоскостью и вдолбившим себе же еще до сознательного возраста все привычные 'невозможно' этого мира.

  Тот, кто вежливо беседовал с настоятелем, оказался занятнее. Он успел увидеть угрозу, дотянулся до оружия при поясе и открыл рот для крика. Он даже извернулся, уже прижатый к столу, и попытался сбить тяжелый подсвечник и тем дать сигнал. Общение с исподьем не подлежало сомнению. Но прижились новые способности кое-как. Плоскость трудно отпускает людей, позволяя им чуть отступить от привычного и осознать размер дара.

  - Поговорим? - предложила Черна, продолжая выламывать плечо.

  - Да.

  - Тихо. Честно. Быстро.

  - Да.

  - Убить успею до крика.

  - Да.

  - Комната там, иди, - Черна повернулась к допрашиваемому, которого тут называли настоятелем. - Слушать здесь опасно. Знать опасно.

  Настоятель молча встал и удалился, прикрыв дверь. Черна отпустила врага и заняла освободившееся место у стола. Слуга исподья отдышался, перемогая боль без стонов и жалоб. Не выпрямляясь, мешком свалился в ближнее кресло и кое-как расправил себя в сидячее положение. Поднял голову, стал смотреть.

  - Говорили - лицо черное, - сообщил он сквозь зубы.

  - Кто твой хозяин?

  - Это очевидно. Я служу новому порядку. Мы объединим мир и...

  - Кто. Имя. Мысль о нем. Место встречи. Место, где я могу его застать. Твой план движения завтра и дальше.

  - Бессмыслица и дикость, - поморщился враг. - Я представляю не личность, а систему. Мы заняты поиском тайного, мы создаем могущество нового времени для нации, для... - он осекся, ощутив угрозу во взгляде. Стал говорить резче, деловитее. - Я прибыл, чтобы предложить сотрудничество. Ты показала силу. Мы готовы работать с силой, независимо от её природы. Сверх того, мы нуждаемся в том, что уже было в наших руках и осталось здесь с той ночи. Верни Грааль и присягни. Это все, что я готов сказать. Моя миссия - передать послание. Я исполнил миссию. Мне не страшна смерть, ибо...

  - Поняла. Хватит. Дальше так: уходи. Все уходите. Никого не трогать. Скажи хозяину: пусть пришлет умного, чтобы говорить. Умного, понял? Через десять дней я уничтожу... то, что осталось с ночи. Кристалл, особенный. Не надо думать про оружие. Меня вам не достать, я чую беду. Заранее чую. Иди. Час даю. Дальше смерть.

  Враг с трудом поднялся, опираясь здоровой рукой о столешницу. Не оборачиваясь, потащился к двери и далее по коридору, цепляясь за стену и ускоряя шаг. Черна смотрела в спину. Она превосходно знала, сколько 'весит' в Нитле её взгляд и догадывалась: здесь он стал еще тяжелее. Не бежать и не визжать уходящему все труднее. Он впал в панику и кусает щеку или язык, желая сберечь остатки рассудка. Воткнутый клинком в спину взгляд расплющивает, подтверждая: анг пребывает в последней степени ярости, вот-вот выйдет из себя... И тогда люди плоскости узнают много нового о даре подобных Черне. Правда - узнают за миг до смерти. И, скорее всего, не успеют понять.

  Черна зашипела сквозь зубы выдох, стравливая гнев. Надо держать себя на жесткой сворке. Надо помнить, что лечение только начато и прошло первую стадию, полное восстановление изрядно замедлится при выходе из себя.

  Во дворе уже творилось невесть что. Главный человек среди 'серых' очнулся и орал в голос, надсаживался, наотмашь бил подчиненных по лицам и спинам рукоятью оружия. Он рычал, скалился, пряча за этой маской страх. Ужас, способный вывернуть наизнанку. Враг это знал и торопился спастись, следуя инстинкту, а вовсе не долгу перед хозяином или интересами загадочной миссии.

  Одна за другой взревели машины, пробуравили ночь желтыми спицами света. В кузова кидали мертвых и жаждали уцелеть, чтобы не лежать вот так же на холодном и мокром, отражая пустыми глазами тусклость луны и вбирая тьму последней ночи...

  - Сие есть чудо и исполнение пророчества, - сообщил за спиной голос старика. - Ибо сказано: не ступит враг в обитель, глас божий его вразумит.

  - Я сказала: сидеть тихо.

  - Ты есть орудие его или более того, снизошла ты к нам, грешным, чтобы... Чтобы мы обрели надежду, - старик запнулся, подбирая слова и не пробуя покинуть коридор и вернуться в комнату, как было велено.

  - Я человек, - рассердилась Черна, тоже шагая в коридор. - Меня занесло сюда издали и временно. У меня дело. Это все, что стоит знать.

  - Помнится, ты назвалась Черной, - хитро прищурился старик. - Я Игнатий, отец Игнатий. Однако же победа одержана, а это достойно скромного торжества. Я смиренно попрошу настоятеля. Может быть, дозволит заколоть барашка? Детям, только детям и нашей спасительнице.

  Старик удалился, шаркая, кряхтя и тараторя все быстрее и громче. Вдали еще рычали машины, а он уже вроде бы забыл об их существовании. Черна хмыкнула и оглянулась. Настоятель замер на пороге и был он куда ближе к тому представлению, какое в Нитле соответствует человеку плоскости: он сомневался, он взвешивал на одних весах - правду, силу и пользу, словно их возможно сравнивать.

  - Серые вернутся скоро, но без угроз, - тихо сказала Черна. - Придет важный человек. Очень важный. Я скажу, что ему передать. Больше не будет вреда этому месту. Обещаю. Прошу дать знать Игнатию, что я пошла... домой.

  Настоятель кивнул, не найдя годных слов и плохо понимая происходящее. Черна усмехнулась, оглядела двор и зашагала к лестнице на стену. Ей что-то крикнули вслед, охнули - но воительница уже падала через парапет, в петли корней и упругие ветви леса. Она знала, что старик придет нескоро. Можно отдохнуть и обдумать вечер, новые обстоятельства и планы. А заодно дать время Игнатию для того же.

  До пещеры Черна добралась быстро, спина не ощущала слежки. Гонец, вероятно, давно отправился в обратный путь, утомившись ждать в неизвестности: его шаги слышались еще в пути к пещерке, на тропе под самыми стенами замка. Черна легла, прикрыла глаза и задремала, во сне восстанавливая события вечера и соединяя в нечто связное обрывки воспоминаний о пребывании в спайке.

  Бой с Руннаром не давал ни единого повода гордиться собой. Сегодняшний бой в плоскости был тем более неприятен. Спонтанное вмешательство, необдуманное решение и риск для многих людей, постоянная защита которых ей, не здешней, непосильна. Между тем, охота началась. Она будет искать шааса. В то же время сама она - явный враг для шааса и всех, кто явился в плоскость из исподья. Хуже, она - желанная добыча при пленении. Ведь пленить можно не только тело. Она вступила на скользкий путь. Кто завтра приставит нож к горлу одних, чтобы она извела других? И, когда это случится, будут ли попытки выручить толковых людей свободным выбором - или следованием чужому плану? Это вопросы для вальзов и хозяев замков, она лишь анг, её сердца хватает на оценку теплоты живого огня и искренности держателя огнива. Но оценивать здесь, в мире безответсвенности - каждого? Каждого встречного...