Зачарованные тропы - Вильгоцкий Антон Викторович. Страница 6

– Я не в силах далее находиться в этом сером и скучном городе. Для того чтобы дышать полной грудью, мне требуется нечто большее.

– Эльнадор, например? – улыбаясь, уточнил толстяк.

– Ты угадал, – Скольд не разделял его веселого настроя. – Впрочем, чего тут гадать-то? Талантливые люди из всех провинциальных городов всегда стремились именно туда.

– Это так, конечно, – промолвил Феликс. – Но ответь мне, пожалуйста, с каких это пор наша Билана стала, как ты выразился, серым и скучным провинциальным городом?

– А что, разве это не так? – Скольд удивленно вскинул брови. – Здесь невероятно трудно продвинуть что-нибудь новое. Взять, хотя бы, местный театр. Заканчивается тысяча сто шестьдесят первый год, а на биланских подмостках до сих пор идут пьесы столетней давности!

– Ты думаешь, в Эльнадоре по-другому? – хитро прищурившись, спросил Феликс.

– Я не знаю, – развел руками Скольд. – Но ведь Эльнадор – самый большой город Арлании, там все должно быть иначе!

– Я расскажу тебе кое-что о Эльнадоре, – Феликс подозвал подавальщицу и попросил ее принести второй стакан – для Скольда. – Отсюда, издалека, тебе может грезиться чудесный сказочный город, в котором музыканты, художники, поэты и актеры чувствуют себя лучше, чем рыбы в горном потоке. Но эта картина имеет мало общего с тем, что происходит в Эльнадоре на самом деле. Можно сказать, что ты сейчас находишься в более выгодном положении, чем артист, добившийся успеха в столице.

– Да как такое может быть?! – недоуменно воскликнул Скольд. В этот миг подавальщица поставила на их стол высокий хрустальный стакан на серебряной подставке.

– Сейчас объясню, – сказал Феликс, наливая вина себе и юноше. – Пускай ты не имеешь признания, за тобой не ходит по пятам толпа восторженных поклонников, и в карманах твоих не особо звонко. Зато – ты ни от кого не зависишь и волен в любой момент заняться, чем заблагорассудится. Другое дело – известный актер или певец. Они по прошествии определенного времени становятся заложниками своего дела и собственных образов. Давай-ка, малыш, выпьем за свободу от всяких рамок. А после я продолжу свой рассказ. – Хороший тост, – кивнув, сказал Скольд.

– Суть заключается в том, – промолвил Феликс, отхлебнув вина, – что именитый артист в гораздо меньшей степени принадлежит себе, чем начинающий и никому не известный. Смотри. Допустим, ты – успешный исполнитель любовных баллад. Имеешь собственный дом в Эльнадоре, целый штат прислуги, и полные сундуки золота в погребах. Вроде бы, все складывается просто замечательно. Но вот твой импресарио устраивает для тебя гастроли по Арлании – скорее всего, в этот маршрут войдут не только все большие города, но и более-менее крупные поселки. А у тебя как раз начался роман с прелестной фрейлиной из королевского дворца, и свидание, во время которого должно случиться самое главное, запланировано как раз на день отъезда! А отказаться от гастролей нельзя – надо ехать, иначе граждане очень быстро тебя забудут, и золотишко в подвалах перестанет прибывать. Домой ты вернешься лишь через несколько месяцев, а за это время тебя успеет забыть возлюбленная красотка. И это только один, далеко не самый неприятный пример из жизни большого артиста…

– Тем не менее, это – совсем другая жизнь, нежели та, которой я живу здесь, – возразил Скольд.

– Покуда ты не добьешься успеха, тебе и в Эльнадоре придется вести точно такую жизнь, – сказал Феликс. – Даже, пожалуй, немножко хуже. В Билане у тебя, по крайней мере, есть дом, семья и готовые поддержать тебя в трудную минуту верные друзья. В большом городе поначалу не будет ничего. А сколько времени продлится это «поначалу» – неведомо, должно быть, и богине. Ты, конечно, найдешь себе новых друзей. Если дела будут идти хорошо, обзаведешься жилищем, и со временем сможешь позволить себе перевезти на новое место своих родителей. Но прежде, чем все это произойдет, тебе, дружок, придется скушать не один мешок соли и горького перца. – Что-то я тебя не пойму, – с тенью обиды в голосе произнес Скольд. – Ты как будто не хочешь, чтоб я хотя бы попробовал начать новую жизнь в столице.

– Так ты действительно намерен это сделать? Что ж, буду только рад, если у тебя получится. Я вовсе не хочу разубедить тебя, а лишь пытаюсь объяснить, что при близком знакомстве с Эльнадором ты поймешь, что тамошняя жизнь мало чем отличается от той, что так рано тебе надоела. Там, конечно, больше блеска, успеха и золота, но вместе с тем – больше и грязи, порока, насилия. И все эти вещи очень тесно переплетены между собой…

– Все равно, – упрямо произнес Скольд. – Я хочу увидеть все это. Хочу оказаться на его улицах. И как можно скорее.

– Что ж, я, пожалуй, смогу тебе помочь, – Феликс разлил по стаканам остатки вина и тут же подал Аль-Харону сигнал насчет новой бутылки. – Через пару недель в Эльнадоре пройдет очередной фестиваль «Бардовская осень». Я уже подал заявку на участие. Так что, если ты уже созрел для такой поездки, можешь отправиться вместе со мной. Познакомлю тебя с нужными людьми, объясню, как там вообще нужно вертеться. Только учти – после фестиваля я еще с месяц поработаю на улицах, а после вернусь в Билану, и дальше тебе придется разбираться самому. Уверен, что не оступишься? Там это может очень плохо закончиться. Помнишь, что случилось в Эльнадоре с Велоном?

– Велон? – спросила вдруг девушка из-за соседнего столика – она, оказывается, с интересом слушала весь их разговор. – Велон Сарадип?

– Я не знаю его фамилии, сударыня, – улыбнулся Феликс, подняв веселый взгляд на новую собеседницу. – Вы, может, присоединитесь к нам? – Не слишком удобно общаться на таком расстоянии.

– С удовольствием, – девица встала и, плавно покачивая бедрами, подошла к их столу. Феликс любезно сдвинул в сторону свободный стул, чтобы она сразу смогла сесть. Скольд понял, что внимание друга перестает ему принадлежать. Но главные слова уже прозвучали – Феликс пообещал ему помочь устроиться в Эльнадоре.

– Меня зовут Эрис, – сказала красотка. – Извините, что подслушивала вас. Просто вы говорили о вещах, которые мне интересны… или знакомы.

– Как я понял, вам знаком Велон, – сказал Феликс. – Если, конечно, мы говорим об одном и том же человеке.

– Что ж, это легко выяснить, – промолвила Эрис. – Кстати, ко мне можно обращаться на «ты» – чай, не королевская фрейлина. Как выглядит тот Велон, что был упомянут три минуты назад?

– Ну, – на лице барда появилось задумчивое выражение, – он невысокого роста, брюнет, волосы слегка курчавятся. Довольно худощавый, но с явной склонностью к полноте. Должно быть, ему просто редко выпадает шанс как следует поесть.

– Сам-то ты никогда такого случая не упустишь, – пошутил чуть захмелевший Скольд.

– Что есть, то есть, – улыбаясь, развел руками Феликс.

– Велон не растолстел только потому, что изнутри его гложет черная злоба, – холодно произнесла Эрис. – И зависть ко всем на свете. Всюду, куда бы он ни был приглашен, Велон жрал за четверых, будто прорицатель сказал ему, что смерть уже заглядывает в окна. Да, это Сарадип. И я не спешила бы относить сие создание к человеческому роду.

– Категоричное заявление, – Феликс почесал поросший жесткой черной щетиной подбородок. – Чем же оно обусловлено? Мне Велон вовсе не показался каким-нибудь гнусным негодяем. Да, в еде он был тороплив и невоздержан, но лишь потому, что до этого две недели голодал, бродяжничая на улицах Эльнадора.

– Вот даже как? – Эрис выгнула изящную бровь. – Стало быть, Сарадип встретил-таки ту единственную судьбу, которой был достоин? Безмерно жаль, что он не остался в ее объятиях навсегда.

– В чем же дело, объясни нам, наконец, – не выдержал Феликс. Он был по-настоящему заинтригован – на время забыл даже о своих планах устроить молотилку унылым завсегдатаям «Трех подков». Все-таки, не слишком приятно было узнать, что не так давно ты помогал человеку, которого окружающие считают последним мерзавцем. И все потому, что последние несколько месяцев Феликс провел в путешествиях по стране, редко задерживаясь в родных краях.