Охотник - Бодров Виталий Витальевич. Страница 37

– Ясень тоже есть, – возражает эльф. Ну ему виднее, ихнему брату деревья все равно что родня. – Колья я беру на себя, а то знаю я людей – всю рощу покалечите.

Вот и славно. Осталось только древки под наконечники вырезать, но это уж я никому не доверю, ни эльфу, ни человеку, ни гоблину пьяному. Потому как сегодня поленишься, а завтра эти стрелы жизнь тебе не спасут.

– Тогда все, спать, – говорю. – Потому как сил нам завтра немало понадобится. Смены в том же порядке.

И ложусь спать. А что еще делать, когда солнце давно зашло?

Глава 23

Руина. Место, заставляющее кровь стынуть в жилах. Место, где любой храбрец становится трусом. Место, где трусу просто не выжить.

Знаете, что самое страшное в Руине? Тишина. Навязчивая, пронзительная, давящая тишина. Каждый шаг – как удар колокола в святилище. Каждый вздох – порыв сильного ветра зимней вьюги. Тишина, словно живое существо, словно тварь Злого леса, изготовившаяся к прыжку. И – не нападающая пока что. Ждет, следит за тобой провалами окон и – не нападает. Пока что.

В Руину мы вошли, едва рассвело, до первого солнечного света. Быстро переправились через ров, одолели полуразрушенные стены, спугнув охотящуюся на мышей змею. Гадина убралась так быстро, что я даже не успел ее увидеть, определил по шороху.

Мы вошли в Руину – и погрузились с головой в тишину.

Мне было полегче – все-таки не в первый раз в этих местах. Дон, скорее всего, тоже здесь бывал, хоть и не говорит, но брат не отправил бы его с нами, будь это не так.

– Страшно? – спрашиваю я Релли, и голос мой, словно подвыпивший гуляка, прошелся над пустынной мостовой, зацепился за угол дома и канул в подворотне.

– Страшно, – сознается она. – Я как-то себе по-другому все представляла.

Потерянно озираемся, не понимая, куда идти. Это когда я в одиночку хаживал, все равно было, а теперь у нас есть цель – Золотая башня. Вот только где ее искать, ума не приложу.

Чудится движение в окне двухэтажного полуразрушенного дома. Мгновенно разворачиваюсь, стрела хищно водит клювом, ища цель. Напрасно, никого там нет, просто почудилось. На всякий случай начинаю прослушивать местность и тут же прекращаю. Мертвяков да нежить так не обнаружишь, и не уверен, что в Руине моя способность вообще действует.

– Нам туда, – уверенно говорит господин Излон, показывая пальцем в глубину Руины, туда, где над крышами домов возвышается громада башни.

– Это она и есть? – спрашиваю. – Золотая башня?

– Нет. – Господин Излон, как и все мы, напряжен и взвинчен. – Это башня Мудрости, обитель древних магов. Самое высокое здание на свете, когда-то считалось одним из чудес света.

– Это она? – Релли пристально вглядывается вдаль.

Напрасно старается, с такого расстояния деталей даже я не рассмотрю, разве что эльф сумеет. Но Дон на башню не глядит, отчего-то он вглядывается в мертвый проем окна. Того самого, в котором мне почудилось движение.

– Что там? – спрашиваю встревоженно.

Эльф мотает головой, ничего, мол, но взгляда от оконного проема не отводит.

Господин Излон лезет по груде щебня, бывшей, очевидно, когда-то жилым домом. Пожав плечами, следую за ним, запинаюсь о разбитый комод. Мебель короткой стычки не переносит, рассыпается в труху, я звонко чихаю, заставляя остальных вздрогнуть.

– Осторожно! – с тревогой кричит Релли и поясняет в ответ на мой недоуменный взгляд: – Древние дома растут не только вверх, но и вниз.

Недоверчиво щурю глаза. Да, подземелья в Руине есть, сам видел, но чтобы дома строили под землей, такого просто быть не может. Однако на всякий случай удваиваю осторожность, и не напрасно. Когда груда камня подо мной вдруг ползет вниз, меня это не застает врасплох. Отпрыгиваю в сторону и тупо смотрю на глубокую яму, почти закрытую облаком пыли.

– Два-три подземных этажа, – азартно говорит господин Излон. – Так тогда строили, сколько этажей над поверхностью, столько же и под ней.

– И подземные этажи соединялись улицами, – добавляет Релли. – Знаменитый некогда Алирок, своего рода подземная Корила.

– Истинно так, – важно кивает головой господин Излон.

Пожимаю плечами. Под землю я пока не стремлюсь.

Эльф оставляет в покое подозрительное окно, то и дело бросая в его сторону быстрый взгляд, и присоединяется к нам.

– Что-то там прячется, – говорит он напряженно. – Мне это не по нутру.

– Оставь, – говорит госпожа ректорша беспечно. – Прячется – не нападает, пусть его.

– Лучше бы напало, – серьезно отвечает эльф.

Пожалуй, он прав. Тварь, что таится и не уходит, куда опаснее той, что нападает в открытую или бежит, понимая, что с добычей ей не совладать.

Преодолев груду щебня, выбираемся на другую улицу. И застываем в нерешительности. Потому как идти совершенно некуда. Что справа, что слева – обрушившиеся дома закрывают проход. Разбредаемся, пытаясь найти проулок между уцелевшими зданиями. Бесполезно, единственный переулок закрыт обвалившейся стеной. Просвет у самой земли имеется, стена не наглухо перекрывает путь, но я бы туда соваться не стал, то, что однажды рухнуло, может обвалиться и еще раз. Вдобавок пробираться пришлось бы почти ползком, стало быть, ежели кто вознамерится напасть именно в этот момент, отбиться будет затруднительно.

Дружно смотрим назад, я морщусь, будто зуб болит. Нет ничего хуже, чем по своим следам возвращаться. В Злом лесу это – верная смерть. Насчет Руины не скажу, но лучше б и здесь воздержаться.

Эльф считает так же, взахлеб спорит с госпожой ректоршей. Вмешиваться не собираюсь, оглядываюсь по сторонам. Если двое отвлеклись на что-то, остальным надо быть настороже.

И тут же отвлекаюсь сам, на солнечный блик под некрупным камнем. Присаживаюсь, осторожно разгребаю щебень и пыль. И достаю три золотые монетки с ноготь большого пальца.

– Ух ты! – говорит Медвежонок восторженно. – Дай посмотреть!

Ссыпаю монеты в подставленную ладонь, шаря по сторонам взглядом. Спокойно все, тихо… до омерзения тихо и спокойно. Нехорошее у меня предчувствие, вот что. Добром такая вот тишина закончиться ну никак не может.

– Попробуем пройти здание насквозь, – подводит итог спору госпожа ректорша. – Не может быть, чтобы такой большой дом не имел черного хода.

Пожимаю плечами. Ей, чародейке, виднее. Через дом так через дом.

Здание сохранилось на славу. Большой зал с колоннами, лавки с мягкими сиденьями вдоль стены, огромное зеркало (разбитое, правда, вдребезги). И деревянная лестница наверх. Никакого черного хода нет и в помине, но госпожу ректоршу это нисколько не смущает, она уверенно движется к лестнице. Хватаю ее за руку, забрасываю за спину, оставаясь глухим к возмущенному воплю. Первой я ее точно не пущу, пусть хоть вся на вопли изойдет.

Не без опаски ступаю на первую ступеньку, переношу вторую ногу, подпрыгиваю. Странно, но время не затронуло дерево. Впрочем, это Руина – здесь странности как раз являются нормой.

Медленно преодолеваю первый проем, на площадке останавливаюсь, машу рукой остальным и продолжаю подниматься. Под ногой тревожно скрипит ступенька, быстро отшатываюсь назад, осторожно пробую ее ногой. Держит. На всякий случай перешагиваю. Три ее сестрицы – и я на втором этаже.

Оглядываюсь, пока остальные поднимаются по лестнице. Красиво, аж дух захватывает. Особенно та штука на потолке из тонкого стекла с потемневшими от времени подсвечниками.

Резная колонна, украшенная львиной мордой, примерно такая же, только деревянная, стоит в тайном святилище Звела. Лев – это его зверь, любимец Охотника. Прокалываю палец кинжалом, мажу кровью каменную морду. Лев довольно скалится, ну еще бы.

Под ногами – ковер, как у старосты в доме, только этот краски вовсе не потерял. А на ковре – след огромной трехпалой лапы.

Лук мгновенно покидает чехол и оказывается у меня в руках. Осторожно отступаю к лестнице, чтобы прикрыть спину.

– Что случилось? – требовательно спрашивает Релли и тут же охает, обнаружив след.