Ловчие Удачи - 2 книга - Седов Вячеслав. Страница 42

Адлер положил дрожащую руку на лоб молодого воина и осторожно провел по лицу, смыкая веки. Белая повязка на глазах магистра окрасилась в багровый цвет и по морщинам на щеках, как по руслам, сбежали два ручейка кровавых слез.

Большой двухэтажный дом располагался у самого края затопленного леса, на холме, окруженный неглубоким рвом и низким частоколом.

Карнаж с интересом разглядывал эту странную постройку среди той тоскливой и мрачной картины, что раскинулась вокруг, оживляемая лишь шумом быстрого течения Бегуна в долине, куда спускалась довольно крутая тропинка позади этого обиталища.

За неглубоким рвом горело несколько костров. Возле них сидели люди, тихо переговариваясь меж собой. Где-то плакала расстроенная гитара, чей владелец просто мучил струны в бесплодных попытках сыграть что-нибудь.

Едва слепцы и нежданный ночной гость приблизились, со скрипом был опущен деревянный мост, по другую сторону которого Феникса встретили все такие же стражи с перетянутыми кожаными ремнями глазами. Они не произнесли ни слова. Молча впустили гостя и снова подняли мост, после чего разошлись к кострам, оставив «ловца удачи» в одиночестве.

Боль снова обожгла спину, и полукровка оперся рукой о частокол, переводя дух.

Нет, это еще не конец! Резкие приступы, пусть и неожиданные, и временами оказывающиеся опасно некстати, все же давали возможность передвигаться.

У ран'дьянцев в период роста их крыльев, что начинался после полового созревания и делился на три этапа по несколько лет в каждом со значительными перерывами, имелись некоторые особенности. Во время приступов, которые для Карнажа были мукой, а для чистокровных сородичей лишь неприятным зудом, сильно обострялись рефлексы тела, чтобы компенсировать помутнения рассудка.

Ходили слухи, что ран'дьянская молодежь даже по-своему развлекалась, устраивая такие игры со смертью, которые для любого метателя ножей в феларском цирке показалось бы просто несуразной дикостью. Ран'дьянец в подобном состоянии был способен не то что легко и непринужденно уклоняться от метательных ножей сразу нескольких противников, но и поговаривали о том, как они зубами ловили за древко пущенные в них стрелы. Последнее было, разумеется, порождением слухов. Однако мало кто знал, что если кто-то во время подобных игрищ получал увечье или был серьезно ранен, то, независимо от прежнего положения в кастовой системе, такой неудачник отправлялся к драдэивари.

Так называемые dra были нечто вроде расходного материала. Высшие касты посылали их в безнадежные, самоубийственные предприятия, где те часто гибли, однако для прочих народов они оставались коварными и опасными противниками.

С интересом отметив для себя, что частокол здесь был возведен недавно, судя по тому, насколько свежими оказались бревна, вкопанные недостаточно плотно друг к другу, Феникс оттолкнулся рукой и выпрямился.

Боль отступала, глухо отдаваясь в плечи. Кто-то подошел к полукровке со спины. В подобном месте следовало быть на стороже, так как сюда мог позволить себе забраться не каждый. Чаще всего это мог оказаться либо изрядно набедокуривший авантюрист, либо безумный храбрец, либо просто сумасшедший. «Ловец удачи» причислял себя к первым, но понятия не имел о том, кто из трех выделенных типов стоял позади него, поэтому резко развернулся, тут же выхватив свой кинжал.

Перед Карнажем предстал замотанный с головы до ног в грязные тряпки человек. Он глухо и тяжело дышал, осторожно протягивая руку к белому сильванийскому скакуну. Конь недоуменно пятился. Феникс преградил путь к животному, предупредительно заведя кинжал к правому плечу. Пальцы левой руки полукровки то расслаблялись, то сжимали в нетерпении рукоять шпаголома. Незнакомец замычал и отшатнулся назад, закрываясь руками. Только теперь Карнаж заметил, как за спиной этого странного типа скрывалась еще одна маленькая фигурка, замотанная в такие же грязные тряпки. Она прижималась к ноге незнакомца.

— Что за чертовщина? — проворчал себе под нос «ловец удачи».

— Феникс! Не пужай народ!

— Сыч, проклятье, куда ты испарился?! Не бросай меня так, а то кого-нибудь из вашей братии ненароком обижу.

Старый лучник подошел и с укором посмотрел на полукровку.

— Горазд я смотрю ты ножичек выхватывать чуть что. Спрячь! Нашел с кем воевать. Это же прокаженные.

— Сначала слепцы. Теперь прокаженные… — одна огненная бровь полукровки озадаченно поползла вверх, — Боюсь спросить, кто в домище том обитает. Уж не вурдалаки ли?

— Нет, в этом будь уверен. Там, где фэтчи, вурдалаки носу не кажут. Они дальше, на северо-восток, там, где некроманеры раньше жили, за рекой.

— Отличное местечко, ничего не скажешь! — Карнаж спрятал кинжал в ножны.

Маленькая фигурка опасливо подалась вперед и подошла к коню. Животное беспокойно фыркнуло.

Лучник и «ловец удачи» переглянулись. Старик кивнул, прищурив один глаз. Феникс удержал своего коня за поводья. Маленькая фигурка протянула ручонку и осторожно погладила животное по ноге. Замотанный в тряпки незнакомец что-то умиленно промычал Сычу.

— Его дочь никогда не видела таких лошадей, — пояснил старый лучник.

Прокаженный, благодарно поклонившись, за руку увел свое дитя.

Карнаж отвернулся, проверяя упряжь, и тут, за его спиной, раздался счастливый, детский смех, что неожиданно прервался болезненным хрипом и кашлем.

Заметив, как полукровка после этого переменился в лице, старик сам снял сумки притороченные к седлу и, кивнув в ту сторону, куда удалились отец и дочь, произнес:

— Они неприхотливы, вырыли себе в земле норы как кроты, да спят в них, накрывшись парусиной. Раньше-то за рекой один волшебник содержал этот… Как его? Лепрозорий, вот. Во время войны туда имперцы добрались. Все порушили, а мага повесили на воротах. У них в Заране таких больных убивают и сжигают. А как мирное время настало, никто не взялся снова искать лекарство. Вот и бродят они по Материку.

— Никогда не слышал об этой истории, — ответил Карнаж, — А вам-то они зачем? Как я понимаю, такое соседство будет до первого зараженного.

— Не скажи. Они отпугивают фэтчей. Взрослым мы даем немного хлеба за это и «болотной соли». У нас тут ее, если ты не знаешь, очищают.

— Теперь понятно, почему тут еще кто-то живет, — угрюмо ответил «ловец удачи», — А от проказы вы спасаетесь этой самой «болотной солью» [7]

— Пошли лучше в дом. Продрог небось весь. Посушишься, согреешься, поешь чего-нибудь, если еще не расхотелось. Там публика не такая страшная. Хотя, это еще как сказать, — старый лучник повел «ловца удачи» за собой к дому, что возвышался посреди костров на почтительном расстоянии от лежбищ прокаженных, окруженный повозками и привязями для лошадей, где нашлось место коню Карнажа.

Оставляя сильванийского скакуна, полукровка многозначительно посмотрел на Сыча. Старый лучник долго не мог понять, но, когда догадался о сути сомнений «ловца удачи», даже возмутился:

— У нас тут конокрадов и ворья нет! Здесь Жан заправляет, так что за добро будь спокоен. Но вот за шкуру свою отвечаешь сам.

— Тогда пойдем, — усмехнулся Карнаж.

— Погодь, — удержал полукровку за плечо старик, — Тут тобой двое интересовались, как слухи поползли, что ты в топи подался. Нам то голубь принес вести, чтобы тебя никто не трогал здесь. Не знаю уж кто за тебя в Шаароне хлопочет, но и вмешиваться мы не будем. Так что я тебя предупредил.

Феникс в ответ озадаченно хмыкнул. Поистине его персона оказывалась интересна не только магам, раз в южной столице о нем знали и, более того, отписали здешним контрабандистам. За то, чтобы узнать, кто им интересовался, «ловец удачи» готов был щедро заплатить, однако прекрасно понимал, что никто ему на этот вопрос не ответит просто потому, что канцелярия Фелара вела такие темные делишки не первое столетие и свое инкогнито чтила свято.

Они подошли к дверям дома. Стены первого этажа были возведены давно и по площади оказывались гораздо меньше, нежели надстроенный, видимо, позже второй этаж, опирающийся своими деревянными стенами на четыре башенки, возвышающиеся в углах постройки, подпираемые снаружи толстыми балками.