День револьвера - Уланов Андрей Андреевич. Страница 6
– С ними приключился я.
Мак удостоил меня взглядом сквозь очки.
– Ты, случаем, не Ваш Паникёр?
Несмотря на изрядную долю иронии в голосе гнома, мое самомнение разом поднялось на добрый десяток пунктов. Мальчишку из глуши даже в шутку редко кто сравнивает с легендарным ганфайтером.
– А что, похож?
– Нет! – резко сказал Мак, разом уронив мою самооценку обратно. – Плащ другой… и город не в руинах.
– Эй, а я знаю, где взять подходящий плащ, – встрял гоблин. – В лавке у Тощего Боба валяется один.
– Верно, – кивнул гном. – Лежит. Гробовщик снял его с типа, которого в прошлый четверг изрешетили охотники за головами.
– Это все мелочи, – пренебрежительно махнул рукой гобл. – Красное на красном все равно незаметно, а дыры от пуль можно и оставить, для улучшения вентиляции, гы-хы-хы!
– Спасибо за заботу, но я пока обойдусь своим.
– Ну как хочешь, – разочарованно вздохнул гоблин. – Мак, так чего с нашими бутылками?
– В любой момент, Толстяк. Но, – гном навел на гобла указательный палец, – если Кривоклык или Дергунчик все же объявятся здесь…
– Разве что в виде зомби, Мак. А у, – гобл хохотнул, – старины Клыка даже с этим будут ба-альшие трудности.
– Тридцать бутылок, Толстяк.
– Мистер Мак, – сказал я, – давайте кое-что проясним. Могу ли я получить эти бутылки в ином виде? Например, ужин, комната с постелью и завтрак?
– Для двоих, – быстро добавил гоблин.
– Для одного!
– Для двоих!
Бармен, облокотившись на локоть, принялся разглядывать ползущую по краю стойки муху.
– Для одного!
– Для двоих!
– Для… Черт! – не выдержал я. – Ну назови хоть одну причину, чтобы я тебя в свою комнату ночевать пустил!
– Сорок пять.
– Сорок пять причин?
– Сорок пять мексиканских долларов, – отозвался гоблин. – Я знаю, где они зашиты, а ты – не знаешь.
– Ха, – неубедительно фыркнул я. – Теперь, когда ты проболтался, найти я и сам смогу.
– Угу, – Толстяк зевнул. – Потратишь всю ночь, изрежешь на лоскутки уйму хороших вещей.
– Да я…
– Тебе как обычно? – осведомился Мак у гоблина минутой позже, явно расценив мое затянувшее молчание как безоговорочную капитуляцию.
– Ну дык.
– А мне, пожалуйста, яичницу с беконом и, – оглянувшись, я убедился, что за соседними столиками никого нет и, понизив тон до шепота, закончил, – стакан молока.
– Есть козье, – гном выглядел совершенно невозмутимо. Можно подумать, его клиенты поголовно состоят в Обществе Трезвости. – Устроит?
Я кивнул, и Мак тут же выставил на стойку стакан, до краев наполненный чем-то белым. Словно бы он знал мой ответ… еще до того, как я переступил порог салуна.
– Эй, а куда делась твоя корова? – заинтересовался гобл. – Позавчера ведь еще была живехонька!
– Дракон.
Услышав ответ гнома, я едва не выронил стакан.
– Че-е-его?! – Толстяк явно испытал схожие чувства. – Да этих тварей тут отродясь не водилось!
– Зеленая мерзкая с виду ящерица с крыльями, – бармен зачем-то посмотрел на потолок. – Три ярда в длину, не считая хвоста. Свалилась в загон и задрала корову мистера Эллисона.
– И твою?
– Нет, – мотнул бородой гном. – Мою пегую и еще пять других убили наши добрые горожане, пока пытались пристрелить метавшуюся по загону тварь.
– А-а-а, – понимающе кивнул гоблин. – Ну, тогда типа мои соболезнования… и еще два стейка.
– Угу.
Больше гном не издал ни звука, но его взгляд весьма доходчиво намекнул – заказ принят, а исполнения его нам лучше дожидаться где-нибудь не за стойкой.
– Сюды. – Гоблин тоже оказался внимательным чтецом взглядов. – Лучший столик.
– Лучший чем?
Как по мне, выбранная Толстяком конструкция выделялась разве что количеством углов да наклоном поверхности.
– Соседом, – ухмыльнувшись, гоблин ткнул большим пальцем за свое плечо. – Здоров, а?
Со спины определить расу храпевшего за соседним столом было сложно – но судя по габаритам этой самой спины, выбирать приходилось между троллем и великаном.
– От входа нас хрен достанешь. В Малыше Роке… – гоблин, развернувшись, с маху врезал Малышу по хребту. Я поперхнулся молоком, Малыш Рок дернул плечом и захрапел дальше, – даже ядро завязнет.
– Это тебя хрен достанешь, – с досадой пробурчал я. С моего-то места вход в салун был виден, как и большая часть зала. Правда, в нашу сторону вроде бы никто не смотрел… но мне вдруг остро захотелось нырнуть под стол… или перезарядить, наконец, револьвер!
После недолгого верчения так-сяк, я вспомнил, как следует крутить шпенек под стволом, чтобы высвободить шомпол, и принялся выбивать гильзы. Одну, вторую… пятую…
– Твою мать! – вырвалось у меня.
– Ы? – заглянув под стол, гобл увидел гильзы. – А-а-а, вот чего. Так ты не знал, что «Громовой Кот» пятизарядный?
– А ты, выходит, знал? – огрызнулся я, чувствуя, как запоздало начинают дрожать колени. Провести несколько часов рядом с гоблином, имея в качестве страховки револьвер с пустым барабаном… да уж, шутка из разряда: кому расскажи, черта с два поверят!
– Знал.
– Тогда какого орка…
– Не был уверен, что выстрелы точно посчитал, – объяснил Толстяк. – Ты палил, Три Когтя палил, а у меня в башке после взрыва каждый ваш выстрел по три раза эхом грохотал.
Глава 2
Когда оно вошло, я как раз вкладывал в «максима» последний патрон и поэтому сначала защелкнул барабан, а лишь затем поднял голову – и едва не обмочился от ужаса.
Дверь уже закрылась, но клянусь Господом, я с легкостью разглядел бы его и без гоблинского колдовства – ведь вошедший в салун был во сто крат чернее самой Тьмы. Зловещая фигура, чье одеяние беспрерывно шевелилось, словно по салуну гулял смерч, а в провале под капюшоном горели не глаза – о нет, это были две частицы адского пламени, которые сразу же потянулись ко мне незримыми холодными щупальцами, чтобы вырвать из тела душу и утащить её в…
Все, что я успел – это поднять револьвер и выстрелить.
Я не промахнулся. Орк меня свари, я видел дыру в этих черных лохмотьях… и следующую дыру, в двери, сквозь которую был ясно виден свет из окна напротив.
Но исчадие Мрака даже не пошатнулось. Оно медленно вытянуло в мою сторону правую руку…
…и завизжало, словно ужаленная осой девчонка.
– Он в меня выстрелил!
– Он вовсе не это хотел, – сообщил почему-то из-за моей спины Толстяк. – Правда, эй-парень?
– Да?! Да?! Перемать эладийская, если в ком-то не хотят проделать дыру, в него разве палят из пушки?!
– Успокойся, Хьюи, – примирительно буркнул бармен. – Вечно ты поднимаешь вой из-за мелочей.
– Мелочей! – взвизгнуло чучело. – Он стрелял в меня!
– В тебя почти все в первый раз стреляют, – возразил гном. – На твоем месте я бы давно привык.
– Но ты не на моем чертовом месте!
– Поставь ему пива, – наклонившись к моему плечу, шепнул Толстяк. – Иначе его не заткнуть.
– Бармен! Пива… э-э… этому… э-э… вот ему, за мой счет.
Заполучив себе в, гхм, лохмотья кружку с пенным верхом, пугало разом убавило тон до едва слышного бормотания и утащилось с добычей в дальний угол.
– С тебя три доллара!
– Что-о-о!
– Пятьдесят центов за пиво и два с половиной – за дыру в двери. – Подошедший к столику гном выложил передо мной нечто прямоугольное, отлично выделанной кожи, на котором чуть выше тисненных золотом рун зеленела небрежно нацарапанная мелом – и уже полустершаяся – надпись: «Мяню».
– Прейскурант на последней странице. Читать умеешь или озвучить?
– Умею.
Я осторожно раскрыл «мяню», и в конце действительно нашел «Прейскурант на специфические услуги, как-то:
1. Отмывание крови с пола – 75 центов.
2. Отмывание крови со стены – 85 центов.
3. Отмывание крови с потолка – доллар и двадцать центов.
4. Соскребание мозгов – 3,50 за засохшие, свежие принимаются как деликатес по 1.55 за унцию.
5. Дыра в стене от дроби – 4,20