Башня ветра - Говда Олег Иосифович. Страница 23
Благо это или наказание, но жизнь распорядилась таким образом, что никого из умерших близких родственников, кроме деда, я не видел в гробу. А потому подсознание по-прежнему не причисляло их к усопшим, позволяя вспоминать и думать как о живых. Только уехавших очень далеко. Куда ни слетать, ни дозвониться нет никакой возможности… Даже с отцом не довелось попрощаться. Сперва была какая-то глупейшая, почти детская размолвка, переросшая еще в более глупую позу: «Ага, если ты не хочешь приехать ко мне, так и я к тебе первым не поеду». А потом, когда поумнел, стало слишком поздно. Даже всесильному комитету понадобилось больше двух суток, чтобы найти меня и передать печальное известие, плюс дорога… Только на девять дней и успел.
Потом узнал, что сестра почти три часа не разрешала заколотить гроб, все меня высматривала…
Многое бы я отдал, чтоб получить шанс хотя бы извиниться. Узнать, что и он ушел, не держа обиды…
— Что ж, это и в самом деле дорогая вещь, — прервал мои невеселые мысли Епифан Порфирич. — Залог принят. Желаете получить наличными или за расчетом зайдете в другой раз?
Какой расчет? Какие наличные?
Но прежде чем я успел высказать возмущение, мой взгляд зацепился за нечто, ярко посверкивающее в руке у скупщика. И одного удара сердца хватило, чтоб в этой цацке я признал перстень призыва Симаргла!
Шалишь, брат! Так мы не договаривались! Может, раньше я бы и отдал перстень за приличную цену, но теперь, когда временно исполняющим обязанности Огненного пса стал прапорщик Шведир — ни за какие коврижки. И вообще, откуда это кольцо взялось, если оно, по всем прикидкам, должно почивать вместе с останками привратника непосредственно в аду? Или я тоже там оказался? По совокупности, так сказать, былых заслуг…
— Кто вы, Епифан Порфирич?!
— А ты, мил человек, когда дверь открывал и порог перешагивал, чтоб внутрь войти, куда попасть хотел? В баню или театр? — усмехнулся тот, буквально на глазах теряя знакомые черты и превращаясь в абстрактного, я бы сказал усредненного старика. — Грамоте-то обучен, небось. Али как?
Вот так, значит? Ну-ну…
— Куда, как и зачем зашел — я не забыл, уважаемый. А вот чтоб предлагал вам хоть что-то из имущества в залог — увы, не припоминаю. Так что попрошу… — Я протянул руку ладонью вверх.
— Подтверждаю сделку. — Старик проворно хлопнул меня по руке своей ладонью. — Договор окончательный и расторжению не подлежит!
— Ах ты ж скотина! — Как бы преодолевая сопротивление водяной толщи, я вскочил с кресла и попытался ухватить седобородого хитреца за грудки, но тот вмиг куда-то пропал вместе со всем ломбардом, а надо мной, лежащим в постели, заботливо склонялась Листица.
— Все воюет, все никак не успокоится, сокол ясный… — проворковала девушка, поправляя подушку.
— Листица?.. Это ты? — пробормотал я едва слышно. Язык и губы казались каменными жерновами. Такими же тяжелыми и шершавыми. М-дя, засада, однако!.. Это я еще там сплю или уже туточки? Странный старик мне снится вместе с ломбардом или красавица Листица?
— Слава Создателю, выкарабкался сердешный… — К заботливости в голосе девушки присоединилась неподдельная радость. — Я это, Влад Твердилыч, я. Листица. Признаете?
— Пить…
— Сейчас, сейчас… — заторопилась моя тутошняя хозяюшка. Метнулась к столу и буквально сразу — обратно. Видимо, налито было загодя. — Промочите горло…
Я жадно хлебнул и чуть не выплюнул обратно. Более противного пойла мне в жизни пробовать не приходилось. Даже та бурда из ведра с помоями, к которой мне пришлось однажды приложиться с похмелья, и то была гораздо вкуснее.
— Это что за отрава? — проворчал я, всеми силами сдерживая рвотный позыв. — Квас из мухоморов, настоянный на тараканах?
— Я не знаю, — развела руками Листица. — Ярополк Титыч какие-то травки запарил, от эльфов полученные. И наказал обязательно вам дать. Сразу — как только очнетесь. Для полного исцеления. Сказывали, надышались вы в лесу дыму колдовского до полного умопомрачения.
— Жуть… — Я все же сплюнул на пол.
— Вот, так и надо… — неизвестно чему обрадовалась девушка. — Теперь можно и кваску. Подать?
— Да хоть жижи болотной!.. Уверен, она лучше этой отравы на вкус будет…
— Шутите, Влад Твердилыч. Значит, подействовали травки. А то пятый день, считай, бревно бревном. Как принесли вас эльфы, так и не шелохнулись почти. Я уж и думать не знала что… Вот, узвар… держите. Он теплый еще… медком цветочным разведен…
Взвар и в самом деле оказался богатым на вкус и аромат. Видимо, не только в улей, но и в горшок пошло все, что доспело из фруктов и ягод.
— Спасибо… — Подобной жажды я не испытывал с того самого дня, как очнулся в госпитале. Неужто и на сей раз не обошлось без ранения? Но когда именно и чем меня зацепило? Насколько я помню, разговор с Фрэвардином проходил в обстановке полного взаимопонимания и миролюбия. Особенно рад был своему новому статусу Шведир, тут же умчавшийся выяснять, как там у нас обстоят дела дома. Успокаивать своих и моих родных и близких, которые, вполне вероятно, уже успели причислить нас с Мыколой не только к пропавшим без вести, но и безвременно погибшим. Гм, странно!.. До этого момента все вспоминается довольно четко, а вот дальше… что-то с памятью моей стало?..
«Доктор, у меня провалы в памяти». — «И часто?» — «Что часто?!» — «Провалы!» — «Какие провалы?..»
«А, и вы тут… Привет, сосед. А как с твоими воспоминаниями? Не поделишься?»
«Ничего такого, что тебе сейчас и без меня не объяснят. Да и вообще — ничего особенного. А плохое самочувствие и беспамятство просто объясняется. Это Фрэвардин перестарался со спецэффектами».
«Зачем?»
«А он решил тебе немного подыграть… Понимаешь, герой, победивший клятого супостата одним щелчком, со стороны кажется не таким героическим, как он же, но — пострадавший в сражении. Так что не волнуйся, расслабься и наслаждайся заслуженными почестями. Болести твои надуманные, стало быть, вскоре минутся, и без каких-либо последствий».
«Ладно, на более развернутом ответе не настаиваю. Но если что — жди, постучу по лбу!»
«В любое время, — хмыкнул Эммануил. — Всегда рад помочь».
— Еще пить? — отобрала у меня опустевшую кварту Листица. — Или поесть хотите?
— Можно будет и поесть, — прислушался я к требовательно заворчавшему организму. — Только сперва объясни мне, милая: о каких эльфах ты упоминала? И что общего у длинноухих с нашим старостой?
— А вы, Влад Твердилыч, совсем-совсем ничего не помните?
— Если бы помнил — не спрашивал бы.
Вежливый и четкий ответ сильно экономит время в сравнении с попыткой объяснить женщине, что отвечать вопросом на вопрос по меньшей мере некультурно.
— Ах, ну да… — сочувственно закивала головой Листица, от избытка эмоций нервно теребя подол фартука. То ли вытирая руки, то ли собираясь промокнуть тканью не вовремя повлажневшие глаза. — Как громыхнуло, у меня крынка из рук вывалилась. И под сердцем как-то нехорошо заныло…
— Где громыхнуло? — Я слегка повысил голос.
— Так в лесу же, за речкой… — захлопала ресницами Листица. — Как вы со Свистом ушли, ночью спокойно было и почти весь день тоже, а потом как загремело, загрохотало, завыло… Жуть. Будто сами небеса наземь рухнули. Вот у меня крынка и упала. Хорошо, что полная… Я так и подумала сразу. Жалко простокваши, но зато беды большой не будет.
Заслышав вкусное слово, мой живот опять ласково заурчал и беспокойно заворочался. А когда я не отреагировал должным образом, прибавил таких командирских интонаций, что Шаляпин и Гмыря отдыхают.
— Ой, я вас, наверное, совсем заговорила! — всполошилась моя хозяюшка. — Знамо дело, столько дней без еды. Влад Твердилыч, вы за стол сядете или — покормить?
— Сяду… — Понимая, что поесть действительно не помешает, да и Листица, пока не накормит, ни о чем другом думать не сможет, я с некоторым усилием сел на лежанке, а потом и ноги на пол свесил. Да, силенок-то у меня и впрямь существенно поубавилось. Вот гадский папа! Фрэвардин то есть!.. Зачем же так натурально-то? Шепнул бы на ушко, я бы и сам с удовольствием пару деньков на мягком ложе повалялся. Впервые, что ли, шлангом прикидываться? Хотя вряд ли… Сутки там или двое еще куда ни шло, но цельная пятидневка — явный перебор. На это даже профессиональный пожарный не подпишется…