Башня ветра - Говда Олег Иосифович. Страница 24
Пошатываясь, добрел до стола и грузно опустился на скамью. С табурета, чего доброго, свалиться могу. Зачем зря хозяйку пугать? Еще что-нибудь уронит. Сплошное разорение в хозяйстве произойти может.
— А чем потчевать будешь?
— Так у нас, Влад Твердилыч, теперь во всей деревне одни и те же блюда подают, — ворчливо заметила Листица. — Молочные каши, студень да кровяные колбасы. Спасибо гоблинам, живность мы всю вырезали. Копчености на зиму попрятали, а это — долго не постоит.
Хозяюшка водрузила передо мной полумисок прозрачно-желтого холодца и шкварчащую жиром сковороду с обжаренным кругом «кровянки».
— Приятного аппетита, Влад Твердилыч. Только не торопитесь. Титыч сказывал, чтоб сразу на еду сильно не налегали. Живот болеть будет…
— Это я и сам знаю… — глотая слюну, ответил, не в силах отвести взгляд от царского пиршества. Когда и ложка в руке оказалась? Мысль мелькнула и исчезла, потому что я уже подносил ко рту кус испуганно дрожащего студня.
— Кваску налить или еще взвару?
— Пива! — ответил голос старосты у меня за спиной. — Теперь Влада Твердилыча надлежит потчевать только самым лучшим императорским пивом. Вот… — Повернув голову, я увидел, как Титыч передал Листице объемную бадейку. — Разливай, хозяйка.
Староста шагнул к столу и, не давая мне подняться, прижал к себе. Хорошо ростом он был невысок, и лицо мое уткнулось ему в грудь. Так сказать, без ущерба мужской чести и воинскому достоинству.
— Выкарабкался-таки, троллев крестник! Рад, чтоб мне… — Тут Титыч задумался, чем бы таким впечатляющим присягнуть, а я, пользуясь возникшей заминкой и ослабевшей хваткой, небезуспешно попытался высвободиться.
— Присаживайся, Титыч. Поможешь над колбасой победу одержать. А то опасаюсь, что не справлюсь в одиночку.
— Что? — Староста, видимо, слишком глубоко удалился в поисках подходящих слов. — Ну да. Конечно… Герой, как есть — герой! Никогда не видел и не слышал, чтобы эльфы человека на руках несли. И думаю, что во всей Империи не отыскать никого другого, кому длинноухие такую почесть оказывали… Живому, хочу сказать. Так что ты, Влад Твердилыч, не спорь! За это надо выпить!
Как будто я собирался…
— Губит людей не пиво, губит людей вода! — Титыч подхватил последнюю строчку песни, а потом с силой саданул кулаком по столешнице. — Правильные слова. Уважаю… И сам ты мужик хороший, и песни у тебя душевные…
Староста свел к носу глаза и брови, пытаясь сфокусировать взгляд и углядеть на столе кружку с пивом, но не сумел. И не по причине неуверенного зрения, а потому что Листица давно их убрала. Как она сказала: «От греха подальше!». Ну и от нас — тоже…
— Вот веришь, Влад, я как тебя впервые увидел на пороге хаты, так и подумал: «Вот наконец-то хозяин объявился!»
Вершина логического мастерства и умения лаконично высказываться. Интересно, а что еще можно подумать, узрев поздно вечером человека, беззаботно сидящего на пороге давно пустующего дома? Я уже хотел съехидничать по этому поводу, но Титыч продолжил мысль:
— Да, так и подумал: «Уж он-то наведет порядок…» И знаешь, Влад, хоть я и староста, а вот ни столечко не обиделся…
Он попытался показать пальцами, насколько именно, но те либо растопыривались, либо, в процессе сближения, норовили сложиться в кукиш. В конце концов Титыч сжал их в кулак и сунул под мышку.
— He-а, не обиделся… а порадовался за наши Выселки. Я ж не дурной… Разумение имею, что окромя ума — на войне и силушка нужна. А какой из меня боец? Вот и смекнул, коль ты не в столицах остался, а домой возвратился, стало быть, родная деревня тебе милее. И в обиду ты ее никому не дашь. Истинно говорю — Хозяин…
— Ничего себе хозяин, — проворчал я скромно. — Не успел объявиться, как всю живность вырезать пришлось. А не будь меня — жили бы себе и дальше тихо, в мире и согласии с гоблинами.
— Дурной ты, Влад Твердилыч. — От таких моих речей староста даже протрезвел. — Где ж это видано, чтобы куры с лисами в согласии обретались? Никогда этому не бывать. А вот ежели пугнуть рыжехвостых как следует — тогда, может, они и забудут дорогу к курятнику.
— И как? Считаешь, отпугнули?
— А то! — Староста даже привстал, но ноги не согласились с его душевным порывом, и Титыч плюхнулся обратно на табурет. Аж заскрипело.
— Вообще-то, ежели начистоту, поначалу я все же немного опасался. О троллях говорить не буду, — многозначительно помахал пальцем, — там все хорошо. Твой крестник Хозяин. — Титыч насмешливо хмыкнул. — Или какое он теперь новое имя носит? А, неважно. Надеюсь, вообще о Выселках никогда не вспомнит. А и вспомнит, мы теперь ученые. Гы, спровадим мигом. Это хорошо… Да. Но я не об этом. — Он насупил брови и внимательно посмотрел мне в лицо.
Я уже приготовился услышать знакомое из прежней жизни выражение: «А ты кто такой?». Но — обошлось.
— О, вспомнил… Беда в том, что и у гоблинов память чересчур короткая. До первого полнолуния! А там нажрутся своего грибного взвару — и все им побоку станет. Любые договора и уговоры. И если не будет к тому времени поддержки властей, придется начинать все сначала…
Титыч опять хмыкнул, но уже раздраженно. Потом еще подумал.
— О чем бишь я? Ну да… Когда я увидел, что тебя эльфы на руках несут, тут и понял: сбылось!
— Стоп! — тормознул я пространные дифирамбы Титыча. — Вот с этого места, господин староста, расскажи-ка мне все в подробностях.
— В подробностях? — Тот озадаченно почесал затылок. — А может, я лучше… это — как все было?
— Можно и так, — не стал я излишне напрягать человека.
— Тогда нам надо еще пива, — задумчиво покачал головой Титыч. — Совсем во рту пересохло… Хозяюшка, сходи в кружало. Скажи Вересу, что Влад Твердилыч в себя пришел. Пусть нальет и голубя префекту с донесением, стало быть, отправит. Мы закон… это, чтим.
Точно! Совсем запамятовал! Меня же здесь местные опричники дожидались. С предложением: «Пройдемте, гражданин». Вот, блин! Что ж ты, Титыч, так отсемафорить торопишься? Хотя, как говорится, а чего тянуть? Раньше сядем — раньше выйдем. Все равно на глаза начальству придется показываться. Или погодить все же? Листица-то уходить не торопится, ждет от меня подтверждения. Думай, Влад, быстрее! Только не ошибись!.. Сам знаешь, что скорость стука превышает скорость звука. Можно и попасть нехило, и других подставить. Сатрапы везде одинаковы, как и статья за укрывательство и недоносительство…
Понимаю, но не готов я еще к встрече на высшем уровне. Принц и нищий, может, поладят, а незнамо кто и чиновный слуга государев — ни в жисть. Не тот менталитет у держиморд… И, прежде чем в коридоры власти соваться, надо не только стартовый капиталец сколотить, но и именем громким обзавестись. Прав тролль, однако. В этом мире имеет значение — как тебя зовут.
Приняв решение, я посмотрел Листице в глаза и отрицательно мотнул головой. Хозяюшка облегченно улыбнулась и кивнула в ответ. Видимо, ее интуиция в данном случае была на стороне моей логики.
Увы, Штирлица и Кэт из нас не получилось… А может, Титыч оказался прозорливее папы Мюллера. Во всяком случае, староста хмыкнул и проворчал:
— Тебе виднее… Ладно, скажешь: очнулся, но так слаб, что опять сомлел. Раньше чем через седмицу на ноги не встанет. А если Верес расспрашивать станет — сюда зови. Уразумела?
— Как скажете, дядька Ярополк.
Листица еще раз кивнула и выскочила за дверь.
— Егоза… — непонятно с чего именно так оценил достоинства девушки Титыч и продолжил как ни в чем не бывало. — Всадники эльфов тоже видели, а потому Всеслав Добрилович силой тебя в префектуру не потащит, но и с выздоровлением, Влад, затягивать не стоит. Или опасаешься чего? Так ты скажи. Один ум хорошо, а два сапога — пара. Может, присоветую чего. Ты мне теперь дороже сына…