Камень, брошенный богом - Федорцов Игорь Владимирович. Страница 72

Вестник благих известий, раскрыл коробочку и протянул идальго. Тот, немного оправившись от изумления, взял орла и приколол на плечо.

— По моему вы забыли про наградной бонус, друг мой, — напомнил я, когда не праздничное вручение награды герою завершилось.

— Не забыл…, — щеки стража полыхнули вишней. — Причитающие деньги сеньор Маршалси может получить в Тиаре, в банке Гротто. — И отдал наградной вексель.

— Вот теперь, — я толкнул под локоть Маршалси. — Нам действительно пора в Тиар.

Мы как былинные богатыри поворотили коняг и пустились рысью в супротивную от будки сторону. К "Сырному Петуху", харчевне расположенной неподалеку от рынка.

— Знаете что, граф, — обратился ко мне Маршалси, когда мы немного отъехали от резиденции епископа.

— Не граф, а князь. И не Гонзаго, а Лех фон Вирхофф, — подсказал я приятелю форму дальнейшего обращение ко мне как к благодетелю и спасителю.

— Как пожелаете! — не стал спорить идальго. — Вы князь, выгодный сюзерен.

— И в чем выгода? Денег то у меня…

— Я не про деньги. Вы держите данные обещания.

— Стараюсь, друг мой. Осталось вот выхлопотать барду дворянство и титул придворного поэта и можно спокойно проситься на императорский пансион.

Бард, безразлично воспринявший награду приятеля, уныло посмотрел на меня. Нужда ему во дворянстве не больше чем глухому в свистульке.

Галле мы покинули, по-походному перекусив в харчевне. Перекусили в соответствии с названием заведения. Скромно, постно, в основном сыром, запив еду безградусным квасом десятилетней выдержки. За городом мы дали ходу и к последней Декте влетели на всех парах в Руг, где завалившись в трактир, провели небольшую репетицию оккупации культурно-развлекательных комплексов Тиара.

Следуя избранным курсом, мы отметились в Бо легкой драчкой со школярами из Лицея Пяти Муз. В Шаё едва не спалили лучшую гостиницу. В Ранке удивили испорченностью нравов служительниц красного фонаря. Из Жа улизнули за пять минут до прибытия альгвасила имевшего на руках ордер на наш арест.

Так весело и незаметно добрались до Тиара.

Открылся желанный город с маковки холма. Большой, покорный, безропотно ждущий, когда мы соизволим ступить на его звонкие мостовые.

— Vine et vici [73], — провозгласил я программу действий.

— Что, — спросил Маршалси и ненароком поправил капитанского орла. Если раньше он беспричинно теребил усы, то теперь не на секунду не оставлял в покое знак отличия.

— Добрались, говорю, — ответил я, втягивая воздух полной грудью. Героический нюх безошибочно чуял энергию безумств и безрассудства исходящую от города. — Ты не находишь его прекрасным? — спросил я у барда, как у натуры утонченной, поэтичной и следовательно предрасположенной к мистицизму.

Бард не узрел внутренним оком сокрытых каменными стенами и черепичными крышами знаков и рун людского греховодства. Не распознал он и флюид человеческих пороков, искрящейся дымкой накрывших город.

— Не лучше прочих.

— Ты прав и не прав. По сравнению с Хеймом или Ла Саланой конечно пустячок, но в ряду оставшихся…, — Маршалси озорно подмигнул барду. — Город с заглавной буквы. Я бы сравнил его с кошелем скряги. Медь и золото в одной мошне. Только сумей ухватить полновесный реал, а не затёртый грош.

Низвергшись с божественных высот к распахнутым вратам рая обетованного, сунули подорожную стражнику, поднесли подушную — имперскому клерку, пожертвовали милосердную — монаху, и… Добро пожаловать в Тиар!!!

— Первое, крыша над головой, — поставил я задачу своим спутникам.

— Найдется, — успокоил Маршалси.

— Без ненужных излишеств, но и без глупого аскетизма, — конкретизировал я условия.

— А как иначе, — понимающе отнесся к рачительности идальго. — Ни реала по ветру.

Розыск подходящего жилья привел на улицу Белых алебардистов, в "Утиную шпору", гостиницу с приемлемой кухней, достойным винным подвалом, общим залом для встреч и комнатами для отдыха и уединения. Мы экономно поселились на втором этаже в комнате на троих.

— Удивляюсь себе и другим, — заговорщицки обронил за столом Маршалси, наблюдая за дамами постельной службы, в избытке снующих вокруг нас.

— Лучше ешьте, Маршалси, — устрожил я, морально неустойчивого идальго — Удовлетворять любопытство будем после, когда обналичим мой вексель. Сто полновесных золотых реалов.

— И сто реалов капитанского бонуса, — приплюсовал к бюджету Маршалси. Получалась не плохая сумма.

— Обязательно, — одобрил я слияние капиталов.

День закончился дружным отходом ко сну. Проваливаясь в пустоту неясных грез, я прислушался к биению моего благородного, размером со школьный глобус, сердца. Тук-тук! Тук-тук! Продолжал отсчитывать время бестолковый метроном.

Проснулся я ранёшенько. До колокола Септы. Полежал, поворочался и поднялся. Приятели бессовестно продолжали дрыхнуть. Пришлось их поторопить с пробуждением.

— Герои меча и пера! Подъем! — гаркнул я во всю глотку.

Маршалси швырнул в меня сапогом, но промахнулся. Смертоносный снаряд сорок девятого размера, просвистев над моим ухом, сбил со стены портрет в кедровой раме, навсегда отпечатав на изображенном лице гигантский след. От падения живописи шуму случилось гораздо больше, чем от моего крика.

— Вы спятили, Вирхофф! — возмутился идальго, ворочаясь с боку на бок. — Орете в такую рань!

— Нас ждут дела! — напомнил я ему.

— Какие дела! Септу еще не отбили! Блохи на собаках и те спят. Не говорю об остальных.

— Вставайте, капитан, — приказал я. — Негоже вассалу тянутся в постели, когда сюзерен на ногах! И вы сеньор бард подымайтесь!

Кое-как поднявшись, оделись, умылись и спустились завтракать. Похмелившийся хозяин, подал холодных закусок, отварного мяса и вина.

— Друг сердешный, — обратился Маршалси к держателю Утиной Шпоры. — Подскажи, где в городе находится банк Гротто.

— На площади Плачущих Младенцев, — ответил кабатчик, продолжая поправку здоровья, посредством малаги. — Вверх по Армани, — поясняя, сдобрил слово добрым глотком, — до Арки Святой Вериты, — и как с пулемета, глыг, глык, глык, — от туда налево, мимо Дворца Судий, — снова серия крупнокалиберных глыков, — до Цитадели Вилля VII. От цитадели: ежели пеший, вверх по Маршам Триумфаторов, а верхом, в объезд по Лежачей улице, — и как гранатой ГЛЫЫЫК! — и на Палаццо Дюка Мори… В переулок Ре… И на месте…

Обессилевший гид, рухнул за прилавок и захрапел.

— Не плохой распорядок дня, — улыбнулся Маршалси.

Мы просидели час в чревоугодии и пьянстве. Не успел колокол звякнуть об окончании церковных служб, наша компания взлетела в седла и отправилась в банк, обналичивать вексель и получать причитающийся капитану Маршалси бонус.

— Чему вы улыбались, сеньор капитан, когда каналья хозяин расписывал дорогу к денежным кладезям? — спросил я идальго, когда мы выехали из ворот гостиницы.

— Да так. Вспомнилось, — не признался Маршалси не сразу. По лицу же читалось желание поделиться воспоминаниями.

— Хотелось бы знать? — из вежливости настаивал я, понимая, через пять минут он и сам расколется.

— Боитесь впутаться в историю? — засмеялся Маршалси.

— Я сам источник историй и приключений, — отмел я его подозрения. — Но как любопытствующий субъект, заинтригован вашей загадочностью.

— Ничего особенного!

— Да, да. Знаю. Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой, — умилился я ностальгии приятеля. — Амадеус, записывайте, пока он будет рассказывать.

— С чего вы взяли, что я буду рассказывать?

— А разве не будите? — "огорчился" я.

— Если вам интересно, — идальго дождался моего согласного кивка и начал свою повесть. — Годков так десять назад здесь расквартировывалась наша Восьмая рота, Штурмового полка генерала Могли.

— Здесь это где?

— В Цитадели Вилля. Цитадель сами понимаете, одно слово. Трехэтажная казарма, построенная кольцом. В нутрии кольца плац и артезианский колодец. А за Дворцом Судий располагались, да и сейчас наверно они там, казармы Императорского полка Резервистов. Резервисты эти были сплошь сынками благородных и древних фамилий, приписанные к различным штабам и канцеляриям. Собирали их в Тиаре только в военную пору, что бы затем препроводить туда, где по стечению роковых обстоятельств командование потеряло штабистов.