Поцелуй теней - Гамильтон Лорел Кей. Страница 89

Перекошенное многоглазое лицо стало вдруг серьезным, даже разумным. Я впервые поняла, что Кураг и не такой глупец, как притворяется, и не управляется собственными железами, как пытается показать. В этих желтых глазах на миг засветилась острая проницательность, и взгляд их был так не похож на тот, что был секунду назад, что я даже отшатнулась, будто он пытался меня ударить. Потому что под этим серьезным видом было еще кое-что. Страх.

Что же творится при Дворах, если Кураг, царь гоблинов, боится?

– Если ты не соблюдешь союза, – сказал Холод, – то весь Двор будет знать, что ты – бесчестный трус. Твоему слову больше не поверит никто и никогда.

Кураг оглядел собравшихся. Некоторые ушли вслед за королевой ярким цветным шлейфом лизоблюдов, но многие и остались. Смотреть. Слушать. Шпионить?

Царь гоблинов медленно обвел глазами круг лиц, потом вернулся ко мне.

– Я воззвал к плоти. Объедини плоть с одним из моих гоблинов, неженатых гоблинов, и я почту союз крови.

Гален встал рядом со мной.

– Мерри – принцесса сидхе, вторая в очереди к трону. Принцессы сидхе не спят с гоблинами.

В его голосе слышался жар, гнев.

Я тронула его за плечо:

– Гален, все в порядке.

Он обернулся:

– Как это – все в порядке? Как он посмел выдвинуть такое требование?

Среди собравшихся сидхе прошел тихий злобный рокот. Кучка гоблинов, которым позволено было сопровождать царя в наш холм, сгрудилась у него за спиной.

Дойл у меня за спиной наклонился ко мне и шепнул:

– Это может плохо кончиться.

Я оглянулась на него:

– Так что же мне делать?

– Быть принцессой и будущей королевой, – ответил он.

Гален это услышал и повернулся к Дойлу:

– К чему ты ее склоняешь?

– К тому же, что делает она с нами по просьбе королевы Андаис, – ответил он и посмотрел на меня. – Я бы не стал просить, если бы жертва не стоила цели.

– Нет! – воскликнул Гален.

Тогда Дойл повернулся к нему:

– Что тебе дороже – ее добродетель или ее жизнь?

Гален глядел на него злобно, и почти видна была происходившая в нем внутренняя борьба.

– Жизнь, – сказал он наконец, даже не сказал, а будто выплюнул горечь.

Если я получу в союзники гоблинов, а Кел сможет как-то меня убить, то у него будет кровная вражда с Курагом и его двором. Такая перспектива заставит Кела задуматься, да и кого угодно заставит. Мне нужен этот союз.

– Плоть одного из твоих гоблинов в моем теле – я согласна.

Кураг осклабился:

– Его плоть в твоем милом теле. Да будет твоя плоть и его плоть одно, и народ гоблинов станет твоим союзником.

– Чью плоть должна я разделить? – спросила я.

Кураг задумался. Глаз на плече расширился, две тоненькие ручки на боку задергались, показывая.

Кураг повернулся к кругу гоблинов и стал обходить его, следуя указаниям ручек своего близнеца. Я не видела, около кого он в конце концов остановился. Он пошел обратно вдоль тесной кучки гоблинов, и лишь когда этот гоблиненок высунулся у Курага из-за спины, я его увидела.

Он был всего четыре фута ростом, с бледной кожей, блестевшей перламутром. Узнавать на вид кожу сидхе я умею. Волосы его курчавились над шеей, черные и густые, но обрезанные выше плеч. Лицо странно треугольное, с большими миндалевидными глазами, синими как сапфир с черной полосой зрачка посередине всей этой синевы. Он был одет только в набедренную повязку с серебристой оторочкой, что у гоблинов значило, что обнаженные места имеют какие-то деформации. Гоблины деформаций не прячут, они ими гордятся.

Он подошел ко мне, напоминающий изящную совершенную мужскую статуэтку. Если у него и были деформации, я их не видела. Если не считать роста и глаз, он вполне мог бы быть придворным.

– Это Китто, – сказал Кураг. – Его мать – благородная дама сидхе, изнасилованная во время последней войны с гоблинами.

Отсюда следовал вывод, что Китто почти две тысячи лет. А с виду никак не скажешь.

– Здравствуй, Китто, – сказала я.

– Здравствуй, принцесса.

Он говорил со странным присвистом, будто ему трудно было выговаривать слова. Губы полные, розовые и совершенно как лук амура, но они едва шевелились во время разговора, будто что-то он не хотел показывать у себя во рту.

– Прежде чем ты согласишься, – сказал Кураг, – посмотри все целиком.

Китто повернулся и показал, почему на нем набедренная повязка. От самых волос на затылке начиналось поле радужных чешуек, и оно тянулось до крестца. Плотные ягодицы были идеальны на вид, но блестящие чешуйки объяснили мне, почему у него продолговатые зрачки и трудности с произнесением шипящих.

– Змеегоблин, – сказала я.

Китто повернулся ко мне лицом и кивнул.

– Открой рот, Китто. Я хочу увидеть все, – велела я.

Он опустил глаза в пол на секунду, потом поднял их на меня. Широко разинул рот, блеснув изящными клыками. Высунулся красный язык с черными кончиками.

– Доссстаточно? – спросил он.

– Да, – кивнула я.

– Это невозможно, – вдруг сказал Рис.

Он до сих пор стоял так тихо, что я о нем вообще забыла.

– Мне решать, – ответила я.

Рис тронул меня за плечо, отвел в сторонку.

– Посмотри как следует на мой шрам на лице. Я помню, я рассказывал тебе тысячи героических историй насчет того, откуда он взялся, но правда – в том, что королева наказала меня. Она отдала меня гоблинам на ночь поразвлечься. Я подумал: а почему нет? Бесплатный секс, пусть даже с гоблинами. – Он подмигнул здоровым глазом. – У гоблинов понятие о сексе хуже, чем ты можешь вообразить, Мерри.

Он провел пальцами по шраму, и глаз его смотрел куда-то вдаль, в воспоминания.

Я дотронулась до конца шрама на щеке, перехватила руку Риса.

– Это с тобой сделали гоблинки во время секса?

Он кивнул.

– Ох, Рис! – тихо сказала я.

Он потрепал меня по руке и покачал головой:

– Не надо жалости. Я просто хочу, чтобы ты знала, на что соглашаешься.

– Я понимаю, Рис. Спасибо, что сказал.

Я потрепала его по щеке, сжала его руку и прошла мимо него к ожидающим гоблинам. Я шла прямо и уверенно, но в голове у меня что-то вертелось, что очень подмывало за что-нибудь ухватиться. Но если ведешь переговоры с противником на войне, то надо выглядеть сильной и, уж во всяком случае, не так, будто сейчас от ветра свалишься.

– Плоть Китто – в моем теле. Я правильно поняла?

Кураг кивнул, и вид у него был самодовольный, будто он знал, что уже победил.

– Я согласна принять плоть Китто в свое тело.

– Согласна? – спросил Кураг с нескрываемым удивлением. – Ты соглашаешься объединить плоть с гоблином?

Я кивнула:

– Соглашаюсь при одном условии. Он сузил глаза:

– Что за условие?

– Если наш союз продлится на весь сезон.

Я почувствовала, что Дойл придвинулся ближе. Рябь удивления пошла по комнате кругами, шевелением и перешептываниями.

– Целый сезон, – повторил задумчиво Кураг. – Нет, слишком долго.

– Одиннадцать лун от сегодня, – предложила я.

Он замотал головой:

– Две луны.

– Десять, – сказала я.

– Три.

– Давай серьезно, – попросила я.

– Пять.

– Восемь.

– Шесть, – осклабился он.

– Договорились.

Кураг молча посмотрел на меня секунду.

– Договорились, – повторил он тихо, будто только теперь понял, что совершил ошибку.

Я возвысила голос, чтобы он стал слышен во всем зале, встала, расставив ноги покрепче. Поза, наверное, казалась агрессивной, но я не пыталась быть агрессивной. Я просто хотела, чтобы тело не качалось в такт головокружению.

– Союз заключен!

Кураг тоже возвысил голос.

– Заключен он будет, лишь когда ты объединишь плоть с моим гоблином.

Я протянула Китто руку. Он положил сверху свою – легкое касание гладкой кожи. Я поднесла его руку к лицу. Попыталась нагнуться и поцеловать ему руку, но комната поплыла. Мне пришлось выпрямиться и поднести его руку к губам двумя своими, расставив его изящные пальчики. Никогда не видала мужской руки, чтобы была меньше моей. Пососать пальчик – ничего более сексуального я сейчас сделать не могла, но на сегодня я уже плоти насосалась. И я поцеловала его открытую ладошку. Следов помады не осталось, что указывало, что она вся стерлась об руку Курага.