Магия трех мечей - Каташов Павел. Страница 41

Да, это определённо был не чай. Но и на отвар шиповника эта жидкость тоже не походила. Впрочем, пить его было можно, а большего нам и не требовалось.

– Неплохо, – сказал Велиакха. – Напоминает одну из чайных смесей моей родины. А почему ты раньше не собирала ничего подобного?

– На востоке росли далеко не все травы, входящие в эту смесь, а в Срединных Землях нам было не до чая.

Насадив на деревянную палочку несколько кусков холодного мяса, Велиакха попытался подогреть их над огнём. Ириана вырастила небольшое вишнёвое деревце и, магией наклонив ветви, обрывала с них сочные тёмно-багровые ягоды.

– Слушай, Ириана, – спросил вдруг гоблин, – ты ведь теперь можешь подманивать любых зверей?

– Да.

– То есть, если у нас кончатся продукты, ты всегда сможешь…

– Нет! – гневно ответила эльфийка, отпустив вишнёвую ветвь. – Магией подманивать зверей, чтобы потом убить их, бесчестно. Охотиться следует только в одиночку, с луком, стрелами и ножом. Преступно использовать что-либо, кроме этого оружия.

Воспользовавшись тем, что Ириана отвлеклась, я подошёл к молодому деревцу и стал быстро поедать вишни, которые эльфийка не успела сорвать.

– Кстати, вы знаете, что богатых монахов не бывает? – спросил я. – По крайней мере не должно быть. Вам ещё повезло, что я выбрал самую подходящую секту – многим молельщикам запрещается пользоваться лошадьми, есть мясные и рыбные продукты, читать светские книги и разговаривать с иноверцами. Но даже шоркены едят мясо далеко не каждый день. И уж конечно они не останавливаются в дорогих гостиницах.

Услышав мои слова, Ириана сорвала с импровизированного шампура Велиакхи два больших куска мяса.

– Вот пересечём границу и станем настоящими монахами, – сказала она с набитым ртом.

На границе нас встретили пограничники Миграбяна. Обыскав седельные сумки, они не обнаружили ничего интересного. Мечи Велиакха и Ириана спрятали под одеждой, полагая, что никто не станет нас ощупывать.

– А кто вы, собственно, такие и что вам нужно в Империи Хинтерат? – спросил один из стражей, здоровяк с нашивками десятника.

– Мы монахи-шоркены, – сказал я, склонив голову, – и совершаем паломничество во имя нашего небесного отца.

– А девчонка что, тоже монахиня? Что-то не встречались мне монашки, путешествующие вместе с монахами.

– Устав нашего ордена разрешает мужчинам и женщинам путешествовать совместно, – отвечал я со всем возможным смирением. – Дозвольте нам продолжить путь во славу Шорка, покровителя всех странствующих.

– Ладно, дозволяю, – махнул рукой пограничник.

Так началось наше странствие по Империи Хинтерат. Лошади двигались куда медленнее големного экипажа, и ничто не мешало нам спокойно разглядывать поля и леса, деревни и города. Скажу сразу, никаких следов деятельности кровожадного тирана я не заметил: ни виселиц, рядами расставленных вдоль дорог, ни сожжённых деревень, ни орд нежити, готовых растерзать любого. Нет, мы двигались по обычной стране, такой же бедной, как и оставшиеся позади Срединные Земли.

Вечером мы остановились в небольшой деревеньке. Стараясь соответствовать образу странствующего монаха, я обошёл несколько дворов, прося хозяев дать нам приют. Увы, местные жители оказались настроены не очень дружелюбно. Только за серебряную монету нас согласились накормить и пустить на сеновал. За ужином, состоящим из хлеба и варёной репы, Велиакха попытался разговорить хозяина, тощего мужичонку с клочковатой рыжей бородой.

– Мы, дети Шорка, друга всех путешествующих, побывали в разных странах, но впервые наш путь лежит на запад. Расскажи нам, добрый человек, какова жизнь в Империи Хинтерат.

«Как же, – подумал я, – расскажут нам всю правду. Если Миграбян и в самом деле такой жуткий угнетатель, то мы не услышим о нём ни одного плохого слова».

Вопреки моим ожиданиям крестьянин охотно ответил:

– Неважно живём. Барону, графу и герцогу платим как и прежде, теперь же ко всем этим податям добавилась ещё и инперская десятина.

– Десятина? – переспросил гоблин.

– Десятая часть урожая, приплода скота и всего остального. Инперская доля да дворянские подати – почитай, что ничего нам и не остаётся. Поначалу-то мы надеялись, что инператор усмирит дворян и защитит податных людей, но не тут-то было. Ко всему, что мы платили, добавились только новые подати.

– То есть жить стало хуже?

– Пожалуй… – нехотя протянул крестьянин.

– Да что ты несёшь! – не выдержала жена хозяина, до сего момента молчавшая. – Хочешь, чтобы нас наказали за крамолу?

– Молчи! – цыкнул тот. – Миграбян не трогает простых людей.

Повернувшись к нам, крестьянин продолжил:

– Впрочем, инператор не токмо новые подати вводил. Он перевешал всех разбойников, запретил войны между герцогами и прочими властителями. Так что при нём жить стало спокойнее, хоть и беднее.

– А как же убийства и пытки? – спросил я.

– Дык не было ничего такого. Рассказывают, что на западе мертвяки сожрали всех людей в каком-то графстве. Да только я не верю в это. Наш герцог, когда услышал о том, что магам вломили, сам признал власть Миграбяна. Армию ему пришлось разогнать, зато мертвяков в этих краях никто не видал.

– И как вам живётся без магов? – спросила вдруг Ириана.

– Без магов плохо, – сказал крестьянин уверенно. – Конечно, Миграбян старается помочь нам, но он один, а инперия слишком велика. Хотя с серой смертью он покончил быстро – заставил всех больных пить зелье из плесени. Ещё он несколько раз вызывал дожди и изничтожал стаи саранчи…

Интересно, что это за зелье из плесени? Неужели… пенициллин?

Поев, мы отправились на сеновал. Лёжа без сна, я размышлял об услышанном здесь. Похоже, Миграбян не такое уж исчадие зла, каким его рисуют аданцы. Да, он истребил или изгнал всех магов запада, но в то же время он своей магией помогал крестьянам. Да, он добавил к феодальному гнёту ещё и гнёт имперской власти, но зато принёс в захваченные земли мир и порядок. Да, простолюдины Империи Хинтерат беднее аданцев, но они и в былые времена не могли похвастаться богатством.

Так имеем ли мы право разрушать сложившееся положение дел? Кто мы такие, чтобы решать, что есть добро, а что – зло? Выиграет ли запад континента, если мы свергнем Миграбяна?

Вечером следующего дня мы сидели в таверне в одном небольшом городке и молча слушали спор двух подвыпивших мужчин.

– А я говорю, что при его величестве жить стало лучше! – говорил один из них, судя по пятнам извести на одежде, горожанин. – Раньше мы большую часть заработка были вынуждены отдавать герцогу, теперь же наш город принадлежит самому императору. А его налоги куда меньше прежних. Немудрено, что свободные ремесленники и крестьяне перебираются в города.

– Вот только мало их – этих свободных, – отвечал второй. – А вот мы, барские крестьяне, наоборот, стали жить хуже. Подати-то лишь выросли!

– Зато теперь купцы могут беспрепятственно путешествовать по империи – Тигран I приструнил как разбойников, так и местных дворянчиков, которые немногим от них отличались. Благодаря этому в любом герцогстве можно покупать товары хоть из Акирской Теократии.

– А на какие шиши покупать их?! – взбеленился крестьянин. – Конечно, у вас, горожан, денег полно…

– Ага, – сказал горожанин. – Вот только пиво в таверне ты пьёшь наравне со мной.

– Всей деревней собирали мне на дорогу, – ответил крестьянин зло. – Потому что, если герцог не заставит нашего барона снизить подати, которые растут, как поганки после дождя, половина деревни к весне передохнет.

Как я уже знал, феодальная иерархия в Ринке насчитывала четыре основных ступени: герцог, граф, барон и шевалье. Герцог был правителем провинции или целого государства. На Земле его бы назвали губернатором. Ступенькой ниже стоял граф, своего рода районный глава, а ещё ступенькой ниже барон – хозяин нескольких деревень. Последним в этой иерархии был шевалье, рыцарь, получающий поместье за воинскую службу. Герцог и граф определяли размер податей, которые должны были идти лично им, на низшем же уровне всё зависело от барона. В Империи Адан власть феодалов ограничивалась императором и магами, а вот в Империи Хинтерат дворяне, похоже, пользовались куда большей свободой.