Тринадцатая реальность (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович. Страница 42

– Что это значит? – возмущенно спросил он у осуществлявшего задержание офицера.

– Вам все объяснят, – невозмутимо ответил тот. – Прошу сесть в нашу машину. Поверьте, князь, не стоит нас вынуждать прибегать к силе. Результат будет тем же самым, а вот отношение к вам – совсем другим.

Почти сразу же взяли контроль над Центральным телеграфом, Центральной телефонной станцией и станцией правительственной радиосвязи. Собственные возможности Братства были ограничены, поэтому для арестов среди чиновников использовали департамент полиции. Пока арестовывали немногих, в первую очередь принятых на службу за последние полгода иностранцев. Великий князь Михаил Александрович уже тридцать лет вместе со всей семьей жил в Германии, и по ряду причин никого из них не стали трогать. Семьи дочерей вдовствующей императрицы тоже не представляли опасности для заговора, а ее саму взяли под негласный контроль, чтобы позже отправить в ссылку. Задержанного канцлера привезли в Министерство внутренних дел к Апраксину. Разговор между ними состоялся в кабинете нового министра.

– Здравствуйте, Николай Дмитриевич! – привстав из-за стола, поздоровался Апраксин. – Присаживайтесь, у нас с вами будет разговор не на пять минут.

– Злодейское убийство императора и его семьи – ваших рук дело? – спросил канцлер.

– Помилуйте, князь, – усмехнулся Апраксин. – Разве я похож на убийцу? Я даже вас не убил, хотя очень хочется. Сдерживает лишь то, что есть надежда вас использовать, да еще жалко ваше семейство. Сколько у вас детей, не считая внуков? По-моему, семь. И жена-француженка, которая вряд ли вынесет сибирские морозы. А императора я не убивал, в чем могу вам поклясться. Он был застрелен фанатиками из социал-демократов. Глупо было это не использовать, мы и использовали.

– Мы? – спросил канцлер.

– А вы думали, я такой один? – засмеялся Апраксин. – Нет, Николай Дмитриевич, нас много! В нашем Совете заседает и ваш брат Александр. Это в немалой степени способствовало тому, что вас привезли сюда, а не за город, чтобы потом где-нибудь закопать. Ничего другого за вашу деятельность на посту канцлера вы не заслужили!

– И в чем меня обвиняют? – спросил канцлер.

– Вы же умный человек! – сказал Апраксин. – Прекрасно понимали, к чему все идет, и всячески этому способствовали!

– Обвинять легко! – рассердился канцлер. – Вас бы на мое место!

– Мне и на моем неплохо! – отставив показную веселость, жестко сказал Апраксин. – Каждый из нас сам выбирал свое место, князь! У меня не так уж много времени, чтобы вас уговаривать. Или вы едете с моими людьми на радиостудию и зачитываете написанное нами обращение к народу, или уже сегодня вместе с женой будете высланы очень далеко! И ссылка у вас будет бессрочной. А с вашими детьми еще будем разбираться, пока просто не до них.

– А если прочитаю? – спросил канцлер.

– Ваших детей однозначно никто трогать не будет, а вас сошлют не так далеко и ненадолго. Как только мы разберемся с делами, вам разрешат вернуться. И о ваших делах в печати ничего не дадим, чтобы не позорить род Голицыных.

– Что нужно читать?

– Можете ознакомиться, – сказал Апраксин, протягивая канцлеру бумагу с текстом обращения. – Читать нужно слово в слово с подходящим для фраз выражением! Ваше выступление сначала запишут, а потом выпустят в эфир.

– Вы сошли с ума! – потрясенно сказал канцлер, прочитав обращение. – Меня обвиняли, а сами хотите уничтожить империю! Нам этого никогда не простят! Армия слаба и быстро ее сильной не сделаешь! А если бы такое и можно было сделать, что мы сможем противопоставить объединенной силе европейских государств? Понятно, почему вы выбрали зиму, но это вам только даст отсрочку на несколько месяцев! Кого вы хотите возвести на престол?

– Владимира Андреевича Оболенского, – ответил Апраксин.

– Хорошая кандидатура, – согласился канцлер. – Ладно, текст я прочитаю, вы мне просто не оставили выбора. Я бы вам посоветовал выбросить этот абзац, если бы не понимал, что это бесполезно. Когда мне ехать?

В это же время граф Шувалов разбирался с министрами, собранными в одной из комнат для совещаний Мариинского дворца. Они здесь были все, кроме министров внутренних дел, Императорского Двора, Военного и Морского министерств.

– Господа! – сказал им Шувалов. – Довожу до вашего сведения, что наш император сегодня убит социал-демократами. Да, они еще уцелели и не оставили старых замашек. Вместе с императором погибла и вся его семья. Честно говоря, мне не жалко императорскую чету, а вот их дети пострадали безвинно.

– А в чем виноват государь? – спросил министр путей сообщения.

– Задавая этот вопрос, Петр Ильич, вы или лукавите, или, что хуже, на самом деле ничего не знаете. Но в последнем случае вам место не в вашем министерстве, а в каком-нибудь депо. Вас бы, кстати, куда-нибудь туда и отправили. Вашим товарищем, если я не ошибаюсь, был арестованный нами немец. За год он бы вошел в курс ваших дел, а потом вас бы просто убрали. И такая же судьба ждала каждого из вас. Империя нам и так уже почти не принадлежит, а скоро у нас бы убрали и видимость государственности. Сейчас вам всем раздадут бумаги, с которыми нужно хорошо ознакомиться. В них в сжатом виде описано реальное состояние нашей промышленности, финансов и всего остального. Там же есть программа, которой мы будем придерживаться в управлении империей. После прочтения каждый из вас должен решить, с нами он или хочет уйти отсидеться в стороне. Сразу предупреждаю о двух вещах. Во-первых, отсиживаться придется далеко и вместе со всей семьей, а во-вторых, в случае согласия товарищами вам будут назначены наши люди. Пока вы не докажете делом, что вам можно доверять, работать будете под контролем.

С полчаса девять сидевших за столом мужчин внимательно читали выложенные перед ними тонкие стопки отпечатанных листов, потом задвигались, переговариваясь с соседями.

– Минуточку внимания! – поднял руку Шувалов. – Сейчас вы будете решать, можете даже поговорить между собой, а я пока поговорю с обер-прокурором Священного Синода. Давайте, Николай Алексеевич отойдем, чтобы никому не мешать.

Князь Шаховский выбрался из-за стола и вместе с Шуваловым отошел к одному из окон.

– Мне нужно, чтобы вы срочно съездили в Синод, – сказал Шувалов, – поэтому у вас меньше времени на размышления, чем у остальных.

– С чем мне ехать? – спросил семидесятилетний князь.

– С этим обращением. Можете его сейчас не читать, сделаете это по пути в Синод. Здесь то, что вы уже прочитали, только очень кратко. Это запечатанное письмо отдадите Святейшему. Вот перечень членов Синода, в поддержке которых мы уверены. Постарайтесь добиться поддержки остальных. Наше поражение – это их гибель, они это должны понимать.

– Сделаю все, что в моих силах, – пообещал Шаховский. – Я долго этого ждал и уже не думал, что дождусь.

Закончив с министрами, никто из которых не выразил желание уезжать в ссылку,  Иван Павлович подошел к телефону и позвонил Вяземскому.

– Что вы решили с главами фракций, Борис Леонидович? – спросил он.

– Они решили устраниться, – засмеялся Вяземский. – Я от них, собственно, ничего другого не ожидал. Предложил нас поддержать или уйти в бессрочный отпуск. Было еще предложение распустить их совсем, но на это не пошли. Я им даже обещал частично сохранить денежное содержание. Теперь будут торговаться.

– Лучше им платить за отсутствие, чем за работу, – согласился Шувалов, – Практически все думцы куплены, а продажный человек редко бывает смелым. Ну что, мы с вами по первому плану почти все сделали. Остались мелочи, которые за неделю доделают за нас другие.

– Есть еще два плана, – вздохнул Вяземский. – И нужно будет готовить земский собор. Сейчас поработаем с газетчиками и запустим наши программы на всех радиостанциях. Нельзя допустить никаких случайностей.

– Ну вот и случилось, – сказал я, снова приглушив звук. – Канцлера, конечно, использовали. Не удивлюсь, если он читал это обращение под дулом пистолета.