Воин. Возвращение - Говда Олег Иосифович. Страница 44

— И что мы напишем полковнику? Что гоблины собираются разорить какую-то деревню? Думаешь, это его сильно впечатлит? Особенно, если Выселки, судя по твоим же словам, еще с прошлого года забывают платить в казну. Нет, Дорофей, придется нам самим вольную добывать. А возьму я всех, кого отпустишь. Охотников в башню посадим. Пусть отстреливаются, — этому их обучать не понадобится. Там от них толк будет. Кроме того, зеленые их не смогут посчитать и не узнают, что в Выселках народу прибавилось. Ну, а остальных инвалидов* (*стар., - ветеранов) надо смотреть. В деревню пойдем или сюда позовешь?

— Чего их звать-то, — хитро усмехнулся старик и указал рукой чуть вбок и мне за спину. — Вон они все семеро. Ждут, чем наш разговор окончится…

— Так ты все заранее знал? — возмутился я. — Зачем же голову морочил?

— Знать не знал, а догадывался. Давно живу, разное повидал. А понять, что гоблины от своего так просто не отступятся, хоть проиграй трижды три поединка к ряду, — особого ума не надо. Как и сообразить, что более некуда вам за помощью податься, как к нам. Вот только о Хозяине ты мне впервые поведал. А что погуторили немного, секрет прост — должен я был понять: что ты за человек? Как считаешь? Ведь именно от тебя почти вся затея зависит.

— И как, гожусь?

— За неимением лучшего… — пожал плечами старик. — Всем ты, десятник, хорош, но горяч больно. А значит, можешь по молодости лет и глупость сотворить. Потом пожалеешь, а уже не вернешь содеянного. Этого опасайся…

— Семь раз отмерь — один отрежь? Так что ли?

— Слова, как я погляжу, ты умные знаешь, — кивнул Дорофей. — Прибавь к ним умные поступки, и лучшего хозяина для здешних мест даже искать не придется. Первый под твою руку пойду.

— Хорошо, — я попытался не выдать удивление. — На том и порешим. А теперь — зови своих бойцов. Время не стоит на месте.

Староста поманил мужиков к нам, а я поднялся им навстречу. Это не из вежливости, — не люблю, когда на меня сверху смотрят. Задрав голову, трудно сохранять командирский тон. Особенно если на темени нет короны или лампасов на брюках…

'Великолепная семерка' состояла из четырех мужиков средних лет и комплекции, одного отчетливо прихрамывающего крепыша, и двух парней примерно моего возраста. Один носил повязку, закрывающую правый глаз.

— Вот, десятник, — громко, явно для рекрутов именуя меня по артикулу, промолвил Дорофей. — Принимай воинство.

— Здорово, командир, — прогудел крепыш. — Точно, что ли гоблинов бить пойдем?

— Здорово, воины. Не терпится?

— А то, — одноглазый парень непроизвольно, а может и демонстративно, коснулся рукой повязки. — Счет еще не уплачен…

— Понятно. И кто из вас, что умеет? Вот ты, к примеру… — ткнул пальцем в крепыша. — Имя, звание, должность!

— Васей. Подносчик. При катапульте состоял, господин десятник, — подтянулся тот.

— Почему хромаешь?

— Так это… когда маги эльфов орудие разрушили…, коромыслом мне колено и перебило, господин десятник.

— Понятно… Катапульты у меня нет. А из оружия, чем владеешь… помимо совни? — спасибо Владу, вовремя подсказал, что все обозники и 'артиллеристы' легиона пользовались именно этим, самым привычным для крестьянина видом оружия. Эдакая помесь рогатины и насаженной торчком косы.

— Кистенем помахать могу. Цепом…

Мог и не спрашивать.

— А ты? — перенес свое внимание на одного из четверых мужиков, держащихся рядом. Этот, с густой сединой в волосах, стоял чуть впереди группы.

— Обозники мы, господин десятник, — ответил он за всех сразу. — Служили вместе. Пятнадцатый легион. Уволены после подписания мира. Я — Устий, рядчик артели. Можем и совней помахать, но бичом — привычнее. А добить и ножом можно. Верно, мужики? — он оглянулся на своих подручных. Те одобрительно закивали.

М-да, вот только артели имени 'Смерть супостатам' мне для окончательной и сокрушительной победы над гоблинами и не хватало.

* * *

Парень с повязкой представился сам. Как только мой взгляд сместился в его сторону, парень шагнул вперед, словно из строя, и отрапортовал.

— Родь, господин десятник. Копейщик первой шеренги. Участвовал в одиннадцати боях. Комиссован по ранению после битвы у Гремящего ручья. Меч, щит, гаста, пилум, дротики.

Вот как? Я посмотрел на Дорофея. А говорил: некого супротив гоблинов выставить. Неужели отсутствие глаза так радикально повлияло на боевые качества принципа?

Судя по тому, как у старика дернулось веко, мой взгляд он истолковал правильно, но промолчал… Ладно, спросим позже еще раз.

— Как с амуницией, Родя? В порядке?

Одноглазый ветеран потупился.

— Только гасту сохранил… Я ж, когда увольнялся, не знал, что дело так обернется… Думал: калеке оружие без надобности, а в хозяйстве много чего другого надобно. Вот и распродал все.

Что тут скажешь? Парень кругом прав. Разве ж кто из моих бывших сослуживцев, уезжая домой, рассчитывал на то, что война не останется в горах, а переберется вместе с ними в их дома? Став еще беспощаднее и бессмысленнее, — окончательно озверев по пути от голода и жажды. А они, возвращаясь в мирную жизнь, беззаботно сдавали и оружие, и броню. Он и копье-то сохранил скорее по традиции, нежели из необходимости* (*процедура разжалования копейщика в велиты сопровождалась изъятием гасты).

Печально… И ветеранов жаль, и себя. С такой 'гвардией' много не навоюешь.

— А ты чем порадуешь, братец? — уже ни на что не надеясь, поинтересовался я у последнего из семерки.

— Даже и не знаю, десятник, как тебе угодить, — неожиданно усмехнулся тот. — Разве что мяукнуть? — и подмигнул. Сперва дважды левым глазом, а потом — двумя одновременно. Один раз.

'Отряд 'Рысь!', - подсуетилась справочная.

'Спецназ легиона, в основном работающий против гоблинов? Ну, тогда я уже совсем ничего не понимаю'.

А глаза мои тем временем, управляемые одним из духов, просемафорили в ответ. Что-то типа: 'перед тобой старший по званию и опыту'. Я так думаю. Потому что чуть нагловато державший себя парень (стандартное поведение бойца десантника или морпеха перед сухопутным сержантом) мгновенно подобрался.

— Виноват, командир.

— Пока не очень… — Неужели повезло. Два 'диких кота' в партизанском движении стоят больше полусотни линейных бойцов. — Доложись по форме.

— Свист. Особый отряд. Удостоен ношения 'двойной тетивы'. Списан вчистую…

— Причина? — спросил скорее по инерции. М-да… Что такое не везет и как с ним бороться? Вчистую, это во много раз хуже чем калека. Вчистую — это одна видимость человека. Применительно к технике означает: 'ремонту не подлежит, металлолом на переплавку'.

— Магическим ударом цепочку накрыло. 'Прахом'. Из всей группы только первый и последний выжили. Я шел замыкающим, — словно извиняясь объяснил тот.

Угу. Если принцип боевого построения тождествен известному мне, то Свист у нас 'замком' был.

— А что с 'комодом'?

— С кем?

Вот болван. Это я о себе. Если нет взводов и отделений, то и сленг другой.

— Впереди был командир группы?

— Нет. Следопыт…

Еще один прокол. Что-то теряю сноровку. Конечно же сапер…

'Подожди, Влад, — впервые за все время нашего общения в голосе vipа звучала требовательность. — Прикажи ему присесть раз десять…'

'Зачем?'

'Если по ним только 'прахом' ударили, то… Но я убедиться должен. И за руки его возьми…'

'Понял!'

— Ты как, Свист, совсем плох или раз десять присесть все-таки сумеешь?

Парень удивленно вскинул взгляд, задержал его на мгновение на моем, надеюсь, невозмутимом лице и, вроде, что-то понял для себя. Потому как побледнел неимоверно, и ответил чуть заикаясь.

— Смогу, н-наверно…

— Тогда, давай сюда лапы и начинай приседать.

Я шагнул ближе, взял в ладони, вздрогнувшие при соприкосновении, пальцы парня и повторил.

— Чего ждешь, боец?

Свист стал приседать. Первые два-три неуверенно, надсадно, с хрипом втягивая воздух, словно после десятикилометрового марш-броска. А потом — задышал ровнее. Обильно проступившие вначале на его лице крупные капли пота исчезли, уступив место здоровому румянцу. Зато плохеть стало мне.