Воин. Возвращение - Говда Олег Иосифович. Страница 47

— Не волнуйся, Мария, все нормально… — Отец отвечал на удивление спокойно. — Слишком молод наш сын для вечности. Совсем измучился в Эмпиреях. Вот мы ему небольшое приключение и подстроили. Шутка ли — третье тысячелетие парень разменял, а ничего кроме христианства не видел.

— А весь этот балаган, зачем устроили? Нельзя было как-то по-другому? Объяснить, предупредить…

— Нет, эффект не тот, — Святой Дух попытался воспроизвести запах лужайки цветущих ландышей, но под негодующим взглядом Матери, сконфузился и выдал нечто напоминающее ароматы машинно-тракторного стана. — Эммануил не просто бог — он, прежде всего, Сын Человеческий. А людям, пока по лбу не треснешь, они и не почешутся. Заодно, может, и философию свою пересмотрит… Смешно сказать, но Эммануил до сих пор убежден, что добро в состоянии победить зло тупой покорностью и непротивлением насилию…

— Подожди, дай я, — взял Марию за руку Бог-Отец. — Понимаешь, только так можно дать Эммануилу еще один шанс и избежать Конца Света, который повсеместно повязан со вторым пришествием Спасителя. Зато теперь мы аккуратно подсадим частичку его души в тело реципиента, и пусть глядит на жизнь смертных их глазами. Так сказать — изнутри. Может и поймет нечто важное…

— Хорошо, — кивнула Мария. — Эммануилу и в самом деле не помешает сменить обстановку. А реципиента, зачем из одного мира в другой переносите? На Земле уже все так плохо, что и посмотреть не на что?

— Осталось еще… — заблагоухал сиренью Дух. — Тут другое. Эммануил на мир глазами человека смотреть будет. А для реципиента, все вокруг знакомо, привычно и… как бы правильно. И что в этой ситуации Сын нового увидит? Какие выводы сделает? Нет! Исключительно в ситуации повышенного риска, когда для выживания требуется напряжение всех сил и умений, окружающий мир воспринимается особенно ярко и четко!..

— Выживания?! — как и любая женщина, из всей патетической тирады Святого Духа, Мария услышала только самое главное для матери.

Отец сделал большие глаза и деликатно погладил ее по руке.

— Могу только повторить: причин для беспокойства нет. Носитель выбран достойный. Так что наш сын гарантированно получит множество впечатлений — всяких и разных, но до психологического срыва или травмы дело не дойдет.

'Очень на это надеюсь…'.

Последнюю фразу бог произнес мысленно, пользуясь тем, что кроме Создателя их никто не мог услышать. Ну, а Святой Дух и так все знал…

Глава девятнадцатая

Глаза открываться не хотели. Им так хорошо и покойно было находиться в прежнем состоянии, что попытка шевельнуть веками казалась почти кощунственной. Вот так бы и лежал до скончания времен. Кстати… Интересно: и долго я так валяюсь?

'Меньше полутора часа… Извини, не учел, что ты и сам недавно был ранен, а случай запущенный. Вот и зачерпнул энергии чуть больше. Но волноваться не стоит, пара минут и ты окончательно придешь в себя'.

'Ладно, я не в претензии. А весь этот сон зачем?'

'Не до бесконечности ж тебя в неведении держать. А случай вполне подходящий. Отец прав — когда человек в беспамятстве пребывает, с его сознанием гораздо проще работать. Словами-то гораздо дольше пришлось бы объяснять… Верно?'

'Но если так, то значит Ты и по воде, аки посуху… И проказу лечить, и мертвых воскрешать?..'

'Я — да. Но ты, Влад, не я… Даже с моим умением. Жизненной силы не хватит. Запомни это крепко и не пытайся кудесничать. Особенно, после того, как мы уйдем'.

'А вы уходите?'

'Не так быстро, — вроде как рассмеялся Эммануил. — С твоего позволения, конечно…'

'Да развлекайтесь, мне не жалко… Тем более — выгода обоюдная. А перемещение мое, только честно?'

'Ложь не нужна и неуместна, — посуровел vip. — В частности и вообще. Твое перемещение игра иных сущностей. Несмотря на то что церковь это отрицает, почему-то считая, что наличие других богов каким-то образом может преуменьшить влияние Самого, — они есть. И оказывают вполне заметное воздействие на структуру Мироздания. А поскольку, в отличие от Создателя, сами не являются совершенством, то и поступки их так же далеки от него. Я мог бы проследить: кто именно и с какой целью все это затеял, но тем самым произведу прямое и грубейшее вмешательство в твою судьбу. Что, в свою очередь, отразится на судьбе множества людей, так или иначе уже связанных с тобой'.

'А то что ты сидишь в моей голове или еще где, и мы запросто рассуждаем о законах Мироздания, — это не считается? Как и восстановление кондиций полуживого рейнджера?'

'Всенепременно… Но, не совсем. Поскольку ты, принял нас добровольно, значит это событие уже было предопределено. А что до выздоровления Свиста… Упрощенный пример, человек в лесу находит нож. То что после этого он станет срезать ветки, а не ломать их руками — логично. Правда? Находка случайна — дальнейшее использование закономерно. И совсем иная ситуация, если тот же человек, не имея должных знаний и навыков, изменит качество орудия, превратит его в зажигалку и разожжет костер'.

'Намекаешь, что я могу по глупости весь лес сжечь?'

'Скорее, по незнанию… Но, суть примера ты уловил…'

'Угу. Кстати, раз уж мы о богах заговорили, не объяснишь мне принципы здешней теологии? А то сам я ничего не пойму, а спросить неудобно. Как, кому и где они молятся?'

'Нигде и никому… — как бы сомневаясь стоит ли посвящать меня в такое кощунство, Эммануил замешкался с ответом. — Жители этого мира пришли к вполне логическому выводу из постулата о всемогуществе Господа. И решили, если Он все знает, и все видит — какой прок обсуждать все это еще раз? Ведь каждый поступок, каждое намерение Ему итак ведомо. Как и то — закоренел ты в грехе или искренне раскаялся и пытаешься искупить поступок. К чему лишние слова?.. Не делай, не замышляй чего не следует, не придется сожалеть. Как-то так… И остановимся на этом. Философские споры и изыскания, Влад, суть бесконечны, а тебя уже ждут'.

'Но…'

— Очнулся, наконец-то, — судя по голосу, кто-то, еще невидимый из-за закрытых глаз, был этому несказанно рад. И чтоб сделать человеку приятно, я с некоторым усилием разлепил веки.

Я лежал на кровати, с мокрым полотенцем на лбу, а рядом, заботливо подавшись ко мне, сидел староста Дорофей.

— Заставил ты нас поволноваться, Владислав Твердилыч… Уж и не знали, что думать-то?

— Да, не рассчитал чуток, — не стал я ничего выдумывать, использовав объяснения Эммануила.

— Зато, Свист до сих пор не угомониться… Никак поверить не может. То за водой бежит, то дрова колоть принимается. А то и вовсе — вприсядку пойдет. Я его во двор выставил, чтоб не беспокоил… Ведь ты его, можно сказать, почитай с того свету вернул, господин… ммм, десятник. Али — все-таки вашество?

'Ни одно хорошее дело не остается безнаказанным'. Не я придумал, не мне и оспаривать. Как и то, что чаще всего 'горе от ума'. Превысил полномочия и уже взлетел в глазах старосты в заоблачную высь.

— Да, десятник я, десятник… Не придумывай ничего лишнего, староста. — Я досадливо поморщился и сел, свесив ноги на пол. — Пользы от того никакой не будет, один лишь вред.

— Не извольте сомневаться, господин… десятник, — с готовностью кивнул тот, преданно заглядывая в глаза. — Неужто я без понятия. Могила. Все будет так, как вашество прикажете.

— Ну, что ты будешь делать. Пойми, старый. Нет у меня никого тайного медальона, да и не тот ты человек, чтоб предъявлять…

— Так 'нет', или 'не тот'? — хитро сощурил глазки Дорофей.

— М-да, — я встал, на всякий случай придерживаясь за изголовье кровати. Но вопреки опасению, голова не кружилась. Силы вернулись полностью. — Эдак мы с тобой, весь день проканителим. Хочешь — верь, не хочешь — не верь, а я самый обыкновенный десятник, коих в Легионе тыща и более.

— Конечно, конечно… — старик вцепился в рукав словно утопающий за соломинку. — Я все понимаю, но надеяться можно?

— Нужно, Дорофей! Как же можно жить без надежды-то?

— Слава Императору! — староста произнес здравницу шепотом, но глаза его при этом блестели от восторга. — Спасибо, что не оставили… Я знал, я верил…