Самая правильная ведьма. Трилогия (СИ) - Смирнова Ольга Викторовна. Страница 44

Занавес, Мира с Мареной Патрикеевной взвыли от хохота.

— Или вот еще, правда, уже не со мной, ребята рассказывали. Следователи наши. Им директор продуктовой лавки как‑то пару лет назад жалобу накатал — так, мол, и так, пропадает великая ценность — алкогольная продукция. Аж шесть ящиков чистой, как слеза младенца, анисовой кто‑то уволок. Это ж сколько убытка! Наши ребята пришли на место, все осмотрели, но как вор мог забраться в помещение без окон и с запертой дверью, понять не смогли. Магию никто не использовал — это первое, что они установили — для этого даже специально колдунов вызывали, они у нас что‑то вроде внештатных сотрудников, за интерес трудятся. Значит, кто‑то вошел в кладовку, перетаскал ящики и спокойненько ушел. Сначала грешили на грузчиков, потом на продавцов, но замки на двери были целы, а водка продолжала пропадать. Единственной гипотезой оставалось проникновение через вентиляционное отверстие, но туда ни у кого даже голова не пролезала, такое узкое оно было. В итоге, отрядили засаду и выяснили, что это детишки местные повадились бутылки воровать, угадайте, зачем? Настойку выливали, а стеклотару в ближайший пункт приема сдавали, зарабатывали на мороженое.

— Я смотрю, весело тут у вас, — раздался над головами теплой компании голос Рича, и только тогда его заметили.

— Давно здесь стоишь? — спросил Тим — он единственный даже ухом не повел при появлении брата.

— Да уж прилично. Могли бы и поздороваться.

— Ох, ты ж, служба тяжелая, ты ить откуда такой красивственный? — всплеснула руками Матрена Патрикеевна.

Рич криво улыбнулся:

— Экзамен принимал у старших курсов. — Брезгливо принюхался, бегло осмотрел себя. Хлопнул в ладоши, прошипел что‑то и вмиг стал чистым, опрятным, приятно пахнущим, Мире показалось, что даже волосы у него с помощью геля уложились.

— И как?

— Да никак. Пока они не научатся блоки правильно ставить, знание теории их не спасет. Всем неуд, а ты как думал?

— Так и думал, — весело ответил Тим. — Другого тебе не дано. Вот, клиентка твоя, помнишь?

Тут только Рич соизволил обратить внимание на сидевшую в углу Миру. Та старалась сохранять хотя бы видимость спокойствия, чтобы не спугнуть колдуна раньше времени.

— Привет, — сказала.

— Виделись недавно, — не слишком дружелюбно буркнул Рич. — Ба, ты эту имела в виду?

— Внучок, да присядь ты, устал ж поди несусветно… вот, чайку давай тебе налью… пирожков откушай, голодный, поди… — засуетилась старушка, пододвигая Ричу заварку, чистую чашку, ложку и тарелку, приготовленные заранее. — А то ить раз в годок почитаю бабусю навещаю ненужную… забуду вскорости как выглядят внучки мои родненькие…

Рич невозмутимо посмотрел на причитающую знахарку:

— Ба, мы к тебе каждую неделю приходим, а то и чаще.

— А мне что неделя, что год — все одно тоскливо вечерами в одну физию чаи хлебать!

Благоразумно промолчав, Рич уселся на предложенный стул и обратился к Тиму:

— А ты здесь какими судьбами?

— На самом деле совершенно случайно.

— Ты прекрасно знаешь, что случайности есть…

— Прямое следствие магического или божественного воздействия на ауру живого существа с конкретной целью, знаю, знаю, но тут я действительно оказался лишь по чистому совпадению.

В глазах Рича ясно читался упрек:

— И чему тебя на этих пустошах учили? Столько лет и все без толку. Еще раз говорю, что все без исключения случайности абсолютно и решительно не случайны и…

— Риччи, а давай ты потом мне лекцию почитаешь, когда я в ваш университет поступлю?

— Чего ты в нашей богадельне забыл? И кроме того, я и без поступления тебе учебную программу могу обеспечить.

— Ладно, пустой разговор, проехали.

Странное дело, но на фоне своего брата — брутального, мускулистого, загорелого, такого, что пальчики оближешь, тощий, нескладный Тим не казался совсем уж безнадежным — немного высоким и только. Или, может, у Миры глаз замылился.

— Риччи, ты кусай, кусай, милок, с пылу, с жару… токмо натуральные гредиенты… одна пользительность сплошная для твово организму…

Рич с раздражением зыркнул на Матрену Патрикеевну:

— Ба, ну сколько можно, а? Хватит дуру деревенскую из себя корчить, тебе не идет.

Мира только ахнула мысленно, а знахарка — божий одуванчик — вдруг распрямила сухие плечики и как гаркнет на Рича:

— Поговоррри мне тут! Я тебе такие экзамены устрою, ввек не отмоешься! Это понятно? А как я разговариваю, не твоего ума дело, мне лет достаточно, чтобы ещё всякие молокососы попрекали! Ешь немедленно! — вот вам и бабуля, генерал, а не бабуля.

Рич, как и Тим, не усмотрев в подобной отповеди ничего сверхъестественного, синхронно потянулись за горячей выпечкой. Мира же впредь зареклась верить своим глазам и ушам — на проверку все оказывалось совсем не таким, как выглядело. А удивляться каждый раз — больно непродуктивно, да и выставляет ее дурочкой какой‑то.

— Да, ладно, бабуль, прости. — Покаялся Рич, послушно налегая на пирожки, аппетитной дымящейся горкой лежащие на блюде в центре стола. — Это я, не подумав, ляпнул. Очень вкусно, спасибо.

— Вот так‑то лучшее, милок. Чайку еще? Аль чаво покрепче?

— Я на работе не пью.

— Дык для поднятия энтого духа… рабочего… — Матрена Патрикеевна как ни в чем не бывало перешла на деревенский говор. — Те ж, горемычному, поди ж, и расслабиться‑то некогда…

В руках знахарки появилась бутылка — пузатая, из непрозрачного зеленого стекла. Пододвинув к Ричу поближе блюдо с пирожками, она махнула рукой и на столе, звякнув, возникли две затейливые рюмочки с носиками как у поильников.

— И никак отказов не приму. От обоих. — Шустро — чувствовалась сноровка и опыт — разлила огненную, в прямом смысле, жидкость по емкостям. В тот же миг в воздух из каждой рюмки поднялся небольшой столб зеленого пламени, произошел локальный взрыв, и все затихло.

— Ох, хороша… — в глазах Матрены Патрикеевны читалась ностальгия по прошлому.

Тим печально вздохнул, переглянулся с Ричем, но было заметно, что обоим подобная ситуация опять же не в новинку. Мира, притихнув в своем углу, меланхолично жевала восьмой пирожок и размышляла о том, как повлияет на колдуна терапевтическая доза алкоголя — они ж все как один трезвенники, иначе можно таких дел натворить, век с последствиями разбираться будешь.

— А ты мне глазищами не зыркай, чай не красна девица, смущаться… — прикрикнула на Тима Матрена Патрикеевна, когда тот, взявшись за налитую до краев рюмку, нерешительно покосился на Миру. — Ну‑ка на раз — два — три.

Парни обреченно выдохнули и одним махом опрокинули рюмки. Пофырчали, проглотили. У обоих на миг глаза полностью позеленели — и зрачки, и белки. Выглядело жутко, но Мира, затолкавшая‑таки в себя сдобу, философски подумала, что могло быть и хуже. Например, они могли позеленеть целиком — как ящерицы. Или чешуей покрыться. Ну или на худой конец хвостами обзавестись. Вот смеху‑то было бы!

А знахарка‑то, знахарка‑то хороша! Скрутила их в бараний рог без малейших усилий — и за стол усадила, и пить заставила. Почему‑то вспомнились слова Тима о том, что бабушка у него ведьма. Интересно, не Матрену ли Патрикеевну он имел в виду? Хотя девушка, своих сестер определявшая седьмым чувством, в старушке ведьму не признала.

— Ну вот теперича и о делах погутарить можно… — дала свое разрешение знахарка, милостиво кивая присутствующим. — Горюшко мое горемычное, ты уж поведай о бедах своих, о горестях внучку моему, сердечком отзывчивому — да?! — авось да не откажет он в помощи малой.

Мира сильно в этом сомневалась, но деваться было некуда. Спотыкаясь на каждом слове — будто это она рюмку огненной воды выпила — ввела присутствующих в курс дела, не забыв сделать упор на том, что ситуация чрезвычайно запутанная и опасная, а также имеющая в перспективе все шансы попасть в учебники по высшей магии как не имеющая аналогов в истории. Тут она, конечно, приврала, но кто же ее за это осудит? Про ангелов она не упомянула, вообще не рассказав, как она про проклятия узнала — ни к чему это, ведь большинство присутствующих не в курсе их существования.