Черные стрелы (СИ) - Конычев Игорь Николаевич. Страница 39

— Здесь все горит! — Выбежавший из подвала Ульн прикрыл лицо широким рукавом своего одеяния.

 Ничего не отвечая, Тенро бросился к входной двери, чьи обломки валялись в коридоре. Не замедляя шага, охотник выскочил из полыхающего дома Линны, слыша за спиной торопливые шаги и тяжелое дыхание запыхавшегося пилигрима.

 К удивлению мужчин вокруг не было и следа тумана — ранние рассветные лучи освещали тихий деревенский пейзаж. Все вокруг было спокойным и безмятежным, если бы не тяжелый, разлившийся по округе запах крови, отчетливо дающий понять, что случившееся в Зеленых полянах ночью вовсе не дурной сон. Отойдя от горящего дома на безопасное расстояние, Тенро огляделся, но не заметил никаких признаков угрозы.

— Будто и не было ничего, — потрясенно покачал головой Ульн и охотник только сейчас заметил, что все лицо пилигрима покрывают мелкие ссадины и царапины — следы от корней-щупалец.

— Хотелось бы, чтобы это все было действительно так, — перед глазами Тенро все еще стоял образ мертвой Милы и он, отчасти, винил себя в гибели девушки. Если бы он раньше решился проведать ее, то, возможно, она была бы жива.

 Видимо тяжелые мысли отразились на его лице, потому что подошедший пилигрим, положив руку на плечо охотника, тихо произнес:

— В случившемся нет твоей вины, — Ульн заглянул Тенро в глаза и тот увидел, что жрец Альтоса плачет. — Но есть вина других. Все виноваты… даже я.

— О чем ты? — Не понял Тенро.

 Неожиданная догадка заставила охотника сбросить с плеча руку пилигрима. Ведь он встречался с Кираном раньше. Видел его, но промолчал. Не предупредил никого:

— Ты знал?!

— Не все, — прошептал Ульн, смахивая со щек слезы. — Я не знал, что бедный сын Линны стал… таким. Я считал, что разум мальчика просто помутился и поэтому он всегда держит сестру подле себя, а когда я понял, что заблуждался — было слишком поздно. Киран рассказал мне о страшных вещах. Он словно бредил наяву, а оказалось — все его слова — правда. Послушай, — Ульн взглянул на Тенро так, что у охотника не возникло ни малейших сомнений в правдивости его слов. — Давай вернемся к остальным. Тебе лучше услышать все от них. От отца.

— Забери тебя туман, жрец! — вспылил Тенро, сжав кулаки. — Что здесь творится?!

— Ты все узнаешь… скоро, — опустив голову, Ульн первым двинулся в направлении дома старосты и Тенро, постоянно озираясь по сторонам и не убирая оружия, последовал за ним.

 Влажная от росы трава щекотала ноги, неприятно покалывая теперь незащищенные подошвами стопы. Но лишившийся сапог Тенро шагал так же широко, как и прежде. После пережитого покалывание травы и сырость казались сущим пустяком, не заслуживающим никакого внимания.

 Путь обратно занял немного времени — дворы были пусты и выглядели безжизненными. Рядом с проломленными воротами лежали мертвые обезглавленные тела животных и людей. Уходя, туман забрал с собой все, что мог, но те, кто погиб от оружия ищущих или же лишился головы, были ему не нужны — они лежали на своих местах, безмолвными свидетелями ночной бойни, замерев навеки в лужах собственной крови.

 Ульн старался не смотреть в сторону ворот. Он лишь осенил себя знамением Альтоса и принялся читать одну из своих бесчисленных молитв, слов которой Тенро не разобрал. Да и охотнику было наплевать, что там бормочет пилигрим, его мысли занимало совсем иное — что же такого случилось в деревне, о чем он даже не догадывается и о чем говорил Киран.

 Тенро знал сына Линны с детства и тот всегда казался ему обычным мальчишкой, в меру озорным и непослушным, как и сам охотник, да и остальные дети в его возрасте. Линна с детьми всегда жила тихо и мирно, никогда никому не причиняя зла.

 Если не считать сегодняшнего дня, то последний раз Тенро видел Кирана в день, когда сам покинул деревню с вербовщиком и все жители Зеленых полян вышли провожать тех, кто по жребию отправился на войну.

 Когда Тенро вернулся домой, то Киран сам нес службу в армии Арстерда. Тар еще говорил, что Киран отправился на войну спустя примерно пять лет с ухода самого Тенро,  а значит, чтобы ни случилось, это произошло в течение этих пяти лет.

 Это показалось охотнику очень странным, ведь как только он вернулся, то несколько дней только и слушал о том, что произошло в деревне в его отсутствие. Случись что-то значимое, он бы знал об этом. Быть может туман исказил разум Кирана, заменил его воспоминания? Но как это возможно?

 Более того, Тенро не мог взять в толк, как Киран, обладая силой измененного, мог выглядеть и вести себя, как обычный человек. К тому времени, когда мужчины добрались до дверей дома старосты, этот вопрос так и остался без ответа.

 Остановившийся на пороге Ульн, рассеянно вытер ноги об истоптанные доски, после чего потянул дверную ручку на себя. Ничего не произошло. Пилигрим дернул сильнее, дерево скрипнуло, но дверь, по-прежнему, осталась закрытой.

— Заперто изнутри. Там засов мощный, — Тенро оттеснил Ульна в сторону, отметив, что тот ведет себя абсолютно безвольно.

  Охотник уже видел нечто подобное — на войне с измененными, многие ломались. Страх, давление и боль играли злую шутку с разумом человека, вынуждая его слепо идти на поводу у судьбы.

 Далеко не один солдат, за время войны с измененными, добровольно уходил в туман, чтобы сгинуть в нем навсегда, или измениться. И все, кого видел Тенро, шли туда с точно таким же отстраненным выражением лица и рассеянным взглядом, направленным  в пустоту. Видимо пережитые испытания оказались слишком тяжелыми для бедного пилигрима, пошатнув не только его веру в людей, но и, казавшуюся нерушимой, веру в основы мироздания.

 Только сейчас Тенро подумал о том, что мысли Ульна могли оказаться куда тяжелее, чем его собственные. Их груз неприподъемной ношей взвалился сейчас на поникшие плечи пилигрима и под его давлением мужчина все глубже и глубже уходил в себя.

 Тенро дважды ударил в дверь рукоятью меча, невольно поморщившись, когда сталь оставила на дереве свежие вмятины. Внутри кто-то беспокойно загомонил, послышались шаг и, радостно взвизгнул Ар.

 Кто-то остановился прямо за дверью, но открывать не спешил. Из дома донеслась приглушенная ругань.

— Отпирайте, это мы, Тенро и Ульн! — гаркнул охотник, подкрепив свои слова еще одним сильным ударом.

— Мы не можем открыть, — спокойный голос Митра было едва слышно. Однако, стоило ищущему заговорить, как все остальные голоса внутри стихли, только Ар жалобно поскуливал и, кажется, скреб дверь лапами.

— Что значит, не можете? — Удивился охотник, чувствуя, как в нем закипает злость. — Засов заклинило?

— Не в этом дело,  — сухо пояснил Митр, — Я установил в доме барьер, защищающий от тумана и если кто-нибудь изнутри нарушит его, то защита спадет и измененные ворвутся внутрь. Прости, но я не могу рисковать всеми, ради вас двоих.

 Сожаления, как и сочувствия, в голосе ищущего не было ни на грош, да он и, насколько Тенро смог узнать темноволосого мужчину, наверняка не старался вложить эти эмоции в свои слова. Это еще больше разозлило охотника, и он зарычал:

— Открой проклятую дверь, задери тебя черный медведь, иначе я найду способ попасть внутрь сам!

— Послушай…

— Это ты меня послушай, ищущий! Если эта дверь сейчас не откроется, то я разрублю ее или выбью окно! Отпирай, здесь давно уже нет ни тумана, ни измененных!

 Послышались удаляющиеся шаги, после чего занавеска, скрывающая одно из окон первого этажа, плавно отъехала в сторону. Несколько мгновений пилигрима и охотника разглядывали насмешливые золотистые глаза Лаэррэ, после чего ткань вернулась на место и, спустя несколько ударов сердца, за дверью скрипнул засов.

— Удивлен, что ты выжил, — с крохотной толикой уважения произнес Митр, отступая в сторону.

 Едва Тенро шагнул внутрь, как его сразу же стиснул в крепких объятиях отец.

— Живой, — с облегчением выдохнул Тар. — Слава богу, живой! Что-то случилось?!.. — Староста Зеленых полян наткнулся на строгий взгляд сына и невольно отступил назад.