Зверь в чаще леса (СИ) - "AnnyKa". Страница 40

Месяц. И Чарльз не был похож на того, кто, оказавшись в родной деревеньке, бросится рассказывать все, что он о нем узнал.

Желай он Эрику смерти, то сейчас бы не помогал ему восстановить силы. В доме было достаточно оружия, чтобы Чарльз мог угрозами узнать дорогу, а не тратить время и силы на это…

— У тебя доброе сердце, — неожиданно для самого себя заметил Эрик и, почувствовав, как замер Чарльз позади него, настороженно покосился на своего человека. Тот и вправду замер и прикусил губу, словно пытаясь сдержать смех, и Зверь только нахмурился, не понимая, почему его слова вызвали такую реакцию. — Забудь и работай! — зарычал он на Чарльза, но его, видимо, уже не так страшил звериный рык и приказы своего похитителя, как прежде.

— Ты думал, что я попытаюсь тебя убить? — осторожно спросил Чарльз и продолжил омывать широкую спину Эрика, то и дело проходясь влажным полотенцем по шее и плечам, огибая раны, чтобы не вызвать новой боли. Леншерр на мгновение прикрыл глаза, когда полотенце заскользило по его шее, заставляя сильнее расслабиться, и даже едва заметно улыбнулся от столь забытого и приятного ощущения чужих прикосновений к собственному телу. Пусть это и были не теплые руки Чарльза…

— Я бы так поступил с существом, которое держало меня в плену против воли, — сказал Эрик спустя несколько минут.

— Оу, — только и ответил Чарльз и задумчиво взъерошил волосы на затылке. — Ну, возможно. С тем, кто удерживает против воли, я бы захотел так поступить. Но я же сам согласился остаться. А я держу свое слово.

Эрик все же обернулся, не веря своим ушам, и пораженно уставился на лицо Чарльза, ища в его ярких голубых глазах признаки обмана или насмешку в изгибе его мягких алых губ. Но ничего подобного он не смог заметить. Это и было странно.

— Ты пытался сбежать. Так-то ты держишь свое слово? — напомнил Эрик своему зазнавшемуся человеку, чтобы тот не строил из себя саму непорочность и честность.

— Я не пытался сбежать, Эрик. Я лишь хотел передать письмо моей сестре. Отнести его в дом лесника, в надежде, что охотники найдут и передадут его, и я хотя бы на бумаге смогу проститься с моей дорогой Рейвен. Но лес я знаю плохо и заблудился прежде, чем понял это. Я пытался найти обратный путь, когда ты нашел меня и… — Чарльз нервно сглотнул, вспоминая о своем заключении во тьме, и снова почувствовал боль в уже почти прошедшей ноге и ребрах.

— Ты добровольно собирался оставаться со мной? — Эрик так и ждал, что Чарльз наконец-то перестанет врать и признается в своем побеге, но, глядя в его глаза, с ужасом для себя понимал, что Ксавьер говорит правду.

Теперь, задумавшись над этим, Эрик постарался как можно точнее вспомнить день побега Чарльза и все, что было накануне. Он помнил осторожные просьбы Чарльза о письме для его сестры, его план оставить его в хижине лесничего и то, как сам Эрик ему отказывал. Помнил старания юноши ему угодить и услужить, но почему-то прежде не думал, что это все ради письма. Да и нашел он Чарльза не на окраине леса, а в чаще. Тогда он думал, что человек просто заблудился, но он ведь и впрямь был очень близок к хижине… Чарльз с самого начала говорил правду и не собирался сбегать или предавать его. Даже после всего, что Эрик с ним сделал…

— Помоги мне подняться, — сипло попросил Зверь, приподнимаясь на руках с лежака, и голова снова закружилась от движения.

— Тебе стоит отдыхать, оставайся на месте, — посоветовал Чарльз, но все же придержал Эрика под руку.

— Я знаю. Отведи меня в мою комнату.

— Но… я там не бывал прежде…

— Ничего, она недалеко. Помоги мне, — Чарльз поднырнул под руку Эрика и тихо охнул, когда почувствовал немалый вес Зверя на своих плечах, но все же выдержал и помог Эрику встать на ноги. Добраться же до его спальни оказалось задачей куда более сложной, идти с подобной ношей было тяжело, да и сам Зверь с трудом переставлял копыта, а от давления у Чарльза снова разболелась нога.

Но все же они прошли зал и коридор, и Чарльз впервые оказался в той части логова, в которой обитал его хозяин.

Эрик надавил когтистой рукой на створчатые, почерневшие от времени двери и отворил одну створку ровно на столько, чтобы было можно пройти внутрь. Чарльз заметил, что в комнате на стене горела пара фонарей, и тихо выдохнул, радуясь, что ему не придется блуждать в темноте. Они зашли в спальню Эрика, и Чарльз тут же ощутил, что ступил на мягкий ковер из звериных шкур, но света все же было мало, чтобы рассмотреть что-то, кроме очертаний. Сами фонари горели возле узкого, но высокого прохода, ведущего к лестнице, спускающейся куда-то глубоко вниз, и потому комнате света особенно не доставалось. Чарльз обошел широкий стол и едва не упал, споткнувшись обо что-то твердое под ногами, следуя тихим наставлением Эрика, он довел его до огромной широкой кровати. Поистине королевской, что удивило Чарльза. Он-то считал, что спальня Эрика должна была походить на пещеру какого-то медведя, а не на царские покои.

Дыхание Зверя стало совсем тяжелым и болезненным, и только теперь Чарльз понял, насколько трудно ему дался этот недолгий путь.

— Эй, ты как? — Чарльз уперся рукой в грудь Эрика, пытаясь удержать его от падения, и почувствовал, как быстро бьется его сердце, словно пытаясь выбить ребра и удариться прямо о ладонь Ксавьера.

— В порядке… — видимо, Эрик хотел, чтобы это прозвучало достойно, и ему это почти удалось, но, обессилев, он рухнул бы на широкую кровать, если бы Чарльз не подхватил его.

— Тише-тише, держу, — надрывно произнес Ксавьер и сам забрался в постель, принялся затягивать на нее Эрика, тяжело отдуваясь, чувствуя, как по его разгоряченной коже течет пот. — И вот зачем мы сюда пришли? Тут даже камин не растоплен, и темно, словно в погребе! Там хотя бы было тепло, а здесь продрогнуть можно. Да и посмотри на себя… Эрик… Эрик! — Чарльз похлопал Зверя по лицу, но тот не издал и звука, но хотя бы дышал. — Ох, замечательно! На кой черт я только тебя послушал, нужно было оставить тебя в гостевой! — Чарльз соскользнул с кровати и обхватил стройные ноги Эрика, уложил их на кровать. — Так, я быстро разведу камин и… Ты ведь все равно меня не слышишь, — поправил сам себя Чарльз и ободряюще похлопал Эрика по плечу, да так и замер. Эрик был холодный, как лед, и сильно дрожал, даже не верилось, что всего несколько минут назад он так спокойно разговаривал с ним, не подавая признаков того, насколько на самом деле плохо себя чувствует.

— Черт! — Чарльз принялся на ощупь стягивать одеяло с кровати, чтобы укрыть Эрика, а затем, то и дело в потемках натыкаясь на что-то, начал искать камин, но комната оказалась куда больше, чем он предполагал. Тогда юноша выбежал из комнаты и вернулся в зал, нашел там один из фонарей и уже с ним вернулся в спальню Зверя.

Свет вырвал из мрака мягкий ковер и дорогую мебель, рыцарские доспехи и столик, на котором стояли шахматы с недоигранной партией, а когда Чарльз подошел к стене в поисках камина, то издал тихий вздох и даже отступил на шаг, не поверив своим глазам. Все стены были сплошными книжными стеллажами из дорогого красного дерева. Полки были уставлены сотнями книг и разделялись между собой статуями каких-то женщин, видимо, когда-то они были прекрасными дамами, вдохновлявшими скульпторов на новые работы, но у всех почему-то были разбиты лица, что придавало им какой-то жуткий потусторонний вид. Некоторые книги лежали на столике, а какие-то и вовсе валялись на меховом ковре. Среди полок Чарльз все же нашел каменный участок, где и располагался камин, а над ним висела огромная карта королевства, исполосованная длинными звериными когтями, но все еще узнаваемая и прекрасно выполненная работа картографа. Чарльз почти залюбовался ею, но вовремя опомнился, и принялся разводить огонь в камине, и, только когда пламя хищно затрещало на толстых поленьях, с облегчением выдохнул.

— Ну вот, теперь здесь будет поуютнее, — пообещал он Эрику и с приветливой улыбкой направился к постели Зверя. Теперь света хватало, чтобы хорошо ее рассмотреть, и она и впрямь оказалась просто огромной. Настоящая кровать со столбиками, украшенными причудливой резьбой, изображающей перемешанных между собой сражающихся воинов (далеко не самое подходящее зрелище перед сном, подумал Чарльз), на которых должна была держаться тяжелая ткань. Должна была, но вместо нее с перекладины под потолком свисал лишь оборванный кусок палантина, который, видимо, уже давным-давно сорвали. Чарльз забрался в кровать и с удивлением посмотрел на Эрика. Он… Казался другим. Ксавьер не сразу понял, в чем дело, но затем осознал, что проблема была снова в лице Зверя. Оно стало куда более человечным, настолько, что даже показалось юноше смутно знакомым. Теперь не было звериных черт, искажающих человеческую красоту Эрика. Чарльз бы и вовсе назвал его лицо человеческим, если бы у него все еще не оставались бархатистые звериные уши и неизменные витые мощные рога.