Ювелир. Тень Серафима (СИ) - Корнева Наталья. Страница 29

- Ну, я же всё-таки племянница главы “Нового мира”, - хитро улыбнулась девушка, скоро пряча артефакт.- Должны же мы хоть как-то бороться за жизнь.

Сильф криво ухмыльнулся в ответ, борясь с навязчивым приступом дурноты. А девица-то не так проста, как кажется. Может, если подучить немного, и без него не пропадет? Не таскать же её за собой до конца жизни, в самом деле.

Себастьян перевел взгляд на пол. Тот был чист, но опытный взгляд ювелира всё же подметил кое-где оставшиеся следы тщательно замытой крови. Одежда его тоже была застирана и сушилась тут же, в комнате, не привлекая лишнего внимания. Ювелир одобрительно кивнул. Смышленая девочка всё-таки.

Однако он потерял много крови. Слишком много: во всем теле, руках, ногах, голове разливалась непривычная, тяжелая слабость, как после длительной болезни. Так что же всё-таки случилось? Заклинание поиска вроде бы удачно активировалось… Но дальнейшее развитие событий не укладывалось ни в какие рамки. Неужели произошел сбой? Прежде такого никогда не бывало… Может быть, минерал слишком мощен и требует излишне много энергии для поддержания активности, то есть, в его случае - много крови? Или же в камень встроена ловушка на возможность таких вот нетрадиционных действий? Это было бы очень странно, учитывая ничтожно малую вероятность использования магии крови сильфов. Значит - самое страшное! - при активации камня проявился побочный эффект проклятия?

Ответить на эти вопросы однозначно мог только опытный маг. К сожалению, Себастьян вовсе не был магом, поэтому ему оставалось только гадать и надеяться на лучшее. Как бы то ни было, ритуал оказался бесполезным в поиске пропавшего шерла-близнеца. Нужно было спешно искать другие пути. Но какие? Кажется, он уже всё испробовал.

Среди прочих мыслей неожиданно затесалась одна мелкая, противная, привязчивая. Не мысль даже, а так - мыслишка. А может - ну его, это расследование? Уж очень тяжело оно идет. Дни тают, как снег под весенним солнцем, а он не продвинулся ни на один шаг: все следы привели в тупик. Больше зацепок не осталось. Никаких. Вернуть аванс и бежать прочь из города? Куда? Да неважно куда, лишь бы подальше от Ледума. Пока его самого не схватили охотники или ищейки особой службы и не обвинили во всех смертных грехах… За ними не заржавеет.

Стоп, стоп. Себастьян мысленно одернул самого себя. Такое поведение недостойно громкого, прославленного имени Серафима. Он взялся выполнить заказ, и он его выполнит, дабы не уронить чести ювелира и не испортить свою безукоризненную профессиональную репутацию. Вот же чертов перфекционист…

Без каких-либо явных причин Себастьяну вдруг вспомнилась Маршал. Вот уж кто настоящий профессионал своего дела… Но как же всё-таки странно она себя вела в их последнюю встречу. Отбросив недомолвки, можно даже сказать - подозрительно. Из головы ювелира не шел голос убийцы, убедительно советовавший не лезть в это дело. Но - почему? Внешне такого рода заказ должен был выглядеть вполне безобидно - всего-то навсего поиск пропавшего камня. Может быть, Маршалу известно нечто большее, нечто, о чем она не пожелала распространяться? Это объяснение кажется правдоподобным. Но каковы истинные причины?

Себастьян задумался. Об этом не говорят прямо, да и вообще предпочитают не рассуждать на такие темы вслух, но… В определенных кругах многим очевидно, что Маршал работает под покровительством лорда Эдварда, которое тот оказывает убийце еще со времен её бегства из Олеандра. Но помощь правителя Ледума вряд ли бывает бескорыстной. Его мягкое покровительство фактически обернулось для Маршала зависимостью, разорвать которую та не в силах. Конечно, Маршалу грех жаловаться - по существу она превратилась в самого высокооплачиваемого и практически легального наемного убийцу Ледума. Не секрет, что все её последние крупные заказы были за пределами города и касались лиц, так или иначе перешедших дорогу лорду Эдварду. В самом же Ледуме Маршал почти не работает. Ну разве только “бытовые” убийства, не имеющие какой-либо политической окраски, которые не могут серьезно нарушить расстановку сил в высшем свете. Зная свободолюбивый нрав Маршала, Себастьян мог предположить, что рано или поздно ей станет невыносимым такое положение дел. Убийца была не из тех, кого легко приручить, не из тех, кто любит получать приказы.

Но уж больно глубоко она завязла здесь, в этом хищном городе.

Неужели Маршал решилась предать своего лорда? Тогда она затеяла очень опасную игру. Но кому предать?

Подозрения неминуемо падают на лорда Октавиана, - он один из немногих, кто может выступить против могущественного правителя Ледума на равных. В этом случае, Маршалу стоит опасается попасть в зависимость к новому хозяину, избавившись от нынешнего… Или это просто плод его воспаленной фантазии и расшалившихся от последних событий нервов?

Себастьян внезапно осознал, что не может вспомнить цвет глаз Маршала. Вот ведь удивительно - не один раз её видел, а даже черты лица смутно всплывают в памяти. Поистине Маршал обладала внешностью идеального убийцы - незапоминающейся и легко изменяемой. Но всё-таки - каков же цвет глаз? Голубой? Зеленый? Карий? Серый? Ювелир мучительно пытался припомнить, но всё тщетно. Черт с ним, может, завтра, на свежую голову…

Усталость постепенно наваливалась, спутывая ясность мышления, а из глубин подсознания поднималась не оформившаяся в четкие образы липкая муть. Проклятый черный турмалин… Лорд Эдвард, нелепо погибший Эдгар, жертва роковой случайности… Кристофер, Маршал, Стефан, не в меру бдительный служащий вокзала, София, Моник… Моник… Снова София. Всё смешалось и спуталось в голове ювелира, клубком змей сплелось в диковинный многоголовый узел. Отбросив попытки контролировать этот иррациональный бред, Себастьян закрыл слипающиеся веки и провалился в муторный, тягостный сон. Пятый лунный день подошел к концу, завершившись так же безрезультатно, как и первые четыре.

Глава 8

Спал Себастьян беспокойно.

Сон этот до обидного мало походил на отдых: ни на одну минуту ювелир не прекращал ворочаться, судорожно дергать конечностями, вздыхать и произносить отдельные неразборчивые слова.

Весь остаток ночи, до самого рассвета, дождь барабанил по стеклам и жестяным карнизам, и навязчивый голос воды рождал в душе неясную тревогу. Реальность просачивалась в сон, путаясь и сплетаясь с ним. Ювелиру снились лихие погони, перестрелки и таинственные враги, по неизвестным причинам упорно жаждавшие его смерти. Проснувшись засветло, Себастьян почувствовал себя измотанным и уставшим. Неосознанные, запертые где-то в самых глубинах души чувства отягощали сознание. Словно и не отдыхал почти целые сутки.

Чертовски хотелось глотнуть свежего воздуха. Как же давно не слушал он голоса ветра в траве, в листьях высоких, наполненных жизнью деревьев, мощными кронами подпиравших небо… Обитая в каменных застенках городов, ювелир уже успел позабыть, каково это - дышать глубоко, полной грудью, не опасаясь, что воздух отравлен. Отравлен пылью бесконечных строек, грязными выбросами фабрик, ядовитым дымом заводов или, что еще хуже и опаснее, модифицирован беспрерывными излучениями камней… Себастьян только вздохнул. И почему люди убеждены, что всё должно доставаться даром? Откуда взялась эта абсолютная, самонадеянная уверенность? Старшие расы мудрее. Возможно, именно поэтому они вынуждены скрываться в Пустошах, признав доминирующее положение человеческой цивилизации среди остальных рас…

Конечно, признав не безоговорочно и больше на словах, но тем не менее.

А платить всё равно приходится - и за прогресс, и за магию. В основном простым смертным, терпеливо сносящим все побочные эффекты заклинаний, неудобства и болезни, которые становятся всё разнообразнее и смертоноснее.

В открытое окно потянулись ленты сырого тумана, прохладные, похожие на щупальца неведомых морских тварей. Непрекращающееся смутное волнение изрядно портило обычно благостный настрой ювелира. Должно быть, сказывались кошмары и явь последних дней, кстати, не менее кошмарная. Отправив Софию за завтраком, ювелир опустился на колени и сложил руки перед грудью, намереваясь всласть помолиться в этот тихий рассветный час, слать в запредельное молитву за молитвой, дабы Изначальный унял его тревогу.