Изгнанница (СИ) - Булгакова Ирина. Страница 70

Она стояла на дощатом, свежесрубленном помосте, привязанная за руки к двум столбам. На чистых досках не было пятен крови, и это порадовало ее. Она всерьез сомневалась, удалось бы ей сдержать рвотный позыв, будь помост в неоднократном употреблении по назначению. В глазах застыла серая дрожащая муть. Моргай - не моргай, мало что изменится.

Когда Лорисс почувствовала, как острым ножом на ней режут рубаху, от всех чувств, и, прежде всего, страха, не осталось и следа. Пограничное состояние совершенного бесчувствия - не обольщайся, вздохнешь, и неминуемо скатишься в пропасть, а оттуда, хоть грызи веревки, все равно не выберешься - даже испугало ее. Ведь ясно же, что произойдет дальше. И, несмотря на грядущий позор, ничего похожего на стыд она не испытывала. Гелион не спешил показывать свой лик над зубчатыми вершинами стен. Лорисс была с ним солидарна: не на что здесь смотреть. Но в безоблачном небе парила одинокая птица. Порыв ветра, сорвавшийся с высоты, добрался до помоста, взъерошил волосы и охладил разгоряченную кожу. Где-то на затылке нестерпимо заныла рана.

Лорисс ощутила, как с шеи срезали шнурок с заветным мешком. Там, кроме многострадальной трубки хранился и золотой амулет с оскаленной волчьей мордой. Лорисс видела, как льняной мешочек передали Елизару.

-Что за хрень, ты ранен что ли? - услышала Лорисс за спиной недовольный шепоток.

Тот, кто срывал с нее одежду, не стал церемониться с корсетным поясом - гордостью старика Нифонта Тилия. Прочные нити с трудом поддавались лезвию ножа. То, чего Лорисс подсознательно ждала и не могла не бояться, как бы ни пыталась себя уверить, все же произошло. К ее ногам вместе с рубахой упал и корсетный пояс.

И в тот же миг глубокая тишина накрыла двор. Не слышно было ровным счетом ничего. Даже ветер затих. Лорисс закрыла глаза. Ей отчаянно, до боли, захотелось, чтобы безмолвие длилось вечно. Она стояла с закрытыми глазами, и так легко представлялось, что никого во дворе нет, что все испарились, и она одна осталась на помосте, распятая меж двух столбов. Как кстати бы сейчас… пустота. Пусть остаются распятие и боль, только чтобы не было многочисленных глаз, ощупывающих ее беззащитное тело!

Лорисс сдалась первой. Она устала ждать и открыла глаза. И в тот же миг тишина треснула, как лед на реке. Гул голосов, распадаясь на отдельные островки криков, свиста, возгласов, обрушился на Лорисс со всех сторон. Кричали женщины, шумели охранники, кто-то оглушительно свистел. Да так, что заложило уши.

И среди невообразимого гама и суеты, Лорисс запомнилось только одно: вытянутое в немом удивлении, с открытым ртом, белое лицо Глеба.

Елизар одним из первых оправился от изумления. Лорисс видела, как тяжело он поднялся по ступеням. Потом услышала его шаги. Он остановился за ее спиной. Девушка ощущала между лопатками его шумное дыхание. Она даже знала, что он разглядывает там, на обнаженной спине, чуть ниже талии. Если бы не сорвали со штанов пояса, вряд ли разглядел бы что. А так приходилось терпеть. И тяжелое дыхание, и взгляд, как огнем жгущий спину.

-Так-так, - раздался задумчивый голос Елизара, - а мальчик-то оказался с секретом. Да не с одним.

Лорисс вздрогнула, почувствовав на своей пояснице его горячую руку.

-Да еще с двумя. Это надо обдумать… Братин, сними ее, что она тут позорится? Определи в подземелье. Мне надо подумать.

Пока ножом резали державшие ее веревки, Лорисс скользнула взглядом по товарищам, и подумала, что зря волновалась за Далмата. У того от удивления широко открылся и правый, совершенно затекший глаз.

На нее набросили рваную рубаху и таким же манером, как и вели на помост, стащили с него.

Насколько Лорисс успела заметить: рот у Глеба так и не закрылся.

А еще граф, называется.

6

-Иди сюда, Фотий! - Огромный охранник, сложив руки на груди, стоял в дверях, заслоняя свет факела. Закатанные рукава рубахи обнажали волосатые руки с короткими толстыми пальцами. У широкого пояса не было видно рукояти меча. Кого бояться ему? Неужели испуганной девчонки, сидевшей на каменном выступе - как раз на ширину человеческого тела, слава Свету еще, не ее. - Ты хотел посмотреть на эту девку.

На пороге возник кто-то еще, но глаза у Лорисс продолжали слезиться: она никак не могла привыкнуть к свету, падающему из коридора. После темноты он казался ей ослепительным.

-Ух ты, - голос у Фотия был высоковат для настоящего мужчины. - А я думал, врут, когда рассказывали.

Лорисс ничего не испытывала оттого, что названный Фотий, наверняка застыл сейчас в проеме двери и с любопытством пожирает ее глазами. Пусть себе. Как только слезы прошли, она поняла, что не ошиблась. Фотий действительно оказался молодым человеком, и невысоким. В отличие от второго. Вот уж кто был настоящим богатырем. Высокий, могучий. Такому не то что девку на место поставить, но и встретиться с медведем один на один ничего не стоит.

-Такую девку в зверинце за деньги показывать, - голос у богатыря был грубым с легкой хрипотцой. - Я слышал, в столице имеется, - он усмехнулся. - Так нам далеко ездить не надо, теперь у нас свои чудеса имеются.

-Ага, - поддакнул Фотий, - поинтереснее столичных.

-Слышь, Вилька? Или как там тебя. Зря Елизар пороть тебя отменил. То еще было бы зрелище. А то мужики интересуются: у тебя от бабства только верх, или низ тоже?

-Девок давно голых не видел? - Лорисс не узнала своего голоса. Он с трудом пробился сквозь хрип.

-Так то ж девок, а ты не пойми что. Интересно мужикам на диво поглядеть. Да и мне тоже.

-Передай мужикам, - откашлялась Лорисс, - пусть успокоятся и перестанут завидовать: мне нечем их удивить.

-Это в каком смысле?

-Так… в прямом. Хотя, конечно, если кто девку голую ни разу в жизни не видел, тому интересно было б.

-Ага. Стало быть, проиграл я звезду. Слышь, Фотий? Не повезло нам, говорит, девка она.

-А-а-а, - потянула Лорисс. - Вот ты о чем мечтал. Нравы тут у вас… Извини, девка я. И перед мужиками извинись.

Богатырь шумно втянул воздух, осмысливая услышанное. Лорисс засомневалась, что он не оценит тонкость намека. Но он оценил.

-Уж я бы прошелся кнутом по твоей спине. С оттяжкой. Знаешь, как это? Чуть задержишь кнут, да и резко вниз, подальше от спины. Сначала вроде бы ничего, а потом прямо на глазах рубец вздувается багровый, но кожа не лопается. Нет. Это позже. Здесь главное - не торопиться и одним неверным ударом все не испортить. Что за удовольствие по кровавому месиву кнутом хлопать? Брызги в разные стороны летят, так и замараться недолго. Вот когда спина вздуется, как рыбный пузырь - один удар посильнее и кожа лоскутьями сходит, до костей…

-Девок не любишь? - желудок сжимался он приторно - сладострастного тона.

-За что ж вас любить? - бровь богатыря взлетела.

-Видать, давно тебе девки не давали, раз одно у тебя удовольствие осталось по спинам кнутом хлопать. Что ж, кто деревья валит от такой нужды, кто с медведем один на один схватится, а кто… а, здоровяк? - Лорисс попробовала подмигнуть, как это частенько делал Далмат. Судя по всему, у нее получилось на редкость отменно.

Возникла пауза. Осознав услышанное, сдавленно хмыкнул Фотий. Но под грозным взглядом богатыря тотчас умолк.

-Умной себя считаешь, - тихо сказал здоровяк и с хрустом расцепил руки. - Так держи свой ум при себе. Здесь он тебе не пригодится.

На сей раз Фотий громким смешком поддержал товарища.

-Думаешь, научилась, как мужик одеваться да шутить, там сама уже мужиком стала?

Здоровяк молчал, неторопливо разглядывая ее с ног до головы.

-Рубаху нацепила, а штаны так и не сняла. Тебе ж юбку дали, так надевай! Или заигралась - не остановиться? А теперь думай, дура, что годик здесь посидишь. А два? Волком выть будешь, кошкой лесной на стены кидаться. Много ум-то тебе даст, Вилька? Девка-дура.

-Эй, - осмелела Лорисс, - спасибо за заботу, здоровяк. Как помянуть тебя в молитвах?

Сказала просто так, без всякой задней мысли, но как оказалось, никакие ругательства не смогли бы разозлить его так, как небрежно брошенная фраза. Реакция здоровяка поразила Лорисс. С зажженным факелом в руке он в один миг оказался в шаге от нее. Его лицо перекосила такая гримаса ненависти, что Лорисс прошиб холодный пот.