Никогда не отпущу тебя (ЛП) - Регнери Кэти. Страница 51

Поцеловав теплую кожу во впадинке между его грудными мышцами, она прижалась губами к крошечным ступням вытатуированного там ангела.

— Ты одновременно и то, и другое, — продолжил он, его пальцы неспешно двигались от ее виска до кончиков волос, затем обратно. — Ты выиграла темную битву, потому что ты воин.

Гризельда глубоко вздохнула и задумалась о его словах.

— Я не чувствую себя воином.

— Почему? Гри, я никогда не встречал женщины сильнее тебя. Никогда.

Положив руки ему на грудь, она прислонилась щекой к предплечью и пристально посмотрела на него.

— Моя жизнь… она вовсе не такая хорошая.

— Эй, — сказал он, нахмурив брови и скользнув ладонями ей под руки, притянул к себе. — Н-не говори так.

Она слабо ему улыбнулась.

— Я признаю, что за последние несколько дней она значительно улучшилась, но…

— Но что?

Она склонила голову на бок, улыбка медленно сползла у нее с лица.

— Я была в дерьмовых отношениях с совершенно ужасным человеком. У меня нет амбиций, нет будущего, нет образования, нет перспектив. У меня есть одна настоящая подруга, и она даже не подозревает о том…

— …что с нами произошло?

Гризельда покачала головой.

— Люди знают, только то, что писали в газетах. «Девочка сбежала от своего похитителя после трехлетнего пребывания в плену. Похищенный вместе с ней мальчик по-прежнему не найден». После того, как я сбежала, меня отвезли обратно в Вашингтон, но кроме примерного расположения фермы Калеба Фостера, я практически ничего не рассказала о том, как мы жили там все это время. Меня отправили к психотерапевту, но я просто… Мне не хотелось об этом говорить. Мне не хотелось снова все это переживать. А потом, когда они пришли и сказали, что вы с Калебом бесследно исчезли… Я больше об этом не заговаривала. Ни с кем.

— Почему? Возможно, тебе было бы лучше об этом поговорить.

— Я бросила тебя, Холден. Бросила тебя там. Я оставила тебя с этим чудовищем и убежала.

— Я сказал тебе бежать. Гри, я рад, что ты побежала, — Холден помолчал. — Он ведь стрелял в тебя, так?

Вспомнив об этом, на глазах Гризельды выступили слезы.

— Я сказала ему, что он отправится в ад. Он ответил: «Сперва ты, Рут». Я стала кричать ему, что ты — не Сет, а я — не Рут, но он поднял ружье и выстрелил… и я побежала.

— Так ты не убежала, когда я сказал тебе бежать?

Она покачала головой.

— Нет. Не сразу.

— Г-господи, Гри! Он мог бы…

— Я миллион раз об этом думала, Холден. Я не уверена, но полагаю, он не хотел меня убивать. Он никак не должен был промахнуться, когда стрелял. По-моему, у него просто была бредовая идея, что он может тебя спасти от меня, и ему нужно было убрать меня с дороги.

Холден глубоко вздохнул.

— Я все узнал. Ну, ты понимаешь.

— Сет и Рут?

Он кивнул.

— Да. Я сложил все воедино. Он часто говорил об этом, но уже не тот бред, что нёс тогда, когда мы были у него дома. Уже без Левита, — сказал он, тихо и горько засмеявшись. — В основном просто… свои воспоминания. У него все смешалось, однако, он и впрямь думал, что я Сет.

— Они были его братом и сестрой, да?

— Да, — ответил Холден. — На несколько лет моложе его. Близнецы. Когда мы уехали, он взял с собой старую коробку с фотографиями. Я часто просматривал их, сводя все воедино.

— Это были старые, прямоугольные фотографии приглушенных цветов. На них стояли даты семидесятых годов. Старший брат рядом с младшим братом и сестрой, ну знаешь, будто они собрались в церковь на Пасху или что-то вроде того. Три фотографии — на заднем дворе. На крыльце того дома. Калеб, самый старший и самый высокий, а рядом с ним стояли Сет и Рут, всегда держась за руки.

— Я кое-что заметил, Гри. На каждой фотографии между близнецами и Калебом всегда оставалось небольшое пространство, словно какая-то граница. И на каждой фотографии рядом с Калебом, в центре, стоял Сет, а Рут — никогда. Было несколько совместных фотографий Калеба и Сета, и на них Калеб выглядел совсем другим человеком… ну там, опирался локтем на голову младшего брата или обнимал рукой тощую шею Сэта, улыбался своему братишке, словно с гордостью и любовью. И знаешь, Сет тоже казался довольным. Не счастливым и, возможно, немного настороженным, но нормальным.

— Но, Гри, на фотографиях Сета и Рут… Когда Сет стоял рядом с Рут, он светился от счастья, его глаза лучились тайной, или обожанием, или чем-то таким. Они всегда крепко держались за руки, и в девяти случаях из десяти Сет улыбался Рут, а Рут улыбалась в камеру. Она была очень красивой. Как ты. Полной жизни и надежды, с большими распахнутыми глазами. Он был… без ума от нее.

Холден помолчал, пока Гризельда переваривала эту информацию.

— Ты думаешь, они…

— Да, — вздохнул Холден. — Я думаю, они любили друг друга. Я в этом уверен.

Гризельда поморщилась, когда до нее дошел смысл его слов. «Любовь между братом и сестрой? Это противоестественно. Неприемлемо. Как такое произошло? Или это тайна, которую им с Холденом никогда не разгадать?»

— К-калеб их застукал.

— Что? — выдохнула она, взметнув глаза на него и открыв рот от изумления.

Холден кивнул.

— Он застал их за тем, как они занимались сексом. Я не знаю, сколько им было…, думаю, подростки. Лет пятнадцать, может, шестнадцать. У них была очень набожная семья, истово верующие, строгие родители. Из того, что мне удалось узнать, я практически уверен, что он ничего не сказал об этом Сету. И думаю, после этого у Калеба внутри что-то сломалось. После того, как он увидел их вместе. Узнал об этом.

— И он их убил.

— Я не знаю, — пожал плечами Холден. — В коробке с фотографиями была старая газетная вырезка об этом. Помнишь тот амбар, где мы консервировали овощи? Он был построен после того, как сгорел старый. На пепелище нашли браслет Рут. «Они сгорели в огне преисподней».

Гризельда поежилась. На какое-то время глаза Холдена приняли отсутствующее выражение, после чего вернулись к реальности и сосредоточились на ней.

— Холден… ты сказал это прямо как он.

— Он все время это повторял, — пренебрежительно отозвался Холден.

— Он их убил, — произнесла она. — Я это знаю.

Она обняла его и положила голову ему на грудь, чуть пониже шеи.

— Мы были бы следующими.

— Может быть. Скорее всего. Вот почему я так рад, что ты убежала, Гри, — он наклонился, прижавшись губами к ее волосам. — Я просто чертовски б-благодарен тебе, что ты удрала.

Гризельда закрыла глаза и сделала глубокий, судорожный вдох.

— Он их убил. Он убил своих собственных брата и сестру, он убил бы и нас.

***

Когда она вновь устроилась у него на груди, Холден продолжил поглаживать ее волосы, вскоре дыхание Гризельды стало глубоким и ровным, и он понял, что она уснула.

От того, как девушка прижималась к нему своей теплой кожей, он снова ее захотел, но не стал будить. Ей необходимо поспать, а ему необходимо дать ей поспать, потому что он рассчитывал обладать ею снова и снова, до тех пор, пока не проникнет ей под кожу так глубоко, что в конце месяца она просто не сможет его оставить. По крайней мере, таков был его план.

Секс с ней перевернул его мир, сместив полюса и сделав его жизнь без нее мрачной и безжизненной, словно заброшенный сад. Она была его водой и светом — его поддержкой и надеждой, ему хотелось забыть все случившееся с ним после Шенандоа и до вчерашнего дня. У него все болело при мысли, сколько потеряно времени, когда он мог быть с ней. Поморщившись, он взглянул на свою руку и представил, как подсчитывающие знаки волшебным образом слетают с его кожи и рассеиваются, словно пыль на ветру, оставляя после себя лишь один — один единственный, который когда-либо имел значение.

Его бесило то, что до нее он со столькими делился этим переживанием и, тем не менее, каким-то странным и извращенным образом всегда связывал его с ней. Потому что она была той, кого он хотел, страстно желал, о ком мечтал. Он всегда мечтал о ней в тот момент, когда достигал высшей точки. И вот мечта стала явью. Это ее горячая плоть обволакивала его, ее губы двигались под его губами, ее мягкие груди вжимались ему в грудь. Она была настоящей, и она была его.