Химия без прикрас (СИ) - "agross". Страница 23

— Садись, подвезу, — тоном, не терпящим возражений, сказал Дмитрий Николаевич, открыв с брелка машину. — А то ухажер твой больно настойчивый.

Я молча села, радуясь, что верно поняла намек насчет брата, а потом ужаснулась. О чем же они так долго разговаривали?

— Чего тупим, Дмитриева, пристегивайся! — я только сейчас поняла, что так и сижу, глядя на него с раскрытым ртом, не шевелясь. И, щелкнув ремнем безопасности, я начала терзаться сомнениями, стоит ли мне спрашивать, что он сказал моему однокласснику.

— Дмитрий Николаевич, — я рассматривала профиль преподавателя, внимательно следящего за дорогой. Он, не взглянув на меня, снял перчатки, даже не прекращая движения и протянул их мне.

— Назад положи. Чего, Димон? — совершенно без раздражения ответил он.

— А что за слухи дошли до учителей? Ну, вы просто только что сказали…

Химик бросил на меня беспокойный взгляд и тяжело вздохнул, но потом, чуть опустив окошко и на ходу размотав шарф так же отдал его мне в руки. Его я не спешила перекладывать назад, а вцепилась в этот шарф, словно в спасательный круг.

— Ничего хорошего, — наконец ответил он. — Кто-то якобы видел, как вы целовались, а потом уединились.

— Но это не правда! — выдохнула я, возмущенная такими слухами.

— Да мне без разницы, — грубо ответил химик. — Веди себя осмотрительнее, не хочу, чтобы мои дополнительные прекратились из-за глупых слухов. Ты же тоже в этом заинтересована? — мы остановились на светофоре, и Лебедев пристально взглянул на меня. Он не беспокоится обо мне. Нас объединяет только сделка. Он выручил меня только из-за нее. Ему без разницы. Мы тронулись с зеленым сигналом светофора.

— Домой? — после нескольких минут, проведенных в полной тишине, пока я занималась самоедством, химик внезапно съехал с дороги и остановился. Включив «аварийку», он повернулся всем телом ко мне и снова внимательно на меня посмотрел. Я отрицательно помотала головой. — К брату?

Я снова отрицательно помотала головой, закусив губу. Дмитрий Николаевич смотрел мне прямо в глаза и, уверена, видел меня насквозь. Меньше всего мне сейчас хотелось снова фальшиво улыбаться маме или наблюдать, как милуются братишка со своей любимой. И, думаю, химик, хоть и не был в курсе всего этого, но прекрасно бы меня понял. Он выключил «аварийку» и вывернул руль, разворачивая машину. Когда на свободной дороге он добавил газу, я вдруг поймала себя на мысли, что мне абсолютно все равно, куда химик отвезет меня. Мне просто хотелось, чтобы рядом был он…

— Со мной поедешь? — его вопрос заставил мое сердце успокоиться, а сознание отбросить всю нервотрепку куда-нибудь подальше. Поворачиваюсь к нему, разглядывая тонкий хищный профиль, на фоне проносящегося мимо пейзажа и куда-то спешащих машин. Он сам рекомендовал мне быть осмотрительнее. У него море секретов, целая жизнь за плечами, о которой я не знаю ничего вообще. У него дома детская кроватка, аккуратно застеленная покрывалом и пеленальный столик. У него дома тоскливая пустота… Он вспыльчив и агрессивен. И разумнее всего было бы ответить отрицательно на его вопрос. Но вот очередной светофор и, остановившись, он снова пронизывает меня холодным взглядом внимательных глаз в ожидании ответа.

Поеду ли я с ним?

Я молча киваю головой.

========== Глава 11. О параллельных мирах и веселых компаниях. ==========

Улицы проносятся мимо, сливаясь в одну сплошную пеструю полосу. В памяти невольно всплывают кадры фантастических фильмов о полетах сквозь время или в другую галактику. Как там? Гиперпространство… Раз, и ты в другой вселенной. Звучит неплохо, даже заманчиво. Такие мысли были частыми гостями в моей голове, и я старалась гнать их от себя как можно быстрей. Они — верный спутник беспросветного уныния. А уныние — как паника — стоит поддаться, и обратной дороги нет.

Постепенно возвращаясь из своих глубоких дум, я понимаю, что пейзаж за окном мне знаком. Я уже была здесь один раз.

— Мы едем к вам домой? — спрашиваю я, не отрывая взгляда от знакомой шестнадцатиэтажки.

— Нет, у тебя просто дежавю, — издевается он.

— Понятия не имею, о чем вы говорите, — холодно отвечаю и отворачиваюсь к окошку, злясь на себя, ведь понимаю, что в глубине души я буду рада снова оказаться у него дома.

— А ты думала, я и в выходные свои захочу на станцию поехать? Жить спокойно не могу, дайте кого-нибудь откачать! — продолжает Лебедев. — Говорю же, я — тоже человек, и помимо потребности во сне, у меня есть еще куча дел.

— Нет, я думала, вы все-таки супермен и по ночам разгуливаете в синем наряде с красным плащом! — выпаливаю я, стыдясь за свое ребячество, а потом смеюсь в голос вместе с химиком, понимая, что была не так далека от истины.

Чувствую себя немного странно и глупо, ступая следом за своим преподавателем, потому что совершенно не понимаю, зачем я это делаю. Надо же чем-то мотивировать свои поступки. Ведь все это не может быть просто так. Или может? Могу я спокойно заваливаться к Лебедеву домой, просто потому что не хочу возвращаться назад, в свою реальность? Так ли себя ведут осмотрительные послушные девочки? На эту тему можно не один час дискутировать. Начнем с того, что они не разъезжают со своими преподавателями на «скорой», не заключают с ними сделки и не ночуют у них в спальне. Хотя, обладай я такой же самоуверенностью и набором ценностей, как Королёва, я бы превратила посещение квартиры химика в своеобразную самоцель. Ночевала на матрасе препода — сделано! Представляю, как Ника потом гордилась, даже если между ними ничего бы не было. Дмитрий Николаевич ведь не такой, он бы не стал с ней… Он не такой? Дмитриева, да что ты о нем знаешь-то?!

Боже, что я вообще творю?!

Останавливаюсь, как вкопанная на ступеньках, подумав, что даже если я, постоянно напоминая себе о своих исключительно деловых и корыстных отношениях с преподавателем, не делаю в принципе ничего плохого, то что об этом думает он? Что творится в его голове?

— Господи, Дмитриева! Что, опять внутренний монолог?! — Лебедев закатывает глаза. — Давай хоть в подъезд зайдем, а там спорь с собой, сколько влезет! Холодно же!

— Дмитрий Николаевич, наверное, неправильно вот так заваливаться к вам домой. Неправильно это все…

— В прошлый раз ты об этом тоже думала? — он слегка развел руками, держа в одной из них кожаные перчатки.

— Прошлый раз — это другое, — буркнула в ответ я. Он тогда проявил заботу, в которой я так отчаянно нуждалась. Пусть он миллион раз это отрицает и говорит, что ему все равно.

— Я не настаиваю, Дмитриева. Идешь или нет? — химик открыл дверь подъезда и обернулся, вопросительно глядя на меня. Вообще, если сделать над собой усилие и постараться закрыть глаза на все его едкие замечания, издевки на уроках и весьма сомнительную хамоватую манеру общения, то можно предположить, что он — нормальный человек. И сейчас, например, он не выглядит каким-то озабоченным маньяком или просто враждебно. Что я теряю?

— Простите, — виновато бурчу я, проходя вперед и поднимаясь к лифту. — Просто после той истории с Наумовым мне как-то не по себе. Знаете, так и параноиком недолго стать. Буду бояться, что вокруг маньяки, которые поджидают у школы, чтобы зацеловать до смерти.

— Ты меня боишься? — после этих слов смотрю в его насмешливые голубые глаза. И становится немного обидно, что его так насмешили мои опасения.

— Ну вы… — не знаю, как доступно донести до него свои умозаключения по поводу того, что меня вообще в последнее время пугает перспектива оставаться с представителями противоположного пола наедине, а он, вроде как, к таковым относится.

— Думаешь, мне бы хватило поцелуев? — тише спрашивает он, когда мы зашли в лифт, и нажимает кнопку своего этажа, а у меня в этот момент внутри все переворачивается. Я, по-моему, даже в стенку вжалась. Мне не послышалось?

Краем глаза замечаю его довольную улыбку и, по пылающим щекам понимаю, что стою, наверное, красная, как самый спелый помидор. Издевается. Вот теперь сомнения меня не просто мучают, а раздирают на части, шепча в ухо, что последние мои поступки, начиная с того момента, как я села в машину к химику еще тогда, после первого дополнительного урока, могут стать самыми эпичными промахами в жизни. Но, если подумать логически, он не станет ко мне проявлять больше внимания, чем следовало бы. Я уже уяснила, его интересуют деньги. А если он меня обидит, то лишится источника хорошего дохода. Все гениально и просто. Деньги решают все.