Созвездие Волка. На Сумеречной Стороне. Часть 1 (СИ) - Тавор Миа. Страница 8

Сейчас момент показался вполне подходящим.

— Мистер Честертон, я уже давно хочу вас спросить… — Я помедлила, подбирая формулировку, но в конце решила спросить прямо: — Что такого сделал мистер Броуди, за что его отправили в лечебницу много лет назад?

Фарфоровая чашка в руке учителя дрогнула — немного горячей жидкости пролилось на столик. Майк поспешил ему помочь, и они обменялись настороженными взглядами.

— А что тебе известно? — с подчеркнутым вниманием поинтересовался он, продолжая свое занятие как ни в чем не бывало.

— Что это случилось после того, как одна девушка покончила с собой. Девушка из красных, — добавила я, глядя на Майка.

Он отвел глаза.

— Да, печальная история, — подтвердил мистер Честертон. — Очень печальная. И, скажу прямо, ужасная. Но это произошло уже много лет назад.

— Так что случилось? — Я повысила голос, потому что он уже предлагал Майку поднос с крохотными бутербродами с анчоусами. А тот вдруг проявил совершенно нелепый, по его меркам, интерес к рецепту.

— Трагедия, — неохотно отозвался учитель, вынужденный под моим давлением вернуться к теме.

— Расскажите мне.

— Ну что ж, если ты настаиваешь…

Майк поерзал на подлокотнике, но лицо учителя вдруг приобрело расслабленное выражение, когда он снова поднес горячий напиток к губам.

— Но должен предупредить, что эта история не из приятных…

Наверное, это должно было меня спугнуть, но я только упрямо кивнула в знак поощрения. И он пригладил свой шерстяной кардиган и откинулся на спинку дивана. Его притягательное своим неповторимым аристократическим шармом лицо слегка потемнело под грузом неприятных воспоминаний.

— Не знаю, известно ли тебе, но мы с Теобальдом учились в одном классе, — начал он мрачно. — Так что я знаю его довольно давно. Друзьями мы никогда не были, — тут же пояснил он с неприязненной усмешкой. — Но и врагами тоже. До одного случая…

Линия его подбородка слегка напряглась.

— Как оказалось, Теобальд Броуди всегда имел не совсем нормальные наклонности… Одна из них — физическое насилие, причинение увечий, от которых он получает извращенное удовольствие. Другая… — Он сделал паузу, и по моему позвоночнику пробежал жутковатый, покалывающий холодок. — Влечение к молоденьким девушкам. Я никогда не сомневался, что именно второе побудило его так рьяно стремиться к посту учителя.

Он сделал глоток из чашки и какое-то время наблюдал за дровами, охваченными пламенем. Несмотря на то, что от них веяло жаром, я почему-то поплотнее запахнула плед.

Майк рядом не шевельнулся — с самого начала этого рассказа он превратился в застывшую статую.

— Он не был лучшим учителем… — Мистер Честертон словно полностью погрузился в прошлое. Его глаза подернулись пеленой. — К тому же часто ссорился с коллегами, пытался строить козни. Его всегда губила страсть быстро продвинуться и заиметь власть; с первого своего дня он стремился к тому, что считается здесь самым престижным — проводить тренировки с нашими лучшими учениками. — Он перевел глаза на Майка, и уголки его губ приподнялись.

— Но это поручили вам?

— Верно. — Он пригладил волнистые седые волосы, поблескивающие в свете огня. — Тогда между нами и появилась первая трещина. Броуди начал меня недолюбливать. Мелкие люди, знаешь ли, всегда завидуют и пытаются сделать пакость тем, кто добился успеха, — усмехнулся он. — Но ему мешали и другие, намного более… кхм… острые потребности. Какое-то время ему вполне благополучно удавалось их скрывать. Его способности, а также наличие в школе тех, кто в лучшем случае ничего не вспомнит, а в худшем — побоится открыть рот, облегчало ему работу.

Меня трясло, но учитель смотрел мне в глаза, и я не решилась попросить его остановиться.

— Он осторожничал слишком долго. Но однажды все-таки допустил ошибку. Положил глаз на то, что было ему не по зубам…

Он тяжело вздохнул и покачал головой.

— Никто до сих пор не знает, что именно заставило девушку спрыгнуть. Надо заметить, что я долго подозревал о его наклонностях, но у меня не было явных доказательств. Но в тот ужасный день мне было суждено стать свидетелем тому, как он с помешательством безумца собирал ее вещи. И более молчать я не мог. В тот же день я пошел к Совету и поделился с ними своими опасениями. Броуди, конечно же, бесился, все отрицал. Его вызвали на допрос к самому Рафаэлю. Он провел внутри всего пять минут. Но, Алекс, как он выглядел, когда раскрылись двери… — Учитель шумно втянул носом воздух. — Согнувшийся, рыдающий в три ручья на полу… Тогда Рафаэль и приказал отправить его в нашу особую лечебницу, откуда он не должен был выйти.

— Почему он вернулся? — Мои пальцы судорожно скомкали плед. От напряжения, с которым я слушала его рассказ, заныли мышцы.

— Патриция. — Лицо учителя застыло в хмурой маске, голос стал резким. — За время, проведенное в школе, Броуди успел заручиться ее поддержкой, нахваливая и лебезя перед ней при каждом удобном случае. Она вытащила его, пообещав Совету готовить для него особые зелья. Те, что должны были подавлять… кхм… эти самые низменные инстинкты. Но я не сомневаюсь, что он так и не смог до конца их побороть.

Я вспомнила фотографию, которую мы с Уиллом и Джин нашли в его кабинете. Я приклеила ее скотчем ко внутренней стороне своего стола на случай, если тетя или Майк задумают обыскать мои вещи. Первая — просто из вредности, второй — на предмет таблеток.

— Кто была та девушка?

Учитель отставил чашку на столик.

— Одна несчастная девушка. Ее имя тебе ничего не скажет, — произнес он немного сухо.

Майк попросил служанку приготовить наши куртки — знак, что мы уходим.

— Но все же, — упорствовала я.

Учитель цокнул языком. Мой внезапный интерес к деталям этого дела начал его утомлять.

— Мария. Мария Луиза Грей — ее полное имя.

Перед глазами возникли инициалы — М.Г. на серебряном медальоне, который я прилепила туда же, куда и фотографию.

Так вот кто она.

— Прежде чем вы меня покинете… — Учитель сделал знак Майку подождать. И обратился ко мне: — Насколько я знаю, тебе уже известно, что Эрику удалось заснять доказательство существования волка в пещере?

Я рассеянно кивнула. Мои мысли были все еще заняты медальоном и новыми подробностями этого дела.

Учитель выглядел не очень довольным такой реакцией. Точнее, ее отсутствием.

— Тогда ты знаешь, что к этому делу уже начали проявлять интерес. — Он недвусмысленно нагнулся поближе и заглянул мне в глаза. — И нам всем следует сейчас соблюдать повышенную осторожность. Его присутствие здесь нежелательно. Надеюсь, ты это понимаешь.

Оставив их прощаться, я вышла наружу.

По дороге домой мы молчали. Несколько раз я чувствовала на себе взгляд Майка, но лишь смотрела на мелькающие за окном деревья.

— Думаю, он хотел сказать, чтобы ты отправила волка подальше отсюда, — произнес он, когда мы поднялись в мою комнату.

Мне хотелось сразу повалиться на кровать и, может быть, даже уснуть. Но вместо этого я подошла к окну и всмотрелась в белую дымку на уже темнеющем горизонте. Зимой мрак подкрадывался особенно рано.

— Ты можешь это сделать?

Я ощутила его присутствие за своей спиной.

— Я его больше не чувствую. — Холодное стекло сразу же запотело от моего дыхания.

За это время Майк несколько раз водил меня в лес. Он думал, что с волком мне станет лучше. Мне становилось, но не так, как раньше. Этого было недостаточно, чтобы меня исцелить: с того дня что-то во мне сломалось.

— Попробуй еще, — его голос холоден и напорист.

Майк считал, что я застряла и не хочу вылезать из кокона. Он не верил, что его больше нет. Что он разбился.

Я покачала головой.

— Не получается.

— Постарайся.

Я подняла палец и рисовала в запотевшем кружке узор, пока он готовил чистую пижаму и полотенца. Пришла пора принимать душ.

— Что сказал Джейк? — спросила я, наблюдая за тем, что вышло на стекле. Пятиконечная звезда.