Гавр – сладость мести (СИ) - "Ка Lip". Страница 40

Гавр ее не любит. Гавр ее никогда не любил. Все, что было между ними, это лишь ее фантазия, и не более. Гавр просто ее имел, как многих, и она даже не оставила след в его душе, став лишь одной из тех, кто побывал в его постели. Все остальное она придумала сама — их любовь, их отношения, их будущее, их женитьбу и их совместную жизнь…

Вот только одно во всем этом было реальностью — ее ребенок, их ребенок. Это было настолько реально, что она даже приложила руку к животу. Там, под ее рукой, за тонким слоем кожи, в ней зародилась новая жизнь, которая будет расти и развиваться вне зависимости от происходящего.

Аня опустилась на последнюю ступеньку лестницы и закрыла лицо руками. Теперь Аня понимала, какой дурой была все это время. Да, она сама не хотела видеть, кто есть Гавр, а он и не пытался скрыть свою сущность. Проблема в том, что она не хотела видеть его настоящего. Аня, как влюбленная дура, парила в облаках, и вот теперь, спустившись на землю, осознала всю правду.

Девушка долго сидела на ступеньке в подъезде. Вся ее короткая жизнь проходила перед мысленным взором. Как же глупо она жила. Ведь в ее жизни были родители, которые ее любили и хотели всего самого лучшего для своей дочери, и еще в ее жизни был Алеша, который действительно любил ее. Теперь она это понимала… но было уже слишком поздно.

Аня встала со ступенек. Нужно было идти. И она пошла. Улица, дома, лица прохожих… Она шла, видела и не видела все это. Теперь все, что окружало ее, было уже неважно.

Перед ней был вход в метро, она нащупала в кармане проездной. Турникет распахнулся перед ней, и она прошла сквозь него. Толпа людей подхватила ее в общем потоке и, как прилив, повлекла за собой, и это ее уже не волновало. Она шла с общей массой окруживших ее людей и не видела их. Она знала, что делать. Аня нашла правильное решение. Единственно правильное.

На платформе было много народу.

"Это хорошо", — подумала она, видя массу людей вокруг себя.

Аня лишь подошла ближе к краю платформы и стала ждать. Это было последнее, что она ждала в своей жизни. Из туннеля показался поезд, он приближался, и когда Аня увидела слепящий свет его фар, она сделала шаг вперед… в пустоту…

Гавр сидел в машине и ждал, когда Лекс наконец переоденется и выйдет из клуба. До ресторана они ехали молча. Лекс, как обычно, смотрел в окно, а Гавр предвкушал предстоящее удовольствие.

Сегодня они не пошли в клуб. Гавр передумал — в клубе слишком шумно и темно, а он хотел созерцать эмоции Лекса и слышать его слова. Вот поэтому он и выбрал один из лучших ресторанов в Москве.

Когда они подъехали к нему, Алешка, увидев вывеску, ощутил озноб. Здесь он был с Назаром — давно, как будто в другой жизни. Алеша отогнал от себя воспоминания и вышел из машины, стараясь не показать, что у него болит спина.

Хорошо, что они с Гавром хоть сели не за тот столик, за которым он сидел с Назаром.

— Я давно не видел тебя. Расскажи мне о своей жизни…

Гавр заговорил первым, когда им принесли закуски. Сначала он хотел узнать его мысли, чем жил этот Лекс в его отсутствие.

Алешка, может, и не хотел вот так все изливать Гавру, но, говоря о наболевшем, он увлекся рассказом и выложил все, что было у него в душе. Он рассказал о том, что его просто уже затравили этими сплетнями о его голубизне; о том, что он решил несмотря ни на что выступать на соревнованиях, а ему ослабили подпругу, и он упал с коня. И о том, что второго коня за то, что он выиграл, траванули, и он жил с конем три дня, а потом еще носился с ним до конца недели, чтобы убедиться, что конь выжил. И вот теперь он, потратив все на коня, бабушку и свои лекарства, не знает, что делать. Он говорил и говорил о том, что не понимает людей, которые так злы и, не имея возможности причинить ему вред, вымещают свою злобу на коне. Он говорил о том, что устал бороться со всем миром и не понимает, почему все это на него свалилось, но он будет бороться…

Гавр ел и слушал этот бред, вылавливая из потока слов только нужные ему вещи. Он был рад, что его план работает намного лучше, чем он предполагал. Лекса ненавидят в его конюшне, конь болеет, и это все помогает ему подложить под себя Лекса по его же доброй воле. Осталось лишь сказать Лексу напрямую, что он его спаситель от всех проблем, и тогда трах с Лексом ему обеспечен.

Гавр окинул взглядом парня. Хорошо, что тот выполняет его просьбу и когда ходит с ним, одевается в вещи, которые он ему купил. Сейчас Лекс выглядел восхитительно — этот костюм, рубашка, не застегнутая доверху; его длинные волосы, мерцающие золотом; губы, как будто обведенные по контуру. Даже темные тени под глазами украшали его, делая взгляд ярче, выразительнее. Гавр мысленно стал его раздевать и думать о позициях, в которых Лекс был бы наиболее желанен.

Наконец, словесный поток Лекса прекратился. Гавр отвлекся от мысленных картинок голого Лекса под ним и решил, что пора приступать ко второй части спектакля.

— Поешь, пожалуйста, — дружеским тоном произнес Гавр. — Я понимаю, на тебя столько свалилось… но ты поешь, а потом поговорим.

Алешка, слыша голос Гавра и понимая, насколько искренне этот человек переживает за него, решил поесть. Раз Гавр просит, нужно поесть, да и он не помнил, когда ел в последний раз.

— Кстати, а коня-то как зовут, которого отравили?

— Вальхензее. Представляешь, чтобы я его хозяину сказал, если бы не сберег его коня? Да и Валюшу я так люблю, что не могу представить, как жить без него.

Гавр понимающе кивнул. Вот, значит, как он любит Назара: три дня с конем в конюшне жил, все ради своей любви к этому человеку. Хорошо, значит, сейчас он насладится своей местью, маленькой частичкой этой мести.

Гавр, видя, что Лекс ест, стал перелистывать принесенную с собой газету, делая вид, что читает.

Наконец видя, что пора начинать спектакль, Гавр заговорил:

— Представляешь, на моей станции метро, на Тверской, юная девушка под поезд метро бросилась. Совсем молоденькая… погибла. Жалко ее. В газете даже об этом написано. Она беременна была, ранние сроки. Наверное, от неразделенной любви.

Алеша прекратил есть. Он тоже представил, что молодая девушка бросается под поезд метро, и ему уже стало не до еды. Он удрученно перевел взгляд на газету, которую Гавр отложил, и вилка выпала из его рук. Со страниц этой газеты на него смотрела Аня…

Алеша дрожащими руками взял газету и попытался прочесть то, что было написано под фотографией. Он читал и не видел букв. Он лишь понял смысл. Аня бросилась под поезд метро и погибла… она была беременна, ранний срок…

Гавр с наслаждением созерцал парня перед собой. Он видел его дрожащие губы, влагу в глазах и то, как трясутся его руки. Да, ради такого можно было и терпеть двадцать минут нытья Лекса о неудачах в его никчемной жизни, чтобы теперь наслаждаться зрелищем.

— Я знал ее… — Алеша смотрел перед собой невидящими глазами, — это моя девушка… — Алеша резко встал. Он больше не мог сидеть здесь, в этом зале, слышать смех, голоса, музыку, видеть счастливых людей. — Мне нужно выйти… — неопределенно произнес он, и как пьяный двинулся к выходу.

Гавр, быстро расплатившись, догнал его, зная, что сейчас настало время действовать.

— Пойдем в машину. Пойдем, — он приобнял парня за плечи и повел к своей машине. — Я не знал, что ты ее знаешь… мне так жаль. Пойдем, тебе сейчас не стоит быть одному.

Алешка шел за Гавром, не осознавая происходящего. Да и как можно это все осознать? Его Аня мертва. Она бросилась под поезд. Она беременна. Это его ребенок…

— Это мой ребенок.

Алешка забился в руках Гавра, который сел с ним на заднее сиденье и дал команду водителю ехать.

— Твой? Там ранние сроки. Когда вы виделись в последний раз?

— Летом… — и Алеша понял суть того, что произошло. Его Аня полюбила другого, все это время встречалась с другим и забеременела от другого. А он ведь ее любил, и все это время ждал и верил, что и она его любит, и этим летом они поженятся…