12 великих трагедий - Шекспир Уильям. Страница 96
Пусти меня!
Пер Гюнт
Бери же!
Хельга
Пусти! Вон там мой узелок остался…
Пер Гюнт
И Бог тебя спаси, коль ты…
Хельга
Пусти же!
Тебя боюсь я.
Пер Гюнт (вдруг смиряясь и выпуская ее)
Нет, хотел сказать я:
Проси ее – меня не забывать!
Хельга убегает.
Действие третье
В глубине бора. Серая осенняя погода. Падает снег. Пер Гюнт, без куртки, рубит строевой лес.
Пер Гюнт (подрубая огромную старую сосну с узловатыми ветвями)
Упрям ты, старый великан, как вижу,
Да как там ни упрямься, час твой пробил!
(Принимается опять рубить.)
Броню, вишь, на себя надел стальную!
Но я сдеру ее со шкурой вместе!
Ага! Кривыми лапами трясешь?
Я понимаю, – ты сердиться вправе,
Но все же предо мной падешь ты ниц!
(Вдруг обрывая.)
Все выдумки. Сосна это, а вовсе
Не в сталь закованный могучий витязь;
Сосна простая с треснувшей корой.
Не легкий труд рубить стволы такие;
А замечтаешься – сам черт не брат!
Но надо это бросить все; довольно
Ходить в тумане, бредить наяву…
Ты, парень, изгнан в лес и – вне закона!
(С жаром продолжает рубить.)
Отверженный. И матери с тобою
Здесь нет; никто тебе не сварит пищу
И не накроет стол. Захочешь есть —
Справляйся сам, как знаешь; раздобудь
В реке, в лесу чего-нибудь съестного,
Лучины нащепи да разведи
Огонь в печи и стряпай сам. Захочешь
Теплей одеться – подстрели оленя;
А нужен кров – так камня наломай
Да бревен наруби и сам на место
Перетаскай на собственной спине.
(Роняет топор и мечтательно глядит вдаль.)
Хоромы выйдут важные. На крыше
Я башенку с флюгаркою поставлю,
А для конька морскую деву с рыбьим
Хвостом я вырежу; замки и скобки
Из желтой мели сделаю и стекол
Для окон раздобуду. То-то станут
Прохожие дивиться: что такое,
Как жар, горит там, на горе, в лесу?
(Злобно смеется.)
Опять за выдумки! Себя морочить!
Ты вне закона!..
(Ожесточенно рубит.)
И с тебя довольно
На случай непогоды шалаша…
(Смотрит вверх на дерево.)
Ага, шатается. Еще удар…
Ну вот, во всю улицу и растянулось!..
Затрясся молодняк, весь бор гудит.
(Принимается очищать дерево от ветвей, но вдруг останавливается с поднятым топором и прислушивается.)
За мной кто-то… А, так ты обманом
Меня взять хочешь, хэгстадский старик!..
(Присаживается на корточки за деревом и осторожно выглядывает из своей засады.)
Какой-то парень… Сам боится, видно;
Все озирается по сторонам
И что-то прячет под полою куртки…
А, серп!.. Остановился и тревожно
Прислушался… Теперь на лыжный посох
Он руку правую кладет, и… что с ним?
Шатается, за дерево схватился?…
Ай-ай! Никак он палец отхватил?!
Да, начисто! Фонтаном кровь забила…
Он тряпкой замотал и убежал!
(Встает.)
И молодец же, черт возьми! Весь палец
Большой отчикнул! Сам, по доброй воле,
Никто его не заставлял… Ах, вот что!
Теперь я понял. Только так и можно
Избавиться от королевской службы.
Его в солдаты, видно, взять хотели,
А парню-то, понятно, не охота.
Но отрубить?… Раз навсегда расстаться?…
Придумать это, этого желать,
Хотеть… но – сделать?… Нет, не понимаю.
(Качает головой и затем снова принимается за работу.)
В доме Осе. Полный беспорядок. Сундуки стоят раскрытые, носильное платье разбросано кругом; на кровати кот. Осе и Бобылка торопливо увязывают и укладывают вещи.
Осе (бросаясь в одну сторону)
Послушай, Кари!
Бобылка
Что?
Осе (кидаясь в другую сторону)
Послушай, где же?…
Куда девала я?… Скажи – куда?…
Да, что, бишь, я ищу-то? Сбилась с толку
Совсем… Ах да, – где ключ от сундука?
Бобылка
Торчит в замке.
Осе
Ой, что это за грохот?
Бобылка
Последний воз с двора съезжает – в Хэгстад.
Осе (плача)
Уж заодно бы и меня свезли
В гробу на кладбище! Ох, сколько горя
Приходится перетерпеть на свете!..
Очистили весь дом. Чего ж не взял
Старик от Хэгстада, то отнял ленсман.
Одеждой не побрезговали даже…
Тьфу! Стыд и срам таким жестоким судьям!
(Присаживаясь на край постели.)
И двор и землю отняли у нас.
Старик жесток был, ну а судьи пуще.
Ни помощи ни милости. Совета
И то спросить мне не у кого было.
Бобылка
Дают вам все же век свой тут дожить.
Осе
Да, милостыней будем жить мы с кошкой.
Бобылка
Сынок вам дорогонько обошелся.
Осе
Мой Пер? В уме ты? Он при чем? Вернулась
Домой цела и невредима Ингрид.
Им черта бы к ответу звать, не Пера;
Тут, кроме черта, виноватых нет;
Не кто, как он подбил на грех беднягу.
Бобылка
На вас лица, я вижу, нет. Не лучше ль
Сходить за пастором?
Осе
Сходи, пожалуй…
(Вскакивая.)
Нет, что ты, Бог с тобой! Досуг ли мне!
Я мать ему иль нет? Так чье же дело
В беде помочь ему по мере сил,
Когда его другие оттолкнули?…
Позволили они вот эту куртку
Отдать ему… лишь надо починить.
Ах, если б смела я ему припрятать
И одеяло меховое!.. Кари,
А где ж чулки?
Бобылка
Да тут же, в общей куче.
Осе (роясь)
Ах, что нашла я! Ложку для литья,
Его любимую игрушку. С нею
Он в пуговичника любил играть;
Бывало, топит, плавит, отливает…
Раз как-то пир здесь шел, и попросил
Кусочек олова он у отца;
А тот: «Не олова, дам серебра,
Монету Кристиана короля;
Ты не забудь, что ты сын Йуна Гюнта…»
Покойник с пьяных глаз не разбирал,
Что – олово, что – золото… Чулки-то
Все в дырках, Кари. Надобно заштопать.
Бобылка. Не худо бы.
Осе. Заштопаю и лягу.
Не по себе мне вправду; тяжело…
(Радостно.)
Смотри-ка, две фуфайки шерстяные!
Не доглядели… или – позабыли.
Бобылка
Как видно.
Осе
Вот удача! Ну, одну
Ты им вернешь… Иль нет, оставим обе, —
На Пере больно старая, плохая.
Бобылка
Ах, матушка, ведь это грех, пожалуй!
Осе
Да, да, но каяться уж заодно, —
Священник всем грехам даст отпущенье.
Перед только что срубленной избушкой в лесу. Над дверью оленьи рога. Глубокий снег. Сумерки. Пер Гюнт прибивает к дверям большой деревянный засов.
Пер Гюнт (посмеиваясь)
Засов сюда, чтоб здесь от троллей злобных
И злых людей я запереться мог;
Засов сюда, чтоб эта нечисть вся
И на порог ко мне ступить не смела…
Они приходят с тьмой ночной, стучатся:
Открой, Пер Гюнт! Мы прытки, словно мысли!
Мы под кроватью прячемся, в золе
Мы копошимся, мы в трубу влетаем.
Хи-хи, Пер Гюнт! Запрешься ль на замок
От дьявольских, нечистых, злобных мыслей?
Сольвейг прибегает на лыжах с равнины; на голову наброшен платок, в руках узелок. Сольвейг
Эй, Бог в помощь! Гостьей не побрезгуй!
Ты звал меня, ну вот, я и пришла.
Пер Гюнт
О Сольвейг! Ты ли это? Нет… Да, да!
И не боишься подойти так близко?
Сольвейг
Твой первый зов передала мне Хельга;
Потом его мне стали повторять
И тишина и ветер; мне звучал он
В рассказах матери твоей и в сладких
Мечтах, что те рассказы навевали;
И днем и ночью слышался он мне,
И не могла я не прийти. Померкла
Вся жизнь там для меня. Я не могла
Ни плакать от души там, ни смеяться.
На знала я, что в мыслях у тебя;
Но знала что мне следовало сделать.
Пер Гюнт
А твой отец?
Сольвейг
Теперь я сирота;
Без матери и без отца: со всеми
Я порвала.
Пер Гюнт