Жена Лесничего (СИ) - Вайнштейн Стелла. Страница 56

— Пожалуйста, отпустите меня домой к мужу. Я сама не хочу тут находиться…

— Собери то, что можно нести в руках, не подготовишься — не мое дело.

С этими словами король развернулся, исчез за дверью, и вновь послышался звук скрипящего засова.

Чармейн не выдержала и заплакала. До сих пор удавалось хоть как-то держать присутствие духа ради сына, а теперь захлестнула безнадежность. Она до дрожжи в коленках боялась короля фейри, потому что в его движениях и словах сквозила безуминка, а люди одержимые доводят свои начинания до конца.

Чармейн хотела домой к Дэмиену. Она устала быть сильной, пытаться выведать информацию, думать о побеге. Ей хотелось в сильные объятия мужа, чтобы он решил все ее проблемы. Где сейчас Дэмиен? Как он справляется один? Нашел ли оставленный ею путь из зеленых нитей?

В дверь опять постучали. Чармейн вытерла слезы, встала так, чтобы входящий не видел Ветерка.

На пороге стоял Тейл.

— Не бойся, Чармейн, я все слышал. Буду караулить подле двери и днем и ночью, не дам ему увести тебя.

— Саэдримон, тебе нельзя ему противоречить. Что ты сможешь сделать, когда он прикажет уйти с дороги?

— Он не захочет прямого противостояния. Отец боится меня потерять, он уже лишился влияния на Нендаранель.

— Так почему же и тебе не начать поступать, как считаешь нужным?

— Чармейн, ты родом из Вирхольма, где не помнят прошлого и живут сегодняшним днем. Мы же чтим традиции, главная из них служение лесу, вторая — подчинение королю. Умение превозмочь собственные желания и порывы, вот жизнь фейри.

— Я вымотана, Тейл, прости, Саэдримон. И боюсь за свою судьбу. Отведи меня обратно к мужу, там я буду в безопасности. Выращу Ветерка, а потом он сам решит, кем ему стать.

— Он должен вырасти под холмом, чтобы стать фейри. Я никогда тебя не отпущу, перестань твердить одно и тоже! Я зашел успокоить тебя, но, видимо, не стоило!

Чармейн потерла ноющие виски.

— Ты упомянул обязанности перед лесом. Разве они не потребуют твоего внимания?

— Сейчас лето, урожай обильный. Ничего не случится, если завеса однажды не передвинется. А отец пока привыкнет к тебе или забудет о вашем существовании.

Чармейн поджала губы и хмыкнула. Не верилось в забывчивость эльфийского короля. Он найдет способ до нее добраться, но пока Тейл тут за дверью и правда спокойней. А пока она придумает, что делать дальше.

Глава 18

Дэмиен летел домой, изо всех сил работая крыльями. Он досадовал на себя за детскую выходку на крыше, следовало сразу спешить обратно. Чем он будет кормить подкидыша? Бедный ребенок, он ни в чем не виноват, его не следовало превращать в разменную монету в разладе с фейри, не стоило разлучать с Чармейн.

Если бы Дэмиен мог повернуть время вспять, то он бы изменил свое решение. Мысль о том, что из-за него страдает голодный младенец была невыносима.

Впереди замерцало озеро, показался приметный дуб на поляне, а под ним и крыша хижины, обросшая вьюнком. Дэмиен превратился человека, смахнул прилипшее к рукаву перо.

В доме было пусто. Заскрипели половицы, Дэмиен потрогал остывший котел над очагом. На столе лежало забытое одеяльце. Ни Милисент ни ребенка видно не было. Дэмиен вышел к ближайшему дереву, обнял его и попытался связаться с лесничей. Получил глухой отклик, будто она сейчас недоступна, но весть передадут, как только смогут.

Дэмиен потер переносицу. Раз человечье молоко достать невозможно, остается просить помощи у Хозяина леса. Хоть в чем-то он должен помочь!

Дэмиен закрыл глаза, выдохнул и нашел нужную точку под ребрами, где обычно ощущал жжение нового задания. Мысленно задел ее тонким молоточком, чтобы зазвенела высоким колокольчиком. Из тревоги соткал тонкую нить, обвел ею звенящую точку. И напоследок представил плач голодного Кукушонка и сделал так, чтобы звон колокольчика превратился в плач.

В ответ нить тревоги завибрировала, распалась и испарилась. Ответ Хозяина леса: беспокоится не о чем. Но что это значит? Спокойно ждать? Отправиться на поиски?

Уходить из хижины было глупо, туда в любой момент могла вернуться Милисент, но усидеть на месте Дэмиен не мог. Его толкала вперед жажда действия.

Он опять обнял дерево, попросил сообщить о появлении Милисент и отправился в глубину леса. Дэмиен почти бежал, просто потому, что движение помогало сосредоточиться. Еще чуть-чуть и он сможет решить эту загадку.

И вдруг остановка. Что-то неправильное в зелени крон, в движении облаков, в примятости травы. Будто Дэмиен пропустил нечто важное.

Он привык доверять чутью. Присел на корточки, хорошенько осмотрелся. Краем глаза поймал тень на веточке куста.

Вот оно!

Зеленая нить, почти незаметная в листве, но когда Дэмиен прошел мимо, та легким прикосновением крыла бабочки огладила кожу и дала о себе знать. Дэмиен догадывался, откуда эта нить. Из одеяла, что мяла в руках Чармейн, когда ушла из дома.

Тут он как гончая взял след, обнаружив следующую нить на прошлогодних листьях в нескольких шагах впереди. Еще одна свисала с низкой ветви дуба.

Он старался время от времени спрашивать деревья, не появилась ли Милисент, но новостей не было. Дэмиен тут же возвращался к призрачной дороге из зеленых нитей.

— Не помешала? — услышал он женский голос позади.

На небольшой кочке стояла Кувшинка. Он была одета в серебряное платье, льнувшее к телу как вторая кожа, оттеняющее чешуйки на плечах.

Дэмиен оглянулся, в поисках второй женщины, той, что говорила.

— Скорее, — сказала Кувшинка. — Беги домой, накорми моего сына.

Она протянула ему сверток из блестящей ткани, обвязанный серебряной нитью. На ощупь он был почти ледяной, под мягкой тканью прощупывалось нечто твердое.

— Ты говоришь? — удивился Дэмиен. — Почему до сих пор молчала?

— Это долгий разговор, а тебе пора домой. Тут молоко для Истильвера. Ну же!

Дэмиен как очнулся. Огляделся вокруг и не увидел ни одной знакомой приметы. В этой части леса он никогда не был, и может, если уйдет сейчас, больше не сможет найти дороги назад.

Кувшинка прыгнула с кочки в чащу и исчезла, не сказав больше не слова. Дэмиен повернул ладонь к верху, открывая клубок зеленых нитей, которые вовремя спрятал от лесной девы.

Азарт гнал вперед, туда, где сейчас находилась его жена.

Дэмиен сжал зубы, закрыл глаза, воспарил вверх, превратившись в сокола. Полетит к хижине, раз так посоветовала Кувшинка, пусть сердце зовет к Чармейн, испить как живой воды тепло ее улыбки. Подкидыш дома, молоко у Дэмиена, и это единственное имеет значение.

Дэмиен покружил над тем местом, где потерял след, стараясь запомнить его и отметить близлежащие холмы. Запомнить ничего не удавалось, пейзаж внизу раз за разом уплывал из сознания как утренний сон. Не желая больше медлить, Дэмиен направился домой.

Милисент он нашел у озера, кормящую подкидыша из стеклянной бутылки. Дэмиен обрадовался, наблюдая за тем, с какой радостью ребенок вцепился в Милисент и работает щеками, но в то же время понял, что Кувшинка его обманула, согнав с верного следа.

Пропади оно пропадом, главное, в ближайшее время о пропитании для малыша думать не надо.

Лесничие обменялись новостями за прошедший день. Дэмиен нахмурился, услышав о происшедшем в Ахтхольме.

— Они с сошли с ума. Не будь ссоры между городами, я бы стал подозревать мэров в сговоре… Нет, не может быть. Зачем он им нужен? Кто захочет сердить Хозяина леса, особенно в Ахтхольме?

Милисент виновато улыбнулась, будто сама была главным заговорщиком. Дэмиен вспомнил, что ее пугают гневные тирады и пообещал себе быть сдержанней.

— Альфред ревнует меня к лесу. Сильные эмоции могут заставить людей поступать неприглядно. Он хочет вновь стать лесничим. И надеется, что поддержка города в этом поможет.

— Легко придумать оправдание для Бертериха. Он мог беспокоится о судьбе Чармейн, тем более, что я вел себя довольно странно, — Дэмиен почесал затылок. — Но травля недопустима, это прямое нарушение договора. И чтобы почти одновременно в двух городах… Нет, это больше, чем совпадение, Милисент. Мы должны быть осторожны.