Охонский батюшка - Клецко Марина Ивановна. Страница 6

Я спрашивала батюшку и о делах житейских. Поведала ему о конфликте с мужем. Отец Василий сказал, что фирма моего бывшего мужа развалится в том случае, если он не поможет мне с жильем в Новгороде. В это время меня с сыном, который поступил в университет, ожидал переезд. Все вышло так, как сказал прозорливый батюшка. Бывший муж мне не помог, и фирма его развалилась».

«Когда в моей работе наметились перемены, – пишет врач Татьяна Владимировна, – я пришла к нему за советом. Внимательно меня выслушав, он какое-то время помолчал и посмотрел так, как мог смотреть только он:

– Трудно вам будет, Татьяна Владимировна, очень трудно, но вы работайте.

Так все и произошло. Мои дела на работе, хоть и не сразу, а постепенно, наладились».

Из письма Беляковой (Полевиковой) Веры: «В нашей церкви Святой Троицы в селе Охона меня крестили еще в младенчестве. Бабушка моя Анастасия Григорьевна была человеком глубоко верующим и нас с сестрой с малых лет брала с собой в церковь. Нам очень там нравилось, было ощущение праздника в душе.

Батюшку Василия я знала с малых лет, мне он казался строгим, но в то же время очень добрым. На исповеди он всегда спрашивал то, что больше всего мучило. В детстве я не придавала этому большого значения, и лишь спустя годы поняла, что отец Василий у нас не простой, и Господь его любит, как и сам батюшка любит всех нас.

Однажды в моей жизни произошло неприятное событие. На работе я попала в немилость к начальству. Постоянные придирки, разгоны привели к глубокому унынию. В Вербное Воскресенье я поехала к батюшке Василию. Перед исповедью, а народу в праздничный день в церкви было много, я сижу едва жива и плачу. Вот, думаю, сейчас расскажу батюшке, как меня обидели. Подхожу, а батюшка накрывает меня епитрахилью и сразу же читает разрешительную молитву. Я целую крест, Евангелие и, недоумевая, отхожу от батюшки, так и не сказав ни слова. И тут неожиданно мне становится понятно, что я никого не обвинила, не осудила, что батюшка наш Василий видит все и всех, и это так отрезвило мой ум, что я, осознав мои грехи, заплакала от раскаяния и восторга».

Пронина Наталья из Боровичейвспоминает о том, что с отцом Василием она решила поговорить, когда у нее начались разлады в семье: «Он пригласил меня к себе в светелку и очень внимательно выслушал. Я поведала ему о том, что муж мой ушел к другой женщине и надежды на его возвращение уже нет. Батюшка, немного помолчав, ответил странной, как мне тогда показалось, фразой: «Она будет серьезно болеть и долго лечиться в Новгороде, ведь в вашем городе ракового центра нет». Тогда я не поняла смысл сказанного. А через несколько лет новая жена моего бывшего мужа со страшным диагнозом действительно попала в онкологическую больницу Новгорода».

Рассказывает Ирина Морозова, внучка отца Василия: «Одна моя очень близкая знакомая, Татьяна, как-то приехала к нам в Охону. Познакомилась с отцом Василием. Но батюшка почему-то звал ее не Татьяной, а Марфой. «Отец Василий, – уже позже вспоминала она, – видел во мне евангельскую Марфу, которая все по хозяйству суетилась, беспокоилась о земных делах. Как он сразу увидел мою сущность? А мы ведь до этого и знакомы не были». На исповеди она каялась батюшке, что взяла без спросу, не посоветовавшись с мужем, 50 рублей на дорогу. Уж очень ей хотелось приехать в Охону. Деньги отложены были на другие нужды, и по сути дела это было воровством. Послушал батюшка и говорит: «Ничего, мы все тебе вернем». Через несколько дней женщина собирается в обратный путь, ожидая, что батюшка вот-вот предложит ей эти деньги. Ведь как иначе понимать его слова? Но ничего не происходит. Батюшка благословляет в путь, женщина садится в поезд и с тревогой ждет контролера – нет ни билета, ни денег на него. Закрыла глаза, и только слышит: «Ваш билетик, и ваш тоже». Смотрит, а контролер уже мимо проходит, словно и не увидел ее вообще. Не увидел ее в пустом вагоне, где сидело всего три-четыре пассажира! Вот так батюшка выполнил свое обещание, чудесным образом вернув необходимые деньги».

«С семей мы впервые приехали в охонский храм в 1996 году, – пишет в своем письме Евгений Поведайко, – и с первых шагов почувствовали себя там как-то очень уютно. Батюшка Василий, добродушно улыбающийся, с добрыми глазами и пронзительным взглядом, увидев нас, сказал: «Вот и наши приехали!» С этого момента мы стали батюшкины навсегда.

Отец Василий каждый раз при встрече или во время проповеди учил нас. Но делал это ненавязчиво: через свой личный опыт, через примеры жизни своих друзей, через жития святых. Причем, когда батюшка говорил о святых, казалось, что он знает их лично. Настолько естественными, простыми и одновременно мудрыми были его слова.

Будучи великим молитвенником, отец Василий и нас учил неукоснительно исполнять молитвенное правило. Помню, я как-то попытался возразить ему по поводу одной молитвы. «Ты обязан ее читать!» – коротко ответил мне батюшка. И все. Отцу Василию было сложно возражать, такая безусловная уверенность была в его правоте.

И любовь батюшки была всеобъемлющей. Все приезжие после службы были накормлены, напоены, с каждым он поговорит, каждому что-то посоветует, кого-то пожурит. Но все это было с лаской, без повышенных тонов. Создавалось ощущение, что батюшка вообще не мог ни на кого повысить голос.

Кроме всего прочего, отец Василий был провидцем. Многое из того, о чем он говорил, свершалось, многому еще суждено сбыться. «Как вам это удается? Вы что-то видите?» – спросил я его как-то в личной беседе. «Я просто это чувствую» – ответил батюшка».

Сила молитвенного дара

Осталось много устных и письменных свидетельств духовных чад отца Василия о чудесных случаях, подтверждающих прозорливость батюшки и силу его молитвенного дара. В подобных рассказах легко допустить неточность, поневоле сотворив легенду, однако обойти вниманием эти воспоминания невозможно. В них и любовь к батюшке, и бесконечная благодарность, и память о нем. Скольких он утешил, привел к вере, помог советом!

«Впервые с отцом Василием судьба меня свела еще в детстве, в середине шестидесятых годов, – рассказывает Румянцева Т. А. – Я ходила в первый класс. Он только-только вместе с семьей переехал в Охону. Заболела моя бабушка, и мама, понимая, что болезнь не отступает, привезла батюшку для совершения таинства причастия. Совершив таинство, священник обратился к маме со словами: «Недолго ей осталось мучиться, скоро вы привезете ее ко мне». Все так и случилось. Вскоре бабушка умерла.

Через некоторое время беда опять постучалась в наш дом – заболел мой отец. Мама снова обратилась за помощью к отцу Василию. Закончив причастие, он сказал маме, чтобы она успокоилась – папа будет жить. Все эти события ярким пятном сохранились в моей памяти. Еще тогда, в начале служения, отец Василий обладал таинственным божественным даром. Он видел человека, его душу, его судьбу».

Вспоминает Виктор Павлович Жарких, староста храма Святой Троицы в селе Охона: «Когда начались войны (сначала Абхазия, потом Чечня) многих парней из нашего небольшого городка Пестово отправляли служить в «горячие точки». И все знали, что спасти их может лишь молитвенная поддержка батюшки из Охоны. Случайно это или нет, но все, кто взял у него благословение, возвращались здоровые. Не царапинки. И без особых нервных потрясений. Отец Василий не понаслышке знал, что такое война. И молитва его за проливающих свою кровь ребят была, несомненно, очень сильной. А уж как рад был батюшка, когда они возвращались домой. Прямо светился весь от радости!

Помню, как он сокрушался, когда в охонский храм пришла женщина с просьбой отпеть некрещеного сына. Он погиб на чеченской войне. «Что ж вы не окрестили его, отправляя его на войну, оставили парня без духовной защиты?» – сетовал отец Василий. – Теперь и похоронить по-христиански не сможете».

Из письма Поярченковой В.П., прихожанки храма Святой Троицы в селе Охона: «Моя мама была тяжело больна. После операции прошли месяцы, а он почти не выходила из больницы. Бывали дни, когда я уже и не надеялась на ее выздоровление. Батюшка все время молился за нее, просил прихожан молиться соборно. Как-то после службы он подошел к моей тете.