Дневник. Том III. 1860-1861. Созерцательное богословие. Крупицы от трапезы Господней - Кронштадтский Иоанн. Страница 39

Скупости не имеет тот, кто равнодушно смотрит на домашние расходы — великие они или малые, лишь бы были нужные — на хороший стол, нарядную одежду и жилище; кто пренебрегает лишними против обыкновенного расхода копейками или даже рублями — для нужного случая; кто помогает другим охотно, без сожаления о своей помощи; кто подает милостыню с лицом веселым, доброхотно и щедро.

† Сердце — вместилище всякого греха: в нем водворяется леность к молитве и ко всякому благонамеренному труду, в нем — гордость и происходящее от ней противление Богу и людям; в нем лукавство, зависть, ненависть, блуд, прелюбодейство: это — помойная яма, смердящая всяким греховным зловонием.

Страхование домов и имущества противно христианской надежде. Где страх, там нет надежды. Боящегося Господа, говорит Давид, милость обыдет (Ср.: Пс. 31,10). Бойся Бога, живи по воле Его: и не приидет к тебе зло, и рана не приближится селению твоему (Пс. 90, 10).

Сыне, даждь Ми твое сердце (Притч. 23, 26), говорит Господь в Ветхом Завете. Блажени чистии сердцем, говорит Спаситель, яко тии Бога узрят (Мф. 5, 8); сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав <обнови> во утробе <моей> (Пс. 50, 12), говорит Давид; апостол Павел желает, чтобы в сердце христиан вселился Христос (Ср.: Еф. 3, 17). Если же сродное ищет себе сродного, если Бог хочет и ищет от нас нашего сердца, то сердце есть душа наша, или душа наша — в сердце, то есть во внутренности нашей — там в ближайшем соседстве с нашим чревом (во утробе); живот (желудок) телесный и живот (сердце) духовный — два едино противу единого, как и сердце материальное и сердце духовное. Скажите: отчего весь главный механизм, которым поддерживается наша яшзнь, находится во внутренностях наших — под грудью? Оттого, что там престол нашей души; потому–то когда человек или животное обезглавлены, в туловище остается некоторое время жизнь. Об уме или голове нигде не говорится в Священном Писании так сильно, с таким вниманием, как говорится о сердце, голова признается служебным орудием сердца, хотя бы то и руководительным — до времени нашего будущего, всецелого обновления, и Сам Господь прямо низводит ум или мысль в сердце наше: векую вы мыслите лукавая в сердцах ваших (в сердцах, а не в голове) (Мф. 9, 4)? От сердца исходят помышления злая (Мф. 15, 19) (от сердца, а не из головы); оттого–то голова холодна без участия сердца (души) и от человека как в речи, так и во всех делах требуют не ума только, а непременно и сердца — сердечного участия, без которого слово и дело признается безжизненным, бездушным. Вот почему, потому то есть, что душа наша находится в ближайшем сообществе с желудком, нам необходимо, для преуспеяния в духовной жизни, соблюдать умеренность в пище и питии; вот почему неумеренность в пище и питии ведет нас к нравственному расслаблению и расстройству, к лености, нравственному нерадению, забвению Бога, к гордости, сребролюбию, скупости, зависти, распутству и ко всем возможным грехам. Да и опыт всех людей, наблюдавших за собою, точно говорит в пользу местонахождения души нашей в соседстве с желудком, печенью и вообще внутреннейшими нашими частями. Под грудною доскою и ниже — вот ее седалище. Там и совершаются все явления жизни и смерти духовной, как там же совершается процесс жизни телесной. — Потому–то обязанность всякого христианина состоит в том, чтобы всячески хранить свое сердце: Всяцем хранением блюди твое сердце: от того бо исходища живота (Притч. 4,23).

Знаете ли вы причину блестящих успехов этого человека в делах на пользу души своей, на пользу Церкви, на пользу семейную или общественную? Причина эта — его живая вера в Бога и молитва. Знаете ли, что за могущественная пружина движет пером этого мыслителя, написавшего столько полезных и назидательных книг? — Живая вера его и молитва. Так, мы часто видим одни явления, а главной пружины, которая движет умом и сердцем мыслителя, не видим.

† СЕРДЦЕ ЧЕЛОВЕКА. МОЛИТВА Чему уподобить молитву нашу? Сухому, бессердечному говору недобрых, хладных к отцу детей, пришедших в полное сознание, которые заучили однажды навсегда чужие слова и только из обычая говорят их своему отцу, и когда говорят, по лицу их и по глазам видно, что они говорят без участия сердца, по привычке, торопливо, только бы скорее кончить заведенную форму и отделаться; а отделавшись, с радостию бежат к столу и с полным усердием хватаются за пищу и питие или обращаются к своим игрушкам и с живейшим сочувствием играют ими, занимаясь ими как будто чем–то серьезным. Таковы едва не все мы, братия, по отношению к Отцу нашему Небесному. Мы молимся больше без сердечного участия, с хладными сердцами, по привычке; торопимся кончить, и когда кончим, внутренно радуемся, что кончили и поспешно обращаемся или к пище, как к сокровищу нашего сердца, изобличая тем идолопоклонническое расположение своей души: идеже бо со кровище… (Мф. 6, 21), или к суетным своим занятиям, как дети к игрушкам. Так ли надобно вести себя возлюбленным чадам Отца Небесного, которым приготовила любовь Его в вечное наследие обители райские (См.: 1 Кор. 2, 9)? — Такова ли любовь наша к Отцу Небесному, столько возлюбившему род человеческий, что Он и Сына Своего Единороднаго дал нам, чтоб не погибнуть нам навеки, но иметь живот вечный (Ср.: Ин. 3,16)? Это делаем мы по отношению к молитве. Но многие, по крайней мере, хоть еще как–нибудь молятся, хотя изредка, но, по крайней мере, иногда молятся и с некоторым чувством любви, особенно в нужде и беде. А что сказать о тех, кои совсем не молятся? Как они живут? — Если молитва есть сокровищница всех благ (молитва истинная), то живущие без молитвы полны всякого зла.

Радуйся и благодари Бога, когда Он посылает тебе случаи к злостраданию твоей плоти (например, в особых трудах по службе) и твоего грешного сердца: потому что это великая милость Божия, подобная тем милостям, которые явил Он мученикам, подвергши сих злостраданиям за веру; преподобным, изнурявшим тело свое, по благодати Его на земле леганием, пощением и почти постоянным бдением и молитвою [180]. То и худо, когда не страдает наша плоть, а живет в довольстве и неге: тогда она берет свою волю и захватывает нас в свои руки, делая нашу душу своей невольницей. Неприятны страдания или напряженные труды в поте лица (Быт. 3,19), да делать нечего: душе–тο от того большая польза: грехи выжимаются из ней этими страданиями или этими трудами в поте лица. В поте лица твоего снеси хлеб твой (Быт. 3, 19). О, если бы вы исчерпа ли всю глубину этих слов, постигли всю истину их, — и то, какая благость вместе с правосудием, какая премудрая целесообразность с состоянием грешника выразилась в них! В этих словах Бог, как премудрый врач, указал грешным людям на лучшее, действительнейшее лекарство против болезни греха; насильное противоядие яду греха: в них милость и истина сретостеся (Пс. 84, 11). Труд в поте лица — это первый крест за грех. И посмотрите, что говорит опыт: трудолюбивые по–христиански — люди не самые ли лучшие люди и лучшие христиане? Как слезы очищают наши скверны сердечные, так и трудовой пот — тоже очищает скверны души. Зато какие чистые души вы встретите между благонамеренными вольными тружениками! — Итак, радуйся, христианин, и благодари Бога, когда приходится тебе переносить особенные труды или другие злострадания плоти. Гоните прочь от сердца грешную неохоту взяться за дело, какое бы то ни было. Идите против своей ленивой плоти, против не любящего труда сердца; усиливайтесь всегда переломить себя — нудьте себя, делайте дело нехотя, убеждайте, умоляйте себя и наконец будете делать с охотою; свыкнется — слюбится.

Не знал я хитростей окаянного, а он и в чтении книг гонит мысль мою вперед, понуждая к торопливости: и потому от чтения книг у меня почти ничего не остается в голове.