Жемчуг (СИ) - Вольмарко Андрей. Страница 92

  Будто бы ища защиты от этого взгляда, Синг обернулся на лорда Райскрадта. Тот, сложив руки на груди, напряжённо смотрел на него.

  Смотрел взглядом человека, ожидающего чуда.

  Синг чудес являть не мог.

  - Позовите кого-нибудь, - хрипло проговорил он. - Мне нужно перенести её.

  - Куда? - маска собранности слетела, и Райскрадт подался вперёд - как самый обычный испуганный отец. - Ей лучше будет здесь, мастер Дегнаре! Болезнь же не передаётся, и...

  - Нет, вы не поняли, - Синг смотрел на него тяжёлым, виноватым взглядом. - Позовите людей. И пошлите кого-нибудь предупредить лекарей, что сегодня будет ещё одна операция.

  В глазах Райскрадта появился испуг.

  Синг отвернулся.

  Он не хотел, чтобы бывший лорд увидел точно такой же ужас у него, Синга, в глазах.

  Синголо смотрел в окно, нервно пожёвывая нижнюю губу.

  Дурацкая привычка, признавал он. Но избавиться от неё никак не выходило.

  Снаружи, как обычно, шёл дождь. Голдуольцев это не смущало - они продолжали деловито растекаться по узенькой улочке, хлопать дверями и общаться прямо под потоками воды. Синг задумчиво наблюдал, как счастливая парочка обнималась под козырьком кондитерской лавки. Вода лилась на них струями прямо с козырька, вокруг сновали люди - а они просто стояли и обнимались, счастливо улыбаясь. Проходящие мимо смотрели на них - и тоже расцветали улыбками.

  Синг тяжело вздохнул. Он бы многое отдал за то, чтобы так же стоять под холодным дождём с Лесте. Мёрзнуть, жаться друг к другу и шептать на ухо всякие глупости.

  Может, немного распустить руки даже. Если будет уместно.

  Просто стоять с кем-то, с кем будет тепло и уютно.

  Потому что здесь, в натопленном кабинете Робартона, ему было холодно и тоскливо. Хотя бы из-за темы их с Сингом разговора.

  - И... - Робартон откашлялся, прерывая долгую тишину. - И что дальше? Что стало с дочерью Райскрадта?

  Синг неопределённо помахал рукой, не оборачиваясь. Он смотрел на парочку - парень что-то сказал девушке, поправил её капюшон и рассмеялся. Счастливый сукин сын. Хотел бы я быть...

  - Дегнаре, - раздражённый голос Робартона заставил его вздрогнуть. - Не надо мне тут махать руками. Ты не птица. Что стало с дочерью Райскрадта?

  Синг бросил тоскливый взгляд на улицу. И с сожалением отвернулся от окна.

  - Мертва, - жёстко бросил он, огибая гору бумаг и присаживаясь на кресло. - Два часа операции, сорванный голос - и она умерла у меня на руках. Просто прелестно, да?

  - Ты сделал всё, что мо...

  Синг цокнул языком и недовольно сморщился.

  - Знаешь, господин Робартон, сколько раз я слышал эту чепуху? Сделал всё, что мог. Я знаю, что сделал всё, что мог, - Синг опустил взгляд вниз. Он и сам не заметил, как начал неловко перебирать пальцами. - Дело в том, что я сделал недостаточно.

  Робартон не ответил. Просто сидел за столом и задумчиво поглаживал свои дурацкие усы.

  Все они молчали, когда Синг произносил это. "Сделал недостаточно". Никто не мог возразить на это.

  Синг был бы рад услышать хотя бы подобие оправдания. Жалкого и неловкого. Но даже Мэй молчала. Лишь вздохнула и обняла его.

  - В общем, - Синг зло разорвал хватку рук - его бесило это непроизвольное перебирание пальцами. - Я... Я пришёл сюда не за этим. Не чтобы жаловаться.

  - Ты и не жалуешься, ты просто...

  - В городе больны все, - не обращая внимание на успокоительную улыбку Робартона, жёстко закончил Синг.

  Лицо Робартона замерло. Улыбка всё ещё играла на губах - но Синг видел, как в глазах что-то меняется.

  - Что? - и вот, даже следы улыбки исчезли.

  - Все больны. Мы проверяли. Две недели проверяли, - Синг без спроса взял со стола бутылки виски и щедро плеснул себе в стакан. - Дело в иммунитете. У кого-то он держится дольше. У кого-то - меньше. Но, рано или поздно, болезнь продавливает его. И тогда... Терминальная стадия. Без надежды на излечение, - Синг схватил стакан и сделал большой глоток.

  Обжигающая жидкость заставила его поперхнуться и закашляться. Глаза заслезились, и он согнулся в кресле, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха.

  - Боги, как ты пьёшь эту дрянь? - спросил Синг, утирая слёзы и указывая на стакан.

  - Я не пью, - мрачно пробормотал Робартон, хмуро глядя на бутылку. - Уже лет пять не пью. Хотел бы. Но не могу.

  - А я не хочу. Но надо, - произнёс Синг, тряхнув головой. Тепло быстро расползалось по животу. - Я схожу с ума там. Понимаешь, господин Робартон?

  - Прекрати называть меня так, - раздражённо дёрнул щекой Робартон. - Меня зовут Ирвин. Так и зови. И да. Я понимаю тебя. Такое чувство, будто бы ты добился просвета, приблизился к своей цели, почти достиг её, ухватил её пальцами... - Робартон протянул руку и схватил воздух. А затем картинно разжал руку. - А затем твоя цель просто утекла сквозь пальцы. Издеваясь, как... - он вздохнул. - В общем, я прекрасно понимаю тебя, лекарь.

  - Подозрительно хорошо для человека вроде тебя, - Синг заглянул в стакан. Янтарная жидкость красиво плескалась внутри, и он вздохнул. Такая красивая - и такая мерзкая. - Я... Я не хочу возвращаться за стену. Каждый день прибывают новые люди. Каждый день я хожу среди людей и выбираю самые тяжёлые случаи. Понимаешь? - Синг не поднимал взгляда. Ему и так было слишком стыдно за его говорливость. Незачем усугублять. - Я не людей выбираю. А тяжёлые случаи. Я должен разрабатывать лекарство - а я раз за разом вожу их в операционную. На верную смерть, - Синг тяжко выдохнул и ещё раз посмотрел на стакан. - Один глоток - а я уже не затыкаюсь.

  - Уж лучше так, чем сидеть и молча пить до беспамятства, - проговорил Робартон, откидываясь на кресле и устало закладывая руки за голову. - Ты не должен возиться с больными. Я уже говорил с кое-кем из твоей... Кхм. Лекарской братии.

  - А, Броунсворт, да?

  - Не имеет значения, - Робартон сверкнул глазами на Синга, и тот неуютно поёжился. Иногда с Ирвина слетал налёт его спокойствия, и из-под него выглядывало что-то... Откровенно пугающее. Однако вот Робартон моргнул, и взгляд его синих глаз вновь стал спокойным и собранным. - Мне говорили, что ты почти не занимаешься лекарством. Что тебе не раз предлагали забрать твоих больных. А ты упорно торчишь в операционной.

  - Да, торчу, - Синг нахмурился. - Потому что я лекарь. И я должен...

  - Должен спасать жизни людям, должен спасать мой грёбаный город. А не упражняться в хирургии, - холодно отрезал Робартон.

  Синг виновато втянул голову в плечи. Ну а что сказать? Оправдания у него не было.

  И это было хуже всего. Раньше у него на все вопросы были готовы ответы, на все обвинения - оправдание. А теперь, когда он отвечал не только за себя, оправданий у него не было. Ни одного, даже самого последнего.

  - Виновен, - Синг развёл руками. Забыв, что стакан всё ещё у него.

  Виски перелилось через край и влажно шлёпнулось на пол.

  - Ещё как виновен, - Робартон устало вздохнул, массируя виски. - Послушай, Синголо... Ты напоминаешь мне одного человека. Я могу рассказать о нём, если хочешь.

  - Я никуда не тороплюсь, - пожал плечами Синг, подливая ещё виски. В конце концов, кто его ждёт?

  Всего лишь около уже сотни больных, ждущих от него спасения. Которого у него, вот досада, не завалялось. Хотя, может, надо ещё посмотреть в нагрудном кармане...

  - Он тоже верил, что может изменить всё в одиночку, - Робартон хмуро уставился на бутылку, как на личного врага. - У вас больше похожего, чем тебе может показаться. Он тоже отучился в Коллегии. Получил печать адепта, верительные грамоты, прочие пакости. Ну, ты наверняка знаешь.

  - Знаю, - Синг алчно мечтал все годы обучения об "прочих пакостях", которые сделали бы из него не просто бедняка Синголо Дегнаре, а почётного адепта-медика Дегнаре.

  - В общем, из Коллегии этот парень вынес только вольнодумство. И, что хуже, он умел говорить. А любые болтуны, вооружённые идеей, легко находят союзников. Ты... - Робартон оттянул свой чёрный медальон на цепочке и посмотрел на него. - Ты слышал о Веспремском восстании?