Последний поход Мессии (СИ) - Баренберг Александр. Страница 35

А по реке пойдут только четыре корабля нового типа, с меньшей осадкой. По утверждению регулярно снующих вверх-вниз по Днестру генуэзцев, их придется раз пять-шесть разгружать, для прохода по особо мелким отмелям и трижды протаскивать мимо порогов по подготовленным волокам. Но такие операции они выполнять умели. Кроме того, вместе с баржами купцы выделяли табун лошадей, предназначенных эти баржи, вместе с нашими кораблями, тянуть против течения в отсутствие подходящего ветра. Ну и работников, управляющихся со всем этим хозяйством, тоже. А еще представителей, способных устаканить внезапные претензии всех кочующих в окрестностях степняков, когда деньгами, а когда и угрозой разборок с участием «крышующего» генуэзцев хана Осалука. Путь-то проходил далеко не по самым спокойным территориям! Короче, платили мы такие огромные деньжищи не за красивые глаза, а за реальную, сложную работу. Остается только надеяться, что все обещания хозяева выполнят…

…Высокий правый берег Днестра, то плотно укрытый выжженным солнцем к началу осени кустарником, то внезапно скалящийся голыми каменными осыпями, нависая над головой, постоянно навевал чувство опасности. Не столь уж и мнимой – и дня не проходило, чтобы на его склонах не мелькнул недобро зыркающий чуть раскосыми черными глазами всадник в характерной одежде из овечьих шкур или замызганном, но обязательно отороченном мехом халате, с неизменным колчаном на боку. Или же встречала гостей на берегу высоким частоколом и мрачной темнотой бойниц, угрожающих внезапно выплюнуть острые стрелы, малюсенькая, на два-три дома, рыбацкая деревушка. Изредка стремительные конные разъезды появлялись и на левом, пологом берегу, где двигалась сухопутная часть нашей экспедиции, однако близко не приближались. Причиной этому, видимо, являлись высоко поднятые как на копье едущего впереди, вдоль кромки воды, стражника – генуэзца, так и на мачте плывущей во главе каравана ладьи с лоцманом из Тиры полотнища с изображением красного креста на белом фоне. Торговый флаг Генуэзской республики был, судя по всему, прекрасно известен кочевникам в бассейне Днестра. Как и могущество хана Осалука, покровительством которого пользовались предприимчивые итальянцы.

На самом деле, несмотря на кажущуюся дикость, в которой пребывало Половецкое поле, вся территория здесь была давно поделена на строго очерченные кочевья отдельных родов. Рода, в свою очередь, объединялись в более крупные племенные союзы, или орды, контролировавшие огромные территории степи. Во главе каждой такой орды, достигающей численности в десятки тысяч человек, стоял хан, который избирался из глав наиболее влиятельных родов. Города, как мы уже поняли в Тире, половцы не любили и в них почти не жили. Но небольшие деревеньки, которые часто делились на зимние и летние, у них встречались. Были и постоянные поселки, где сосредотачивались немногочисленные в Степи ремесленники, в большинстве – пленники из более оседлых народов. Так что своего рода порядок, по своим степным «понятиям» имелся и тут, и «наездов» на торговый караван, заручившийся покровительством сильного рода, можно было особо не опасаться.

Однако из любого правила случаются исключения. Недаром генуэзцы позаботились о солидном сопровождении. Но всего предусмотреть нельзя. Проблема поджидала около очередного брода. В его самом глубоком месте мог пройти корабль с осадкой не более чем в метр с небольшим. Поэтому пришлось разгружать наши корабли по полной, включая разборку некоторых металлических элементов конструкции, таких, как водяные насосы, например. Иначе нужной осадки было не достичь.

Все товары и припасы переносились на буксируемые обычно за кораблями баржи, а те, которые находились в телегах, в них и сгружались прямо на берег. И преодолевали трудный участок своим ходом, пользуясь для этого примерно пятьюдесятью лошадиными силами прихваченного генуэзцами табуна. Все это, разумеется, занимало кучу времени, и вызванная погрузочно-разгрузочными операциями немалая задержка сильно меня злила. Черт знает, что там происходит сейчас в Галиче! Связи-то нет… Не хотелось надолго оставлять неопытного Владимира рулить княжеством в одиночку. Еще наворотит чего…

И тут вдруг возникли дополнительные трения. Брод, естественно, как объект стратегического значения, находился под патронажем одного из кочующих неподалеку родов. В соответствии с выработанными генуэзскими купцами за годы торговли соглашениями, следовало «отстегнуть» крышующим брод половцам определенную сумму с каждого проходящего мимо корабля. С маленького корабля – маленькую сумму, с крупного – побольше. Наши проводники заранее все подсчитали и внесли плату. Однако, когда половцы увидели количество выгруженного из трюмов кораблей товара, седовласые, украшенные традиционными круглыми шапочками головы их старейшин посетила шальная мысль – а не разводят ли гости их, как лохов? И потребовали удвоить выплаты. Генуэзцы, оценив количество половецких воинов у переправы, не превышавшее двух десятков, предложили старейшинам не наглеть. Те же, видимо, сообщили о возникшем затруднении на ближайшее кочевье главе своего рода, «кошевому» [10].

Тот и явился на следующий день, в самый разгар переправы. В сопровождении, на глаз, трех сотен всадников. Появились они неожиданно, как из-под земли, а мы, озабоченные перегрузкой товаров и, понадеявшись на гарантии генуэзцев, толком даже не выставили боевого охранения. Нет, оружие на руках у бойцов имелось, но люди были рассредоточены по большой территории: и у телег, и на пристанях по обе стороны брода, и на кораблях. А половцы буквально за секунды «втекли» на берег у пары укрепленных домов, где проживали стражи переправы, и стали активно переправляться на пологую сторону. На лицах сопровождавших нас генуэзских охранников, числом в четыре десятка, было явственно написано острое нежелание биться с таким количеством кочевников. Мы же оборону никак организовать не успевали. Придется идти на переговоры и, возможно, платить. Причем мне, у генуэзцев лишние траты в бюджете не предусмотрены.

Кошевым оказался довольно молодой мужик в красном, но сильно потускневшем от времени, вышитом по обшлагу золотом халате и сероватых шелковых шароварах, заправленных в высокие кожаные сапоги. Он, опираясь рукой на золоченую рукоять сабли, грозно восседал на коне в богато украшенной упряжи прямо у переправы. К нему я, в сопровождении генуэзского проводника Рудольфо, и направился на небольшой лодочке.

– Приветствую тебя, великий воин Овлур! – начал повидавший виды, судя по возрасту и паре неглубоких шрамов на лице генуэзец, явно не впервые встретившийся с данным персонажем.

– И я тебя, торговец! – едва кивнул в ответ кочевник. Рудольфо еще пару минут распинался насчет благополучия семьи вождя, тучности пастбищ и прочей соответствующей фигни. Распинался бы и дольше, но был прерван явно торопившимся Овлуром:

– Плохой год ныне, торговец! Нет добычи! Многие роды пошли с ханами к Великому хану булгар Калояну [11], воевать ромеев, много добычи, говорят, взяли. Овлур не пошел, поэтому нет добычи. Плохо! А у тебя, вижу, очень много товара. Ваш бог завещал делиться! Поэтому беру с тебя впятеро от обычной цены!

Ну нифига ж себе! Надо было вчера соглашаться на двойную цену, запрошенную старейшинами!

– У нас нет столько денег! – возразил Рудольфо. – Мы же торговать едем, а не обратно!

– А мне и не надо столько в серебре! – нашелся половец, разглядевший орлиным взором степняка солидного вида телеги на противоположном берегу во всех подробностях. – Вон те повозки возьму! Товар из них можете перегрузить обратно на корабли, а повозки – мне!

Генуэзец покосился на меня. Я отрицательно мотнул головой. Такой вариант никак неприемлем!

– Славный Овлур! – решился выдвинуть главный аргумент Рудольфо. – Мы рады тебя видеть, и преподнесем тебе дорогой подарок, кроме обычной платы, но повозки отдать не можем. И не надо тебе их требовать, хан Осалук будет очень недоволен!