Алракцитовое сердце (СИ) - Годвер Екатерина. Страница 37

- С виду не скажешь, что "нет", - не унимался чародей. - Ты дорогу хоть помнишь?

- Нет. Но она тут одна. Не заблудимся.

- Уверен?

- Нет. И плевать я хотел, если заблудимся. Мрак бы все это побрал!

- Ты бы поосторожней с проклятиями. - Чародей неодобрительно нахмурился, но наконец-то отстал.

Джибанд молча топал рядом, таща на плече Деянов мешок, связку тыквенных бутылей с водой и скатку с одеялами: никакой своей поклажи у чародея не было. Кратчайшая лесная тропа к дороге на большак - чтоб не идти через все село - проходила у Сердце-горы; она уже виднелась впереди.

Скала наверняка изменилась за все те годы, что Деян не подходил к ней близко, но ему она показалась в точности такой, какой он ее помнил: огромная, выше самых старых елей, серая глыба в тонких рыжих прожилках. И едва доходящие до колена каменные остовы рядом: все, что осталось от когда-то стоявших здесь стен.

- Подожди. - Чародей остановился, шаря взглядом по развалинам.

Деян сел на поваленную ель, разминая ногу, и приготовился ждать; по правде, это было бы весьма кстати.

Но не успел он перевести дух, как Голем вдруг сорвался с места и двинул вперед по тропе едва не бегом.

- За нами что, кто-то гонится? - не сдержался Деян, когда сумел его догнать.

Сердце-гора торчала среди леса, точно надгробие на заросшей могиле.

- Нет, - хрипло откликнулся чародей. Глаза его лихорадочно блестели. - Это мы гонимся. За химерами!

Глава седьмая. Большой мир

Выглянуло солнце: косые послеполуденные лучи пробивались через поредевший ельник. Тропинка следов уводила вверх по склону. Деян выругался: оползень впереди перегородил дорогу на полста шагов, если не больше.

- Эй, князь! - окликнул он чародея. - Не соизволит ли твоя милость раздвинуть это как-нибудь?

- Зачем? Другие прошли - значит, и мы пройдем.

- По склону лезть небезопасно. И дальше, и тяжелее, и...

- Попроси Джибанда тебе помочь.

Чародей равнодушно взглянул на громоздящиеся впереди завалы и принялся карабкаться наверх.

- Да ты просто не можешь! - выкрикнул Деян ему в спину. Тот не обернулся.

- Мастер не хочет, - извиняющимся тоном сказал Джибанд.

- А шею себе свернуть твой мастер не хочет?

- Что?

- Ничего. Забудь, - вздохнул Деян. - Я пошутил.

- А-а.

- Он, по-твоему, все может, твой мастер?

- Все! - с глубокой убежденностью и гордостью в голосе ответил Джибанд.

- Почему же тогда ползает по земле, как паук, в чужой рваной куртке?

- Почему... - На лице великана появилось озадаченное выражение, но мгновением позже оно вновь сменилось простодушной улыбкой. - Он так хочет. Наверное.

- Странные у него предпочтения... Ох, мать!.. - Деян шарахнулся вбок и едва не напоролся глазом на ветку, когда в плечо ему ударил маленький, но увесистый камень. - Мрак небесный, Голем!!! Какого ты творишь?!

Чародей, остановившийся на каменистом уступе, отряхнул ладони:

- Почему вы двое до сих пор топчетесь внизу? Если ты не можешь тут подняться - так и скажи.

- Допустим, не могу. И что тогда?

- Тогда будем искать обход. Если не найдем...

- Если не найдем?

- Я попробую расчистить дорогу, - сказал чародей. - Но за успех не ручаюсь: великоват завал. К слову, такая помеха возам на пути по нынешним беспокойным временам для твоей Орыжи полезна.

Тут он был прав.

- Ладно уж, обойдусь, - проворчал Деян и осторожно начал подниматься наверх по отчетливо видимой в подсохшей грязи тропинке следов, ведущих в обратном направлении, к Орыжи.

Эта тропинка - который раз уже подсказывавшая, как обойти непроходимый с виду участок, - раздражала больше всего другого: больше усталости, больше боли в ногах, больше натершей ладонь палки. Умом Деян понимал, что придерживаться следов весьма разумно, - и все же это было все равно что пользоваться помощью Кенека и его подонков-сослуживцев.

Накануне было не до того: напряжение и усталость взяли свое, потому путь до придорожной охотничьей хижины Деян едва мог вспомнить, а ночевки не помнил вовсе. На рассвете чародей растолкал его, и он бездумно побрел дальше по дороге, на ходу давясь подсохшим хлебом и стараясь не слишком отставать. Но теперь, когда с часу выхода из Орыжи прошло порядочно времени, когда потеплело и развиднелось, - голова гудела от мыслей самого мрачного толка; словно выглянувшее солнце высветило всю нелепость положения, в котором он оказался.

Сверху вывороченные с корнем деревья выглядели еще внушительнее, чем с дороги. Голем уже спустился и ждал, присев на камень.

"Он сказал, что мог бы попытаться расчистить путь... Всерьез ведь сказал, не в шутку".

Деян поежился, взглянув вниз. Идея выяснить в точности, насколько велики возможности чародея, больше не представлялась такой уж хорошей.

- Помочь? - с готовностью спросил из-за спины Джибанд, по-своему истолковав его замешательство.

Великан передвигался по скользкому склону с прямо-таки звериной ловкостью. Скатка с одеялами и мешок ему нисколько не мешали, хотя тот и выглядел почему-то больше, чем должен был.

- Не надо.

Деян стал спускаться к дороге. Идти вниз оказалось сложнее, чем подниматься, но все же не настолько, чтобы принять помощь, без которой он твердо решил обходиться до последнего, - и хотя бы в этом решении чувствовал сам с собой полное согласие. Гордость требовала не показывать слабости, а голос рассудка твердил, что нет иного выбора, кроме как терпеть. "Хочешь заново научиться ходить - иди, иначе будешь и на двух ногах ковылять, как увечный. Хочешь ходить - иди, несмотря ни на что. Хочешь ходить - иди...". Фразу эту Деян повторял про себя беспрестанно: она хоть немного, но придавала сил.

"Проклятая погода!"

Деян уселся на землю напротив чародея и распустил ворот куртки. Дышалось тяжело; болело и требовало отдыха, казалось, все тело. Голем с задумчивым видом вертел в руках маленькую серебряную фляжку. Приглядевшись, Деян смог разглядеть отчеканенный на ней узор: если взглянуть прямо, тот походил на раскидистый куст, если чуть искоса - на оленьи рога.

- Что это?

- Яд. - Чародей спрятал фляжку во внутренний карман жилета. - Или лекарство: тут уж как посмотреть на проблему.

- А в чем проблема?

- В том, что его мало.

Подошел Джибанд, до того с нескрываемым интересом осматривавший и ощупывавший корни вывороченных деревьев.

- Мастер, а это... оно... всюду так это? - От избытка чувств он всегда терял способность к связной речи.

- Что?

- Ну... это.

Сообразив, что его не понимают, великан указал сперва на корни, затем на живую раскидистую елку.

- Да, всюду. "Это" называется корни: чтобы дерево жило, они должны быть укрыты в земле, - с видимой неохотой попытался объяснить чародей.

- Кор-ни. - Великан, старательно шевеля губами, повторил незнакомое слово. - В земле. Прячутся, как мышь, чтоб их не съели?

- Нет. Им нужна земля, чтобы питать дерево... Дерево так ест.

- А-а. - Великан уставился на свои руки, как часто делал, когда о чем-то задумывался. - Поэтому мертвых людей тоже зарывают в землю? Чтобы живые люди могли есть?

Чародей застонал.

- Мастер? - нерешительно окликнул великан.

- Нет! Нет, Джеб: люди здесь вообще ни при чем. Хватит пока вопросов: подумай лучше над тем, что тебе уже рассказывали раньше.

- Но...

- Хватит!!! - рявкнул чародей. - Сегодня больше никаких вопросов. Понял?

- Ладно, мастер.

Великан, насупившись, отошел в сторону.

Чародей достал флягу; уронил, выругался, поднял. Руки его дрожали так, что он едва смог отвинтить крышку. Остро пахнуло чем-то пряным.