Птица и меч - Хармон Эми. Страница 59

Золтев наклонился ко мне и обмакнул палец в багровую лужицу у меня на ладони.

— Но зачем мне быть человеком, если я могу быть Вожаком? — спросил он, отправляя палец в рот, пробуя меня на вкус.

Тело мужчины вновь охватила дрожь, и нижняя половина его туловища покрылась перьями. Ноги выгнулись, превращаясь в лапы неведомой птицы, а за спиной, точно черный флаг, развернулись широкие крылья.

— Я предпочитаю нечто среднее.

Из кончиков пальцев, словно кошачьи когти, выстрелили костяные лезвия, хотя торс остался прежним.

— Я могу быть кем угодно. Я и Перевертыш, и Прядильщик.

Но не Целитель?

— Этот дар мне не нужен. Во всем Джеру не найдется ни одного существа, которое я захотел бы излечить.

Ну конечно. Исцеление требует любви.

— Я перепрял грифов в воинов, в целую армию. Начал с нескольких и приказал им атаковать. Мы оставляли трупы гнить на солнце, и они привлекали новых грифов, которых я тоже превращал в вольгар. Так постепенно я создал целую армию. Я говорил им, что делать. Ими так легко управлять… не правда ли? Ты убила столько моих созданий, маленькая королева. Мне следовало бы в отместку убить тебя.

Я попыталась встать, не желая больше корчиться у его ног. Золтев с улыбкой наблюдал за моими стараниями.

— Да, мне следовало бы тебя убить. Но ты еще можешь пригодиться.

Я вздрогнула. Черные брови короля сошлись к переносице.

— Эти твари подчиняются мне, потому что я их создатель. Но я не Рассказчик и не могу повелевать ими так, как ты.

Я ощущала их даже сейчас — бесхитростные мысли и слова, наполнявшие огромные птичьи тела вольгар. Их жажда крови докатывалась до меня красными волнами, и я беззвучно велела им держаться подальше. Они были совсем близко, хоть я их пока и не видела.

— Я слышу тебя. Ты их боишься. Но они явились не по твою душу.

Зачем тебе все это? Ты же ушел. Заставил своих сыновей, подданных, весь Джеру поверить в свою смерть!

— Я бросился со скалы и обернулся птицей.

Зачем?

— Мешара сказала, что я стану тем, чего боюсь, — чудовищем, и не ошиблась. Я мог бы ее пощадить, но она знала, во что я превращаюсь. Поэтому ее пришлось убить.

Он убил ее, потому что она знала. Буджуни был прав. Моя мать предвидела будущее. Это было не проклятие, а пророчество. Понимание случившегося настигло меня с беспощадной ясностью.

— К тому времени я уже начинал терять контроль. Но после смерти Мешары стало только хуже. Я заходил в конюшни и внезапно превращался в лошадь. Принимал ванну и становился рыбой. Не желая того, превращал все, чего касаюсь, — золото в камни, а камни в воду; хлеб в песок, а клинки в ленты. Однажды я проснулся и обнаружил, что простыня обернулась клубком змей. — Он поджал губы. — Меня пугало, что будет, если мир узнает о моем секрете.

Ты покинул Джеру из страха. Но теперь тебе нечего бояться?

— Я стал всем, чего боялся. Теперь страх — это я сам. И никто не сможет меня остановить. — Он взглянул на дремлющий в отдалении Джеру и распахнул исполинские крылья. — Мой сын тоже Перевертыш. Орел. Но он не может контролировать перерождение. А теперь он исчез. Джеру нужен король, а ты совсем одна, бедняжка. Но я сохраню тебе жизнь, если ты сделаешь, как я скажу.

А как насчет леди Фири? Она думает, что будет королевой. Золтев гортанно рассмеялся:

— Из нее выйдет отличный домашний питомец.

Одну долгую секунду в мире царила абсолютная тишина. Джеру под нашими ногами безмолвствовал, а расстояние порождало иллюзию безмятежности. Затем над крышами взвились языки пламени — пламени, которое без труда достало до черного неба, — и город в одночасье ожил. Прятаться! — думали люди. Бежать! — кричали женщины. Вольгары! — надрывался разум мужчин. Внезапно в воздухе зазвенело отчаянное мама! — и я в ужасе зажала уши, не желая слышать этих слов — и не в силах отстраниться.

Тирас! — закричала я. — Тирас, твой город горит!

— Зови его, Ларк Корвинская. Зови своего короля-орла. Зови моего сына, дабы он узрел возвращение отца. Очень скоро вольгары утолят голод, и когда люди начнут умолять о пощаде, я милосердно дарую им ее. Отзову птицелюдей. И возьму то, что принадлежит мне по праву.

Золтев рассмеялся, спросив с сарказмом:

— Город горит, а ты сочиняешь стишки?

— Ты правда думаешь, что они тебя услышат? — усмехнулся Золтев. — Что твои слова действуют на таком расстоянии?

Золтев оскалился и хлестнул по моему лицу когтистой лапой. Один бесконечный удар сердца я парила в невесомости, застыв между падением и полетом, беспомощно раскинув руки и пытаясь хоть за что-нибудь ухватиться. В следующий миг я стала частью неба — трепещущей на ветру марионеткой, чью голову теснили бесполезные слова.

Я падала.

Глава 33

В СЛЕДУЮЩУЮ СЕКУНДУ я услышала резкий птичий крик, так похожий на крик орла. Он отдавался у меня в голове, пока я летела вниз с распахнутыми от ужаса глазами, и словно в ответ ему, мое горло исторгло хриплый вопль. Затем цепкие объятия земного притяжения вдруг разжались, и меня подхватили чьи-то мощные руки, рев ветра сменился хлопанием огромных крыльев. Король вольгар выхватил меня из бездны.

Я стала брыкаться. Плащ соскользнул и продолжил полет к скалам, трепеща на ветру, словно алая птица, попавшая в шторм. Какое-то время нас швыряло по воздуху бессмысленной мешаниной рук, ног и крыльев, и я закрыла глаза, готовая встретить конец. Однако в следующую секунду королю удалось поймать воздушный поток, мы кое-как выровнялись и начали набирать высоту навстречу звездам. Смерть осталась позади. Я снова закричала, и похититель прижал губы к моему уху:

— Тише, Ларк. Это я.

Только тогда я поняла, что руки, обхватившие меня, не покрывала чешуя. Черные крылья, бившиеся над нашими головами, были лишены зеленого отлива, а мужчина, прервавший мое падение, не имел ничего общего с чудовищем. Тирас. Тирас?! Я начала плакать — от радости и надежды, неверия и восторга. Мир проплывал под нами, волшебный и умиротворенный, и я была готова лететь так вечно, никогда не возвращаясь на грешную землю. Однако над ней уже разносились крики боли, шипящими искрами впиваясь в мое сознание.

Дым, чад и реки пламени растекались от Джеру во все стороны. Неожиданно мы оказались посреди стаи вольгар, которые с пронзительным визгом ныряли вверх и вниз. На нас они не обращали внимания, Тирас был просто одним из них — птицечеловеком, заявившим свои права на жертву, и я осторожно попробовала сплести новое заклинание.

— Это должно закончиться, — пробормотал Тирас мне на ухо. — Джеру в огне, отец восстал из мертвых. Всему этому пора положить конец.

Вольгарам настало время умереть. Я не могла просто отослать их прочь, припугнуть или связать крылья. Я должна была уничтожить их, иначе это продолжалось бы вечно.