Мой (не)любимый дракон (СИ) - Чернованова Валерия М.. Страница 33

И это я не про рубашку.

Штаны на Его Искушении, конечно, тоже имелись. Плотно облегали узкие бёдра, ныряли в сапоги, демонстративно обтянувшие крепкие икры.

Незаметно мысли о фруктах и ягодах сменились более плотоядными. Мой алчный взгляд так и лип к тальдену: к проступавшим под светлой тканью рельефным очертаниям рук, широкому разлёту плеч, волевому подбородку и упрямой линии таких манящих губ. Безумно хотелось снова ощутить их вкус, потому что одного мимолётного поцелуя мне оказалось мало.

И теперь я мечтала о добавке.

Так, ругая Фьяррины гормоны и свои чувства к Ледяному, противиться которым было бессмысленно, я проследовала за Герхильдом в харчевню. Просторное помещение было сплошь завешено разноцветными отрезами ткани, лениво колыхавшимися от ласковых дуновений ветра. Спрятавшись за полупрозрачным пологом от остальных посетителей восточного «ресторана», мы стали изучать меню — незнакомые мне названия неведомых блюд, выжженные на деревянных дощечках.

Пока мой взгляд блуждал по тёмной вязи букв, Его Великолепие, развалившись на мягких подушках, расспрашивал молоденькую подавальщицу о том, с каких блюд лучше начинать знакомство со здешней кухней.

Я честно старалась сфокусироваться на меню, но то и дело ловила себя на том, что устроившийся напротив мужчина занимает мои мысли куда больше, чем аппетитные, дразнящие обоняние запахи и перечисляемые служанкой экзотические кушанья.

Не успела так подумать, как взгляд снова устремился к провокационному вырезу кое-чьей рубашки.

— Выбрали, эсселин Сольвер?

— Мне, пожалуйста, грудинку, — запнулась, поняв, что ляпнула какую-то глупость. Чувствуя, как щёки начинают пылать, хоть бери и яичницу на них жарь, пробормотала: — То есть, я хотела сказать, мне то же самое, что и вам.

Забрав у нас дощечки с перечнем яств, девушка церемонно поклонилась и юркнула за невесомый полог.

— Надо же! И кальяны у них имеются, — удивилась я.

Тальден проследил за моим взглядом, обращённым к двум бородатым господам, чьи тучные фигуры в ярких кафтанах просвечивали сквозь полупрозрачные ткани. Один из них не выпускал изо рта трубку, отчего в воздухе витал пряный с горчинкой аромат.

— Этот прибор для курения называется фаргилье, — поправил меня тальден.

Кивнула, гадая, как бы отреагировал Его Великолепие, узнай, что его седьмая невеста по выходным частенько заседала в кальянном баре, с друзьями и в обнимочку с женихом.

Интересно, а Герхильд умеет выпускать кольца дыма? Я бы его научила…

— А говорите, что ничего не знаете и ничего не видели в этой жизни, — облокотился на подушки Ледяной.

— Не видела, — соврала с самым честным видом. — Просто где-то вычитала.

А из меня бы получилась неплохая актриса. Может, по возвращении на Землю записаться на актёрские курсы? Мысль эта отозвалась в сердце щемящей грустью, отчего улыбка на губах сразу померкла. Грустить мне сегодня категорически не хотелось, для этого у меня было и, уверена, ещё будет достаточно времени.

А потому тряхнула головой, прогоняя неприятные размышления, и услышала:

— О чём вы ещё читали, эсселин Сольвер? Может, есть в Рассветном королевстве место, которое вам бы хотелось посетить?

Я неуверенно пожала плечами и задумалась, перебирая в памяти всё, что успела прочитать и услышать от Мабли о соседях Сумеречной империи. Будет странно, если не припомню ни одной местной достопримечательности.

Странно и подозрительно.

К счастью, кое-что выудить из закутков памяти всё-таки сумела. Не зря, оказывается, перелопатила столько литературы о Древних.

— Храм весны, расположенный на границе Сумеречной империи и Рассветного королевства. Уже давно мечтаю там побывать.

— «Место, где свет соприкасается с мраком, а вечный холод и смерть сражаются с жизнью и солнцем», — продекламировал тальден эпиграф к одной недавно прочитанной мною книге, созданной всемирно известным историком и летописцем Ферселом Торном. — Раз мечтали, значит, побываем.

Кажется, с меня только что мысленно стянули накидку. Боюсь, с такими темпами я лишусь платья ещё до начала трапезы. А к десерту и с нижней сорочкой распрощаюсь. Не знаю, как у него это получается: вгонять меня в краску одним только взглядом. И при этом выглядеть совершенно безмятежно-расслабленным. Я же как будто сидела не на мягкой подушке, а на гвоздях, перемешанных с бутылочными стекляшками.

К счастью, от поедания меня глазами тальдена отвлекла служанка, принёсшая нам горячее. А лучше бы притащила холодное! Нам обоим сейчас пошли бы на пользу морозы Хрустального города.

И снег. Много-много остужающего снега.

Всё тот же исторический труд авторства господина Торна поведал мне о том, кто такая Претёмная Праматерь. Она же Ясноликая, Всевидящая, Хранительница солнца и луны, Владычица Поднебесья. Имён у Аурели — небесного духа, было немало. В разных уголках Адальфивы её называли по-разному.

Северянам Аурель представлялась бесстрашной воительницей, беспощадной к врагам и милостивой к своим детям — ко всем населявшим Адальфиву разумным существам. Поэтому для жителей Сумеречной империи, Лейфории и Темнодолья она — суровая, но справедливая прародительница.

В южных королевствах богиня олицетворяла свет и возрождение и была удостоена имени Ясноликая. А где-то далеко на востоке в древних храмах Аурель изображалась прекрасной девой, восседавшей на сотканном из облаков троне и удерживавшей на раскрытых ладонях луну и солнце. Там в молитвах к ней обращаются не иначе, как Владычица Поднебесья.

В том, что тебя считают необразованной деревенщиной — приятного мало. Желая хоть немного повысить уровень своего ай-кью в глазах тальдена, а заодно прогнать наступившее после ухода официантки неловкое молчание, я сказала:

— Говорят, Храм Весны был возведён на том самом месте, где Аурель сразилась со своей безумной сестрой, Мельвезейн. Духом вечного мрака. Тёмной Королевой, повелительницей тагров, — блеснула почерпнутыми из древнего манускрипта знаниями.

Тагры, которых адальфивцы частенько припоминают, когда хотят выругаться, считались чем-то вроде нечисти. Смысл их существования — во всём угождать своей владычице и пакостить людям. Мне они представлялись маленькими злобными уродцами, кем-то вроде гремлинов или бесов.

— Сразилась с сёстрами, — всё-таки «лишил» меня платья Герхильд.

При этом не забывал ощипывать аппетитное крылышко неведомой птицы, наверняка на его месте представляя свою седьмую невесту, и не торопливо отправлял в рот пёрышки мяса, явно наслаждаясь трапезой и раздеванием меня с помощью взгляда.

Так как столовых приборов нам не дали, я тоже что-то щипала пальцами, а потом глотала, почти не жуя, даже не чувствуя вкуса мяса, и, следуя примеру тальдена, цедила из кубка сладкий, подозреваю, что алкогольный напиток.

По крайней мере, после пары глотков голова закружилась. А может, это я хмелела от близости Его Великолепия. И зачарованная булавка совершенно не помогала оставаться трезвой.

— По легенде, Аурель выступила против обеих своих сестёр, Мельвезейн и Леуэллы, встав на сторону людей. Средняя сестра — снежный дух, навсегда покинула Адальфиву, а у старшей богиня в поединке вырвала сердце. Но и сама погибла в той битве.

— Именно Аурель надоумила старейшин принести себя в жертву, чтобы дать жизнь первым драконам, — подхватила я, втайне радуясь реакции Его не-Льдистости.

Плохо сдерживаемое желание, читавшееся в глазах мага — поделиться со мной своей семейной силой прямо здесь и сейчас — сменилось интересом иного рода: наследник с искренним удовольствием слушал мой рассказ, хоть наверняка был знаком с той давней историей.

— Аурель предрешила исход войны с Древними, подняв против кровожадных богов тех немногих духов, что не желали людям зла. Без её помощи молодые драконы, только-только начавшие познавать азы своих способностей, вряд ли справились бы с полчищами Перевоплощённых и их безумными родителями.

Я замолчала, чтобы перевести дыхание, а Скальде, отломив от ещё тёплой лепёшки небольшой кусочек, поинтересовался: