Носители. Сосуд (СИ) - Лаженицын Иннокентий. Страница 50

Не заметить этого Маша не могла, она наклонилась к моему уху и шепотом спросила:

– Ты готов?

В ответ я смог лишь кивнуть.

Она улыбнулась, поцеловала меня в губы, потом в подбородок, потом в грудь, в живот, низ живота…

И мир начал меркнуть. Вновь сначала пропал звук, перед глазами побежали черные квадратики, комната стала отдаляться, темнота вновь меня забирала.

– Вы серьезно? – успел я подумать и потерял сознание.

Страсть

Пребывание в мире снов стало для меня уже чем-то обыденным, интрига заключалась лишь в том, что я увижу.

Картинка вокруг меня постепенно приобретала формы, сразу стало ясно, в этот раз это не квартира. Передо мной материализовалась моя первая машина, недорогая подержанная иномарка, рядом с ней появился гараж, дерево, дорога, какие-то кустарники. Мне стало интересно, как много элементов прорисует мой мозг, но он решил не напрягаться, создав круг диаметром метров десять, а дальше белый густой туман.

Я не мог вспомнить этот момент жизни и место, где была припаркована моя машина.

Рядом появились мои Чувства.

– Я так понимаю, ты нас совершенно не слышал? – спросила Ненависть.

– Честно говоря, слышал, но ничего не мог поделать с собой, – честно сознался я.

– Или не хотел? – ухмыльнулся Страх.

– Или не хотел, – отпираться не имело смысла.

– Хоть понимаешь, кого ждем? – вступила в разговор Нежность.

– Догадываюсь и заявляю, что это чувство я буду ненавидеть больше всех. Вы все классно меня подставляли своим неожиданным появлением, но то, что сделало это чувство, это самое бесчеловечное в моей жизни, – мне действительно было очень обидно, что все так прервалось. Я очень надеялся, что Маша согласится повторить.

– Очень в этом сомневаюсь! – Нежность полезла в мои мысли. – Свое дело она уже сделала.

– Во-первых, хватит общаться с моими мыслями, – повысил я голос. – Можно оставить хоть какую-то частную жизнь? Если обращения к вам нет, не надо отвечать на мои размышления. Во-вторых, что ты имеешь в виду? – несмотря на мое раздражение из-за того, что я не мог уже просто поразмышлять в тишине, меня очень озадачила заметка Нежности.

– Во-первых, извините, довольно трудно ориентироваться, мыслишь ты или же общаешься с нами, – передразнивая мой тон, ответила она. – Во-вторых, она провоцировала в тебе Страсть с первой минуты знакомства с тобой. Неужели ты серьезно считаешь себя столь обворожительным и привлекательным мужчиной, что такие женщины сразу падают в твои объятия?

– Нет, – замявшись, ответил я, переваривая услышанное в своей голове. Действительно, сразу становились ясны все поступки и фразы Маши. – Но зачем ей это? И почему вы меня не предупредили, если чувствовали эту провокацию?

– Потому что мы сами все поняли буквально минут за десять до твоей отключки и старательно пытались тебя предупредить, но тебе было не до нас, – с упреком продолжила Ненависть. – Да и в любом случае это бы ничего не изменило, максимум оттянул бы время.

– Может, потерянным для эксперимента по возвращению чувств тоже нужно, чтобы ты максимально наполнился, – вмешался с предположением Страх.

– Все может быть, но теряться в догадках смысла нет. В скором времени мы точно узнаем, для чего это ей и потерянным нужно, – резюмировала Ненависть.

Ситуация в очередной раз складывалась не лучшим образом. Больше всего мне не нравилось, что люди, спасшие меня, без моего ведома провоцировали мои чувства. Конечно, я не тешил себя надеждами, что их отношение ко мне иное, чем у комиссаров. Но эта недоговоренность явно показала мне, что от этой компании тоже стоит избавляться. Их цели иные, но столь же эгоистичные.

– Что же, встречаем нового сожителя, а то в прошлый раз Нежность обиделась отсутствию фанфар в ее честь, – сказав это, я направился к машине, так как иных интересных объектов вокруг не наблюдалось.

Водительское сиденье было занято мной, рядом сидела Лена. Это было самое начало наших отношений, когда конфетно-букетный период уже перерастал в чувства, но это еще не была любовь, это было половое влечение – страсть.

Теперь я уже прекрасно понимал, что сейчас будет в машине. Мне даже удалось вспомнить, что это был за дворик, в который мы потом еще не раз приезжали.

Решив, что наблюдать свой собственный первый сексуальный опыт – это извращение, я отошел от машины.

– Как-то это негигиенично, – заметила Нежность, откровенно пялясь в окно.

– Жить вообще негигиенично, – зачем-то сгрубил я ей. – Совсем забыл этот момент своей жизни. Тогда мне казалось это самым великим, что происходило со мной.

– Жизнь довольно часто меняет приоритеты, делая незначительным то, что казалось тебе достижением, – подметил Страх.

– Да и достижением трудно назвать эти пять минут, – не переставая смотреть в окно, с издевкой сказала Нежность, видимо, желая ответить на мою грубость.

– Очень смешно, – изобразил я натянутую улыбку. – Хватит смотреть, какая-то дикость. Ты же выглядишь как моя двадцатилетняя дочь и при этом подсматриваешь за родительскими утехами, – меня аж передернуло, – отойди уже.

– Не говори глупости. Ты прекрасно знаешь, что мне совершенно безразличен ваш животный способ удовлетворения. Меня больше забавляет эта неловкость ваших действий, – она продолжала издеваться надо мной. – Однако нужно отдать вам должное, учитывая размеры машины, вы довольно ловко располагаетесь там. Хотя это, конечно, больше заслуга Лены.

– Ты сегодня остроумна как никогда, – похвалил я Нежность, стараясь не реагировать на ее подшучивания. – Когда уже ускорится время? Нет желания долго тут сидеть.

– Да куда уж быстрее-то, я ж говорю, пять минут, – Нежность уже не могла остановиться, тем более Страх и Ненависть поддерживали ее выступление дружными ухмылками.

Я пережил одиннадцать классов общеобразовательной школы, потом еще пять лет в вузе, да и «остроумных друзей» мне хватило за всю жизнь, так что шутки такого уровня не вызывали у меня обиды или злости.

Время так и не ускорялось, но пассажирская дверь открылась, и Лена вышла, точнее, вышла Страсть в ее обличье.

Мое воображение все еще будоражила обнаженная Маша, и потому двадцатилетняя бывшая жена казалась просто милой девочкой. Такая оценка была совершенно несправедлива к Лене, к женщине, которая угробила часть своей жизни на меня и до сих пор продолжает страдать. Я это, конечно, понимал, но ничего не мог поделать с собой, в голове все еще всплывали обнаженные образы Маши.

– Приветствую всех, – доброжелательно махнула рукой Страсть.

– Привет, – прочие чувства ответили ей, но не со столь большим энтузиазмом.

– Как тут вас уже много. Что-то в твоей жизни не так, если Страсть проявляется так поздно, – обратился новоиспеченный сосед ко мне.

– Еще один шутник. Вам с Нежностью впору организовать стендап-дует, – грубо осадил я Страсть.

– Да перестань ты так реагировать, – в дискуссию вмешалась Ненависть. – Сам же прекрасно понимаешь, что раздражен не на нас, а на то, что секс сорвался.

– Только сорвался он из-за вас, – она была права, но это бесило еще сильнее, – не будь вас вовсе, не было бы кучи проблем.

– В том числе не было бы и Маши, и как итог, секса тоже бы не было, – точно подметил Страх. – Так что преставай искать себе врагов среди нас. Пошутили ребята, не зашло под твое настроение, бывает. Как ни печально, но мы единственные, кто искренне желает тебе добра, потому что от тебя зависит и наше существование.

Он был прав, мои Чувства стали мне как родственники, которых ты порой не понимаешь, иногда они тебя бесят и раздражают, но в любом случае ты всегда можешь рассчитывать на их помощь, да и сам всегда готов помочь.

– Все, прекратил, – решил я окончательно закрыть тему несостоявшегося секса и моего дурного настроения. – Что теперь? По традиции, вы должны преподнести порцию напутственных советов.

– Да в принципе-то никто никому ничего не должен, это мы так, из собственного энтузиазма, – ответила Ненависть.