Носители. Сосуд (СИ) - Лаженицын Иннокентий. Страница 53

– Мне это абсолютно ясно, поэтому я и сказал честно, плана у меня нет, – все, что сказала Ненависть, было не ново для меня, потому ее речь не возымела успеха. – Со всеми твоими доводами я согласен, но есть одно «но»: что бы мы тут ни обсуждали, можем даже проголосовать, решение все равно принимать только мне. Вы, как ни крути, заложники обстоятельств еще в большей степени, чем я. И мои намерения таковы. Сейчас мы добываем максимум силы, хоть из белочек в лесу ее забирайте, возвращаем мне контроль над телом, едем в Конаково и там показываем всю свою мощь комиссарам, лелея тусклую надежду, что они испугаются и перестанут нас преследовать.

– Убеждать ты, конечно, умеешь, – с некой печалью сказала Ненависть.

– Чисто теоретически у них должны быть запасные Сосуды на подходе, – Страх продолжал меня поддерживать, – тем более комиссары ограничены не только в необходимости оставить в живых нас, но также они не могут кинуть в мясорубку слишком много людей, это сразу ослабит их позицию как в борьбе с совершенными, так и в отстаивании безопасности страны от иностранных носителей. Мне кажется, у нас есть призрачный шанс договориться с ними, но для этого действительно придется показать свою силу и пожертвовать чьими-то жизнями.

– Ничего глупее я не слышала, – недовольно выступила Страсть, – но так как наше мнение теперь не учитывается, обсуждать тут нечего.

– Было бы что учитывать, – ответил я на ее недовольство, – никаких предложений от вас вообще не поступало. Вы как оппозиция, против власти, но предложить достойную замену не можете. Я внимательно слушаю тебя, что нам делать?

Страсть молчала, впрочем, как и другие чувства.

– У вас есть время еще подумать, пока возвращаем мне контроль над телом, – я продолжил, поняв, что дельных предложений не будет, – но сразу могу сказать вам, любой вариант, подразумевающий заточение и ограничение в передвижении, не приемлю. Что-то мне подсказывает, что длительное пребывание в замкнутом пространстве, пусть и комфортном, все равно в итоге приведет меня к смерти, так какая нам всем разница, умрем бы у комиссаров или у совершенных с потерянными?

– Большая разница, – вновь заговорила Ненависть. – Как ты сам сказал, мы заложники обстоятельств еще сильнее, чем ты, Елисей. Нас вполне устроит, если ты будешь жить в любых условиях, где из нас не будут тянуть силы, а ты сможешь в полной мере поддерживать собственное жизнеобеспечение, чтобы мы на это силы не тратили.

– Спасибо за честность, но у меня, в отличие от вас, еще есть выбор и шанс, хоть и призрачный.

До этого момента я не задумывался, что в попытках избежать заключения сам являюсь для кого-то клеткой. И если у чувств людей и носителей есть шанс обрести свободу, захватив тело и став совершенным, то мои навсегда будут заточены во мне.

Разговор был закончен. За неимением большего развлечения я вновь улегся и продолжил наблюдать за приключениями своего тела.

Раньше мне никогда не доводилось ездить на столь большой машине, даже наблюдая со стороны, это впечатляло. Радовало, что фактически за рулем сидел кто-то из чувств, своими бы силами я не справился с этой махиной.

«Окно» стало слегка потрескивать, изображение – периодически пропадать, звуки – затихать. Все говорило о том, что накопленные силы постепенно уходят, что было не очень хорошим знаком.

– Уважаемые, очень надеюсь, что вы на меня не обиделись и не решили оставить помирать тут, – вновь крикнул я в белую пустоту.

– Не умеем мы обижаться, это еще одна бесполезная вещь, выдуманная человеком, – услышал я голос Страха. – Ищем придорожное кафе, остановиться перекусить, с простых людей силы будет, конечно, мало, но сейчас не выбирать.

В подтверждение его слов наш грузовик свернул с дороги к комплексу из нескольких зданий, это были всевозможные столовые и небольшой мотель. Судя по количеству припаркованных машин, место было довольно популярным, что внушало надежды на продуктивную остановку.

Запарковав нашу машину, мое тело, как было топлес, в таком виде и пошло по направлению к первой из столовых. Войдя внутрь, стало ясно, что своим видом я никого тут не удивлю. Все столики занимали исключительно мужчины, и многие из них были одеты так же, как и я, так что мой приход не заметил никто. Несмотря на дешевый антураж заведения, количество клиентов говорило о том, что готовят тут, может, и не очень вкусно, но точно качественно, не вызывая у организма потребности в самый неожиданный момент сорвать водителя из-за руля в поисках туалета.

В своей прошлой жизни я лишь несколько раз бывал в таких заведениях, когда приходилось ехать на машине на дальние расстояния. Больше всего они запомнились своим запахом, в котором можно было почувствовать нотки дешевой столовки, человеческого пота, табака, перегара, и конечно же, солярки. Вспомнив его, я был несказанно рад, что запахи не проникали в мое сознание.

Пока я с интересом разглядывал окружение, мои чувства не теряли времени. Пройдя в центр зала, они дали стазис, время вокруг замерло, и люди вместе с ним. Для «высасывания» сил из простого человека им даже не потребовался тактильный контакт. Они за каких-то двадцать секунд выпили силы из каждого человека в радиусе десяти метров, не сходя с места. Меня это впечатлило, обыкновенный носитель мог удачно «питаться» лишь тем человеком, чье доминирующее чувство совпадало с чувством носителя, и то для этого требовалось находиться довольно близко.

Количество полученной энергии превышало то, сколько удалось собрать с нашего водителя и Маши, картинка вновь стала четкой, вернулись все звуки и запахи, отсутствию которых я был так рад минутой ранее. Их «удар» по носу заставил меня поежиться.

Не снимая стазиса, чувства ушли в следующее заведение. В последующих двух столовых была проделана та же манипуляция. По итогу «обеда» энергии хватило, чтобы окончательно меня вырвать из белого плена, и я уже в полной мере был в своем теле, но его контроль все равно был еще в руках Чувств.

– Давайте остановимся на этом, – предложил я, видя, что чувства желают заглянуть и в мотель, – не уверен, что буду способен управлять нашей машиной.

– Мы в любом случае сами ее поведем, – успокоила меня Ненависть, – ты уже сейчас можешь управлять телом, достаточный уровень силы мы восстановили.

– Не до конца я понимаю все-таки всю эту вашу систему с арендой моего тела, – мне было неясно, почему, если силы достаточно, контроль все еще не в моей власти. – Вы, получается, можете его контролировать, когда вам угодно, я же при этом не могу даже вам помешать или по собственному желанию вернуть контроль над ним.

– Ты не не можешь, ты не умеешь, – ответил мне Страх, – всему свое время. А по поводу нас, признаюсь честно, управление тобой нам только в тягость. Мы тратим много сил, что делает каждого из нас более уязвимым со стороны других чувств, потому мы вынуждены постоянно чередоваться, не создавая шанса, что у одного из нас сил будет больше, чем у остальных вместе взятых.

– Непросто вам жить в одной клетке, но постоянно ждать подвоха друг от друга, – попытался я вложить сочувствие в свои слова.

– Не сложнее, чем обычным людям, – в разговор вмешалась Страсть, – мы хотя бы открыты друг для друга и следуем правилам игры. Не лукавим и не обманываем, не набиваемся в друзья, не строим козни и не сплетничаем, не предаем, наша цель – выжить любой ценой, и мы это не скрываем. Потому наше взаимодействие друг с другом не требует заключения каких-либо договоров, хотя в вашем мире и они силы никакой не имеют.

Она была права во всем, до смерти я всегда задавался не раз вопросом, почему человек генетически существо скорее злое, нежели доброе. Мы ищем компромиссы только для того, чтобы потом их же и нарушить, заключаем мир лишь для того, чтобы потом вновь объявить войну. Каждый из нас свято верит в свою правоту, верность суждений, непоколебимость идей и искренне презирает любого оппонента. Для анализа, насколько люди за свою историю прогнили, достаточно было попытаться вспомнить, сколько чувств существует положительных, а сколько отрицательных. Нас всегда окружает зависть, ненависть, гнев, злость, боль, и этот список можно было бы продолжать долго. А если попытаться вспомнить позитивные? Не нейтральные, как страсть, к примеру, или блаженство, это эгоистичные чувства, а именно позитивные для окружающих: любовь, нежность, сочувствие, все?