Элизабетта (СИ) - Бэрнас Кэтин Владимировна. Страница 13

Оливер никогда не забудет Терезу. «Спеши!» — сказала она. «Прощай, Бэтт!» — простонало его сердце. Он принял решение уехать с «Амертат».

Глава 7

В который раз Пелегрино обогнуло Шакори, оставляя за собой серебристо — дымчатый след. Планеты жили своей жизнью, и им было все равно, нравится это людям или нет. Пелегрино совсем не подходило ее название. Снаружи она напоминала серый уродливый астероид, испещренный множеством кратеров и прокрытая толщью грязно-белого льда. Ее надо было назвать «Ледышка» или «Осколок скалы». Зандера назвали ее «Пелегрино» исключительно из-за внутренних качеств планеты. Планета была мертва снаружи, но как никогда живая внутри. В ее глубинах мощное ядро выделяло огромаднейшую энергию. Чем и поспешили воспользоваться Зандера. Пелегрино служило энергостанцией для близрасположенных кораблей.

Шакори же, напротив, подходило ее величественное название. Это была желтая раскаленная звезда, как бы распространявшая свои власть и свет в глубинах космоса. Именно по Шакори Зандера отмеряли дни и ночи — циклы. Их близлежащие корабли находились на ее средней орбите следом за Пелегрино.

«Сколько же прошло циклов?» — подумала Элизабетта. — «Шестнадцать. Как же много! Время не милосердно по отношению ко мне». Да, шестнадцать полных оборотов сделало Пелегрино с того злополучного дня, когда она последний раз видела Оливера. От служанок она тайком узнала, что он улетел с «Амертат» в тот же день, когда получил от нее письмо. Именно с того дня дерра не выходила из своих покоев.

Элизабетта вздохнула и зажмурила глаза. «Это конец старой жизни; конец всему и начало другому существованию», — подумала девушка. — «Меня всегда готовили к этому дню. Но когда заветный день наступил, я забыла все уроки. Взыграли чувства. Дерра Зандера превратилась в обычную девушку, которой любовь стала дороже всего на свете: и трона, и власти, и долга».

Из ее груди выползли булькающие звуки, напоминающие рыдания, но слез уже не было. Слезы высохли на третий цикл. Дерра вспомнила, что ей нужно позаботиться о ребенке, которого она носила под сердцем. «Каким он будет?» — заинтересовалась она. — «На кого он будет похож? Мальчик или девочка?» Вопросы мучили Элизабетту. Внутри нее все сжималось от ужаса, как только она представляла, что ребенок будет похож на своего отца. Но даже под пытками, под страхом старости и смерти дерра никогда бы не призналась, не выдала бы Оливера.

«Если правда всплывет наружу, и мне будет грозить смерть, я сделаю все, чтобы утащить за собой как можно больше Зандера, и в первую очередь Васи», — рассудила Элизабетта. — «Уроки Ани и Ието-Гиро не прошли для меня даром. Если будет хоть намек, сомнения в отцовстве с его стороны, то я мгновенно подарю ему „царский укус змеи“».

Элизабетта оскалилась. Ей пришлось открыть глаза. Вставать с постели совсем не хотелось. Она желала уснуть и никогда не просыпаться. За иллюминатором в который раз проплывала Пелегрино. «Жизнь в оболочке смерти», — констатировала девушка. — «Кто придумал ей такое красивое название? Кем был тот умник?» Дерру всегда ужасала эта мертвая планета. Холодная скала в глубине Космоса служила генератором энергии для Дома Голо-туа. Теперь она стала почему-то ближе сердцу. Пелегрино была так же одинока. В ней также теплилась жизнь, как и в дерре.

В черной пасти безграничного Космоса таинственным светом мерцали звезды. Они были похожи на множество маленьких искусственных огоньков, которые кто-то однажды включил, а потом забыл их выключить. Вот они и продолжали дарить свой свет всем жителям Вселенной. Только тепла от них не было.

Элизабетта встала с постели, подошла к большому панорамному иллюминатору и уткнулась носом в стекло. Там в необъятном космосе было так холодно и спокойно! Где-то там находится Оливер. Где-то там живут Волшебники, к которым она так и не смогла отправиться. «А что бы я делала, если бы нашла Волшебника?» — спросила себя Элизабетта. — «Он бы рассказал мне все, что происходит теперь со мной. Что бы я сделала, узнав мою дальнейшую судьбу? Разве что-нибудь изменилось бы? Разве я рискнула бы убежать с корабля? Оливер был прав; не надо знать свое будущее, надо быть готовым ко всему. К сожалению, я поняла это только сейчас».

В дверь позвонили. Элизабетта задумалась и прикинула свои шансы на спасение. «Может прикинуться, что меня нет в комнате?» — подумала девушка. — «Могу же я, наконец, спать? Нет, надо принимать трудности лицом к лицу с широко открытыми глазами». Дерра покачала головой и тяжело вздохнула. Она подошла к дверному проему и позволила панели открыться. В проходе стоял сам император Байер.

— Можно мне войти? — спросил император у дочери. — Ты позволишь?

Элизабетта отошла с его пути и скрепя сердцем знаком пригласила пройти внутрь. Она не видела отца все эти шестнадцать циклов. «И еще не видеть бы его только же», — с ненавистью подумала она. — «Зачем он пришел? Уж точно не для того, чтобы сказать, что отменил эту свадьбу. Приготовления к ней идут полным ходом. Что у него на уме? Мне не нужны ни его извинения, ни объяснения».

Император прошел внутрь и сел в кресло напротив кровати. Он оглядел комнату и весь бардак, царивший в ней. На кровати валялись скомканные простыни и одеяла в пятнах от крови, масла и слез; подушки, вспоронные лезвием короткого кинжала, были разбросаны на полу. Здесь же сверкали осколки ритуальных сосудов для эфирных масел. Их содержимое блестящей рекой вытекло наружу. Масляные пятна были по всей комнате: на полу, на кровати, на стенах, даже на потолке. Встроенные осветители оказались разбитыми на маленькие кусочки, отчего в покоях дерры было темно. Синтезатор воздуха, в который оказались вонзенными несколько черепков от ритуальных сосудов, источал приторные запахи апельсина, корицы и мускуса. Из шкафов торчали остатки гардероба дерры вперемешку с разрезанным на ленточки ковровым покрытием. Зеркало было вдребезги разбито. Вмятины на нем хранили остатки краски с росписи сосудов. В глаза бросалось и то, что Элизабетта не теряла времени даром, а упражнялась искоренять Древнего зверя из своей души. И было очевидно, что она не преуспела в этом. Иначе бы весь корабль превратился в кусок искореженного металла.

— Нам надо поговорить, — начал Байер.

— Нам не о чем говорить, — тихо отозвалась Элизабетта. — Все, что ты хотел сказать, ты мне сказал. Я дала тебе ответ.

— Присядь, — он, словно, не замечал ее ответа.

Элизабетта села на кровать, и он увидел ее стеклянные глаза. В них уже не было огня. Это были глаза мертвеца. Император тяжело вздохнул.

— Ты — дерра, — сказал Байер. Эта фраза всегда была его последним доводом в споре с дочерью. Иногда это помогало. — Ты всегда знала, что выйдешь замуж или за зана, или за императора. Этот день настал. Пойми меня, я не мог, не имел права отклонить предложение Васи. Это было бы самоубийством. Я люблю тебя, но я в первую очередь император, а уже потом отец. Мой долг позаботиться о своих подданных. Ты ведь помнишь, что произошло с «Кэрасн»? Сил «Амертат» недостаточно для противостояния.

Элизабетта вздрогнула и побелела. Она все поняла. Дерра помнила, что несколько лет тому назад императрица «Кэрасн» отказала в браке зану «Маджиси». Корабль не спасли никакие мощные силовые экраны. «Кэрасн» был распылен на атомы. Теперь «Кэрасн» существовал только в библиотечных книгах кораблей Зандера. Элизабетта почувствовала, как ярость плотным комком подбирается из груди к горлу. «Значит, отцу предъявили ультиматум, а не предложение о браке?» — удивилась дерра. — «И он пожертвовал мною ради спасения „Амертат“? Значит, я — это плата за миллионы жизней? Этнические правила взяли верх. Они растерзали меня и мою жизнь. Отец принес меня в жертву? Но почему он не нашел другой выход? Ведь можно было что-то сделать!» Ее голова закружилась. Перед глазами заплясали белые пятна. Она с трудом подавила приступ рвоты. Элизабетта вцепилась в одеяло со всей силы так, что пальцы побелели.

— Отец, прошу тебя, уйди, — прорычала дерра. — Я не жертвенное животное. Я была твоей дочерью. Моли богов, чтобы они даровали тебе прощение.