Синичка в небе (СИ) - Гейл Александра. Страница 9

— Выглядишь паршиво, но сколько я помню личных помощников Гордеева, все они казались актерами фильма про зомби, — не преминула подколоть меня Рита, помахивая бургером. Она не врала: меня действительно немного потряхивало от серьезности должности, на которую я заступила.

Рита и Ирина — две самые классные девушки во всем «ГорЭншуранс». Бухгалтерия, пятый этаж. В общении с ними имелся всего один подвох: в отчетный период подходить к обеим было опасно. Хотя, возможно, это характерная черта любого человека, который рискует потерять между двумя сметами несколько миллионов и получить за это соответствующий штраф. Уверена, вы бы тоже нервничали.

Не так давно к нашей обеденной компании примкнул еще Егор. IT, шестой этаж. Причина появления этого парня попервоначалу оставалось для нас загадкой, потому что он жил в реальности из проводов и бинарных сигналов. Однако мы сложили факты: за день до его появления весь офис остался без интернета. Оставалось посочувствовать незавидной участи отвергнутого. Конфликт уже давно себя исчерпал, но новый член коллектива у нас прижился. Думаю, ему льстила компания сразу трех девушек. Какой еще худенький фрик в очках может похвастаться таким количеством подружек?

— Зато я не закапала кофту горчицей, — ответила я в тон Ритке. — Кстати, где моя сестра? Не видели ее?

— С самого утра с документами где-то бегает, — отозвалась Иришка. — Спорю, даже не присела.

— А у тебя есть сестра? — удивился Егор — единственный, кто еще не видел Лону.

— Ay меня тот же вопрос, между прочим, — хмьжнула Рита. — Вы точно сестры, Саф? Она такой одуванчик — не пойму, как выжила у тебя под боком.

Однажды, пока в общежитии активно обсуждался отъезд матери, тощая Аля — соседка, жившая через две комнаты — внезапно прониклась ко мне сочувствием и разговорилась. Оказалось, обитатели двора чудес бездоказательно, но коллективно полагали, что у нас с Илоной разные отцы. Аля поведала, что когда мама только появилась среди этих людей, у нее на пальце еще оставался выгоревший ободок обручального кольца, но это означало лишь то, что она состояла с кем-то в браке. Вероятнее всего, Дмитрием, раз мы с Илоной Дмитриевны, но это все равно странно, ведь мы совсем разные. По законам генетики, шанс, что мне достанутся все доминантные признаки, а сестре — рецессивные просто смехотворен, и я давно для себя решила, что история нечиста. Спросить бы маму, но это бесполезно: я еще помню, как она плакала после наших детских попыток разузнать об отце. Случись с ним трагедия, она бы не скрывала. Героическая гибель не навредит сознанию ни одного ребенка, а вот понимание, что поганец предпочел своим детям других и, может, даже не родных — определенно. И все-таки у меня была другая теория: изменил не он, а она, и по светленькой, хрупкой Лоне этого было невозможно не понять. При таком раскладе справедливо, что я предпочитала держать домысли при себе.

Но даже если бы я получила подтверждение догадкам, это бы ничего не изменило. Не обязательно быть зачатыми в одной и той же кровати, чтобы считать друг друга родными. Любить Лону меньше я бы не стала никогда. У всех нас есть внутренние демоны, но, в отличие от других, с ее чудищами я выросла и подружилась. Как тут расстанешься?

— Значит, не такой уж одуванчик, как думаешь? — не без гордости ответила я, заслужив одобрительный кивок.

Но тут же, словно опровергая мои слова, в кафе влетела Лона, и то, что было у нее на голове напоминало именно пух. Не сговариваясь, мы с Риткой переглянулись и начали хохотать. Еще до того, как моя сестра, и без того чувствовавшая себя не слишком комфортно в новой компании, подошла к столику. Разумеется, она обиделась и не смолчала:

— Уля, это как минимум невежливо, — отчеканила она, встряхивая волосами и смиряя меня гневным взглядом. — У меня нет расчески, потому что и без нее тяжело носить все это. — Она плюхнула на стул кипу документов, как очень даже весомое доказательство своих слов. Будто после трех лет работы в курьерской службе я бы ей не поверила.

— Ну прости, мы… — начала я, однако была совершенно бесцеремонно перебита.

— Давай я помогу, — подхватился Егор.

Спотыкаясь об оба стула: свой и соседний — стал помогать моей сестре с верхней одеждой. Даже попытался справиться со взбесившимися волосами, которые от трения о синтетическую ткань эффектного ярко-алого пальто, наэлектризовались угрожающе потянулись к окружающим.

— Вот это да, — прошептала Иришка, и в ее голосе я уловила легкий оттенок зависти. Мы справедливо полагали, что Егор — ее поклонник, однако стоило появиться на горизонте моей сестре, как прежняя дама сердца была позабыта и позаброшена. Тут любая девушка расстроится.

Лона, тем временем, вынырнула из рукавов пальто, рассыпалась в благодарностях, а затем попыталась пригладить волосы. Однако обедавшая за соседним столиком Катерина, протянула ей расческу и безапелляционным тоном скомандовала идти в уборную, дабы не трясти волосами над тарелками посетителей. А я внезапно почувствовала себя невероятно, неприлично счастливой, именно здесь и сейчас, в окружении людей, которые были мне небезразличны.

***

— Не представляю, как ты решилась работать на самого Гордеева, — вздохнула Иришка, заправляя за ухо прядь рыжих, уложенных «романтичными локонами» волос и не переставая помешивать свой малиновый смузи. Она относилась к разряду девушек, которые засаживают мягкими игрушками все свободные горизонтальные поверхности и не жалеют времени, вытирая под ними пыль. До того дня, когда я впервые увидела эту, как правило, миловидную, курносую девочку с детским голоском во время баланса, никак не могла понять, каким судьбами ее занесло с бухгалтерию. Но оказалось, что Рита с ее циничнопрагматичным взглядом на жизнь, в моменты стресса куда миролюбивее. — Я бы упала в обморок раньше, чем успела стукнуть в дверь, — тараща глаза для пущей убедительности, проговорила Иришка.

— Не нахожу в нем ничего особо страшного, — пожала я плечами.

— Это до первого косяка с твоей стороны, — насмешливо отозвалась Катерина, не без интереса подслушивавшая наш разговор. — Как только это случится, он тебя прожует с потрохами, а потом выплюнет обратно в приемную и заставит все переделывать. Горе тебе, если к утру правильный вариант так и не увидит свет.

— Зачем ты ее стращаешь? — насупилась Лона.

— А я не стращаю, — искренне возмутилась Катерина, и, схватив кофе, уселась за наш столик, где, прямо скажем, было уже тесновато. — Двигайся, олененок, — велела она Лоне, тесня ту бедром и легко награждая, с барской руки, новенькой кличкой. — Меня не меньше Давыдовича достала эта вереница бестолковых, застегнутых на всех пуговицы Гарри Поттеров.

— Гарри Поттеров? — удивилась я.

— Да, как и все, из-за декретов Гордеев предпочитает мальчиков. Но они такие смешные: в жилеточках, очочках, галстуках, ботинках-оксфордах… И все так услужливо поддакивают, влажными глазами в душу заглядывают — фу! А ты хоть забавная. Поэтому если готова слушать — давай. — Под пристальным взглядом секретаря Гордеева я лишь кивнула, а Катерина поспешила продолжить: — Давыдович — мужик хороший, не жадный до хорошего отношения, но сначала надо заслужить. Ему тебя не жалко. Поэтому, научишься себя не щадить и выполнять поручения без нытья — сработаетесь. Будешь ходить в дамках, верховодить как королевна — все пути откроются: а нет, так он тебя без сожалений выкинет и примется за следующую жертву. Но прожевать и выплюнуть — обязательно, в любом случае. Это как ритуал посвящения, — кровожадно хмыкнула Катерина.

— Спасибо, — потрясенно ответила, не зная, что еще добавить. Постараюсь? Всегда готов? Это, пожалуй, из того же разряда, что влажные глазки Гарри Поттеров. Ну я и замолчала. Была уверена, что Катерина подлиз и хвастунов под боком не потерпит.

Я приглядываясь к секретарше повнимательнее: сама она, видно, давно преодолела трудности становления помощником Гордеева. Эта женщина — уж никак не девушка — сидела напротив меня буквально лучилась спокойствием и уверенностью. Я захотела стать такой же. Обрести эту ненатужную внутреннюю веру в себя и свое будущее. Мне казалось, что я готова к любым испытанием, лишь бы стать такой же.