Времена огня и погибели (СИ) - Бочаров Анатолий Юрьевич. Страница 95

Находились офицеры, что вновь уводили людей в укрытия, пытаясь уберечь гражданских и военных от обрушившейся с небес смерти. Иберленцы держались даже перед лицом сходившего с ума мира. Не все из них. Но значительная часть. Они готовы были дождаться высадки вражеского десанта. Продержаться до этого момента и вступить затем в бой.

Эдварда, тем не менее, посетила гнетущая уверенность, что битва, едва начавшись, уже безнадежно проиграна.

«Ничего не получилось. Вся эта дерзкая вылазка оказалась затеяна впустую. Смелые замыслы, ложные надежды. Нас подвели самоуверенность и гордыня. Четыре разбитые машины — это курам на смех, по сравнению с нашими собственными потерями. Армия дезорганизована и скоро разбежится. Разбегается на глазах. Ее уже практически нет. Если и у Айтверна ничего не выйдет, никакому чуду нас не спасти. Мы дикари, на которых обрушилась вся мощь цивилизации».

Сенсоры донесли, что три орнитоптера все же сели управляемой Фэринтайном машине на хвост. Что ж, значит хоть что-то. Возможно Айтверн и пробьется, если ему улыбнется удача. Эдвард собрал достпную ему Силу, свою и заемную, вновь формируя защитный экран. Вовремя, потому что атаковали его почти сразу же, и со всей силы. Щит заискрился, едва успев остановить натиск давящей на него магии — а затем погас. Следующее заклинание, больше ничем не сдерживаемое, грянуло прямо на орнитоптер.

Лейвис истошно, едва не надрывая голосовые связки, заорал. Да и сам Эдвард тоже. Перед глазами разом мигнули потоки обезумевших цифр, вспыхнули и тут же исчезли. Компьютер вырубился, выжженный начисто, по всей видимости, электромагнитным разрядом. Орнитоптер, превратившийся просто в груду бесполезного металла, полетел навстречу бешено приближающейся земле. Эдвард схватился за приборную панель, но ручное управление тоже перестало работать.

Очень не хотелось умирать. Хотелось выжить. Вернуться домой. Обнять крепко Кэран — надменную, гордую и бесконечно любимую. Подержать на руках ребенка. Дать ему или ей имя. Собирая остатки воли в кулак, Фэринтайн вновь сконцентрировал все запасы Силы, которую мог почерпнуть у себя и у Лейвиса Рейсворта, формируя вокруг них двоих энергетический кокон. По кабине разлилось спасительное мерцание щита. Лейвис продолжал кричать, зачем-то сдирая ремни и пытаясь выбраться из кресла. Кажется, он выкрикивал чье-то имя.

Может быть, этот кокон выдержит при крушении. Может быть — даже при очередном вражеском ударе, который непременно последует в любой момент. Все может быть, все случается в жизни. Время сделалось нестерпимо вязким и медленным, словно не три секунды оставалось до удара об землю, а целые века.

Перед глазами что-то промелькнуло. Обучавший тогда еще юного Эдварда воинскому искусству отец. Угрюмый старший брат Гилмор, жизнерадостный и немного безумный кузен Хендрик. Стойкая, как скала Кэмерон — в тот несчастливый год, когда орды Гарланда обрушились на Таэрверн. Мальчишка по имени Дэрри Брейсвер, ушедший искать потерянный трон своих предков. Кэран в день Снежной Битвы, в доспехе, с мечом и кинжалом в руках, готовая биться до конца, не жалея себя, во имя того, во что верила.

За секунду до соприкосновения с мостовой фэйри произвели еще один магический выстрел. Кокон затрещал, разбрасывая искры и наливаясь неистовым багряным светом. Сразу после этого вдруг сделалось очень темно и тихо.

Глава восемнадцатая

12 сентября 4948 года
Райгерн

Когда с тяжким гулом и грохотом рухнули, низвергнувшись водопадом обломков, надвратные башни Грозового Замка, Артур и Гайвен едва успели выставить магический барьер, стремясь защитить солдат. Поднялись клубы пыли. Мерцание энергетического купола остановило каменный вихрь, накрыв примерно тысячу человек, сгрудившихся на крепостном дворе. Впрочем, всех людей уберечь не удалось. Несколько десятков, а может и сотен бойцов, расположившихся на галереях и под укрытием складских помещений во внешней части двора, оказались засыпаны насмерть. Другие — покалечены. Крики и стоны раненых и умирающих наполнили крепость.

Данкан Тарвел суетился, раздавая приказы, распоряжаясь о том, чтобы разгрести хотя бы ближайшие завалы. Алистер и Клифф занимались перегруппировкой уцелевших. Гарландский король надсаживал глотку, призывая людей к спокойствию. Сам он выглядел по меньшей степени взбудораженно при этом. Меч Клифф держал обнаженным, потрясая им и указывая на север. Орал, что скоро удастся поквитаться с подонками за все.

Неизвестно было, когда враг решит нанести повторный удар. Это могло произойти в любую секунду. Айтверн и Ретвальд продолжали поддерживать купол. Силы для этого они брали у леди Дановар, графа Кэбри, Айны. Странные чувства владели Артуром. Он действовал будто во сне, в диковинном трансе на грани безумия. Магия отдавалась ему сама, подобно страстной любовнице дышала жаром в лицо. Знания наполняли его, каждое заклинание получалось легко и естественно, как если бы он привык творить магию с детства. Не хотелось думать о цене, о последствиях обретения подобного дара, если они однажды настанут.

Зрение раздваивалось — и вот уже Артур наблюдал город с высоты птичьего полета, следя за тем, как Эдвард Фэринтайн вступил в бой с передовыми звеньями воздушной эскадры противника. Телепатическая связь давалась легко. Увидев, что Фэринтайну и Лейвису угрожает опасность, Артур приказал им уходить.

— Три истребителя сели им на хвост, — добавил он спустя минуту, когда перед глазами вспыхнула новая картинка. — Эдвард пытается ускользнуть.

— Так чего же ты медлишь?! — взорвалась Айна. — Скорее, будь ты проклят!

— Я… Я сейчас, — вымолвил Айтверн, пытаясь сосредоточиться.

Магия была послушна ему во всем — но не таинственное умение, благодаря которому драконы перекидывались в свой подлинный облик. Тут все усилия оборачивались крахом. Как ни стучался Артур все последние десять минут в заветную дверь, она оставалась закрытой. Чары и заклинания, приемы и уловки, которыми волшебники пользовались в своем ремесле издревле — все они длинным свитком предстали перед его мысленным взором. Прибегнуть можно было, наверно, к любому или почти любому из умений, доступных некогда его предкам и сохраненных его кровью.

Но не к этому.

Артур Айтверн понятия не имел, как становиться драконом. В момент гибели Кэмерон это случилось само собой. Он действовал, подчиняясь животным инстинктам, не задумываясь и не рассуждая. Теперь разум был ясен как никогда, зато инстинкты молчали. Время между тем убегало со стремительной скоростью.

Впереди полыхали багровые сполохи. Приближался исполинской черной тенью корабль захватчиков, на котором собрались эльфийские владыки, пожелавшие заявить права на земли людей. Действовать следовало немедленно. Артур поймал вновь отчаянный взгляд Айны. Посмотрел на Гайвена. Лицо Короля-Чародея побелело, выдавая крайнюю степень напряжения. Ретвальд был готов сражаться. Применить все, чему научился, в этом последнем бою.

«Мои предки владели даром превращения. Эйдан Айтверн владел. Неужели я слабее и хуже их? Неужели не справлюсь там, где они справились?»

Сестра, потерянная и вновь обретенная — ее требуется защитить. Женщина, что могла бы стать любимой, но погибшая на этой войне — за нее следует отомстить. Сюзерен, то ли бывший, то ли будущий — разговор с ним еще не закончен, но чтобы закончить этот разговор, обязательно следует выжить. Иберлен не достанется чужакам, вознамерившимся заполучить над ним власть.

Долг давил на плечи — но вместе с тем придавал сил. Стремления переплетались. Вера и страсть соединялись вместе. Сомнения уходили прочь. Зрение искажалось, цвета приобретали тысячу незнакомых оттенков, становясь яркими и сочными, как никогда ранее. Величественным и пугающим многолосым хором гремела в ушах симфония звуков.

Он сам не смог отследить момент, когда началась метаморфоза. Артур Айтверн сделал несколько шагов вперед, спускаясь с крыльца — а затем перспектива, открытая его зрению, в один миг преобразилась. Объем и пространство претерпели глубокую перемену. Каждая линия стала вдруг четкой, очерченная неким пунктиром. Люди и предметы уменьшились, а небо внезапно сделалось ближе. Ловя попутный ветер, развернулись широкие крылья. Из глотки заместо возгласа вырвался яростный рык.