Сказка — ложь! (СИ) - Караюз Алина. Страница 15

Я как-то сразу поскучнела. Сидела, отхлебывая из чашки горький горячий шоколад (сахар пожалели или еще не изобрели?) и вспоминала своего монстрика. Он такой милый, такой послушный и в то же время сильный и грозный — эх, прямо идеал настоящего мужчины. Рычит мало и по существу, лапы не распускает, на руках носит, о нуждах моих заботится, в постели греет и ни на чем не настаивает… где я еще найду такого? Одна проблема: звериное происхождение. Я даже на повышенную лохматость согласна, лишь бы он был человеком!

М-да, какие-то странные у меня мечты. Наверное, долгое воздержание сказывается. Я ведь уже год, как рассталась с последним парнем. Не то, чтобы их было слишком много… просто я предпочитала не заводить серьезных отношений. Случайное знакомство, взаимное удовольствие — и все. Никаких чувств, никаких обязательств. Пару раз пробовала «встречаться». И парни, вроде, неплохие попадались, но очень быстро надоедали. Расставалась без малейшего сожаления и все думала, что со мной не так? Почему сердце молчит? Почему даже в момент физической близости голос рассудка сильнее желаний плоти? А потом все надоело, и я решила прекратить эксперименты. Выгнала последнего ухажера и стала вести жизнь одинокой, но вполне самодостаточной женщины. И до сего момента не испытывала нужды в присутствии мужчины. А теперь…

Кажется, я даже всплакнула…

Опять поскреблись в дверь, нарушая мое уединение. Я быстро вытерла слезы и ровным голосом разрешила войти. Это была Розетта.

— Ваши новые покои готовы, мадемуазель, — произнесла горничная, нервно теребя подол своего фартука. — Я приготовила для вас несколько платьев. Позвольте вас проводить.

Я с сожалением глянула на опустевший чайник. Ладно, проявим послушание. В конце концов, ходить голой в простыне это как-то не комильфо. Да и интересно примерить на себя настоящий средневековый наряд. Или нет, если это век семнадцатый, то уже эпоха Ренессанса. А это значит кринолины, кружева, атлас, бархат и бриллианты. Ух ты! Я увижу настоящие бриллианты! Помнится, одно время это был очень модный камень, им даже туфли украшали. Интересно, сколько бы такие туфельки стоили у нас?

— Розетта, — задала я мучавший меня вопрос, — ответь, пожалуйста, какой сейчас год и в какой стране я нахожусь?

Девушка опустила голову, лицо ее сначала побледнело, затем покрылось красными пятнами, а спустя минуту она разразилась бурными рыданиями и выбежала из комнаты, прижимая к щекам подол своего фартука.

Я проводила ее ошарашенным взглядом и едва сдержалась, чтоб не покрутить пальцем у виска. Странные они здесь какие-то. Пуганые. Хотя, с таким соседом, как герцог, и мне скоро психиатр потребуется. И опять же моя проблема осталась нерешенной: второй день подряд кутаться в простынь я уже не собиралась. Немедленно дайте мне хоть что-то! Хоть пеньюар герцогской прабабушки! Я уже на все согласна!

Я выглянула за дверь. В коридоре стоял мужик в железном шлеме, нагруднике и с мечом на широком поясе. На его краснощеком лице зверски топорщились рыжие усы, похожие на размочаленную сапожную щетку.

— Ты кто? — задала я вполне резонный вопрос.

— Жак-Ив! — отрапортовал он, блеснув гнилыми зубами.

— Кусто! — брякнула я.

— Простите?..

— Нет-нет, продолжайте. Вы здесь какими судьбами?

— Его Светлость наказали.

— Ах вот как, — я почесала затылок. Помыться б не мешало, а то в этих краях и вошек подцепить не сложно. Или что похуже. — И что же Его Светлость наказал? Следить за мной?

— Никак нет, мадемуазель! — мужик от усердия даже каблуками щелкнул. — Охранять.

— Интересно, меня от вас или вас от меня? — пробормотала я себе под нос. — Где герцог знаешь? — добавила уже громче.

— Да, мадемуазель, но Его Светлость не велели беспокоить.

— Ничего, переживет. Веди, давай.

Поправила сползшую простыню, я затянула узел покрепче и с гордо поднятой головой направилась вслед за этим клоуном. Босая, по холодным каменным плитам. Поскольку обуви мне тоже до сих пор не выделили. Список моих претензий к Их Светлости продолжал расти.

К стенам коридора жался местный люд. Удивительно, но они уже не тыкали в меня пальцами и не плевались от ненависти. Наоборот, подобострастно кланялись, но я-то чувствовала за спиной их подозрительные и мрачные взгляды. Похоже, что босс сказал меня не трогать. Гостья, как-никак. Ну-ну. Интересно, сколько из них сейчас жалеет, что палач не сделал из меня чучело?

Мы свернули в уже знакомый проход. Я, конечно, плохо вижу и дорогу не запоминаю, но, кажется, этот ход ведет к тому продуктовому складу, где мы с монстриком вчера зажигали. Ага, вон и двери видать. Ой, а что это за толпа перед ними? Неужели мы аж так повеселились?

Его Светлость и представить себе не мог, что обнаружит, спустившись в замковую кладовую. С тех пор, как проклятие вступило в силу, в этом месте ничего не менялось. Если иногда Язон и позволял себе впасть в уныние и предаться греху пьянства, то с наступлением утра все возвращалось на круги своя. Всегда. Но не сегодня.

Уже на подступах к кладовой в голове герцога зародились смутные подозрения. Завернув за очередной поворот и выйдя на финишную прямую, он издалека разглядел, что дверь в продуктовый склад открыта. «Неслыханно! — взыграло в Язоне глухое раздражение. — Кто посмел?!» Он ускорил шаг, бесшумно ступая по грязным плитам, в надежде поймать вора на горячем.

Первыми на глаза попались обглоданные кости, сложенные у самого порога аккуратной кучкой. Чуть дальше валялась тряпка непонятного цвета, вся грязная, в жирных пятнах и воняющая копченым окороком. Его Светлость с трудом узнал в ней собственное постельное белье по вензелям, вышитым по периметру. Кроме этого в кладовой обнаружился просто возмутительный бардак, словно некий вандал провел здесь ночь, планомерно уничтожая запасы. Кто-то проредил висевшие на крюках окорока, открыл бутылки с вином, половину из них разбил, перевернул пару полок с крупами и сырами, от чего все это добро разлетелось по углам, и исчез в неизвестном направлении. Но больше всего Его Светлость возмутило то, что последствия этого вопиющего вандализма не исчезли с наступлением утра.

Язон замер на пороге, тяжело дыша и едва сдерживая негодование. Его кулаки машинально сжимались и разжимались, будто мечтая придушить того, кто посмел устроить такое безобразие в вотчине герцога д'Арвентиль.

— Рене, — позвал он одного из слуг, снующих по коридорам по одним только им известным делам, — я хочу, чтобы через полчаса здесь все было убрано. И еще хочу знать, кто это сделал, — взгляд герцога упал на скомканное покрывала у его ног. — Хотя нет, с этим разберусь сам.

В конце концов, не трудно догадаться, кто нарушил привычный ход бытия в этом застарелом болоте. Язон даже не знал, радоваться ему неожиданным изменениям или наказать наглую гостью за самоуправство. И когда она успела? Неужели ночью? Если это так, то в замке появился единственный человек, который может пролить свет на некоторые тайны. А именно, сможет рассказать, что же происходит по ночам в этих стенах. Стоит немедленно встретиться с ней и допросить!

Внезапно в памяти возникло воспоминание предыдущего «допроса»: мрачное подземелье и метр Амбруаз с его специфическим юмором. Нет, так дело не пойдет. Не стоит запугивать несчастную девушку еще больше. Язон вспомнил, как она отшатнулась этим утром, когда увидела его в постели рядом с собой. Ее близость стала для его выдержки настоящим испытанием, а вот отчуждение как ведро холодной воды остудило вожделение. Правда, ненадолго.

— Ого! — раздался позади него знакомый удивленный голос.

Язон развернулся, мрачно разглядывая стоявшее перед ним чудо в уже привычной простыне.

— Могу я узнать, почему вы до сих пор в таком виде, мадемуазель? — процедил он сквозь зубы, чувствуя, что бриджи становятся тесноваты в паху.

Несносная девчонка уставилась на него с нескрываемым интересом. Герцог даже вспомнил, что умеет смущаться и покрылся нежным румянцем.