Попаданка в академии драконов 4 (СИ) - Свадьбина Любовь. Страница 88

Разодетый в парчу, сверкающий золотом и рубинами украшений Тарлон бродит среди них, о чём-то переговаривается и то и дело мне подмигивает, кивает на девушек с шикарными маникюрами, мол, радуйся успеху нашего предприятия. Мой мрачный вид его ничуть не смущает.

Сидящий ниже дедуля, заметив эти переглядывания, вопросительно на меня оглядывается, но я качаю головой: не сейчас.

Моя приодетая в красно-белые мундиры гвардия, кроме отсыпающейся Ники, вперемешку с императорскими гвардейцами дежурит у основания возвышения с тронами. Ингар, кажется, дышать боится. В держащем алебарду Бальтаре чувствуется непоколебимая уверенность медведеоборотня, а Иссена, опираясь на щит, разглядывает наряды девушек. Этот отбор проводится по правилам первого — среди аристократов, так что наряды впечатляют. Но полностью облачиться в золото никто не посмел, и моё платье выделяется из общей массы.

Пушинка, втиснувшись между мной и Ареном, нервно перебирает лапами.

Жениха всё нет.

Перевожу взгляд на артефакт рода Аранских.

Пять метровых магических кристаллов установлены вокруг шахты, из которой механизмы подняли исчерченный магическими символами золотой куб. Стоило главам родов снять защитные печати со своих кристаллов, и артефакт Аранских впитал разноцветную магию, ярко засиял золотом.

Магия клубится вокруг него, смешивая цвета всех стихий в золото.

Огромные створки второго парадного входа наливаются магией и, наконец, распахиваются.

— Я протестую! У меня исследования! Я занят!

Не думала, что Линарэн может так кричать. Скорбный вопль разносится над дворцовым парком, и кажется даже, что именно он колышет многочисленные штандарты над толпой знати.

— У меня там реагенты! Я буду сопротивляться!

Удивительно, как гвардейцы, несущие столб с прикованным Линарэном, не оглохли. И как спокойно это переносит идущий рядом император с золотым кубком в руках — это какую надо выдержку иметь, чтобы терпеть такой публичный позор?

А вот Видар демонстративно ковыряется в ухе:

— Голосистый…

Линарэну можно посочувствовать: чистой воды издевательство получается. И Элоранарра жалко: он так пронзительно смотрит на куб родового артефакта, что сердце разрывается.

Меня охватывает нелепая надежда: а что, если Риэль — его избранная, и артефакт это почувствует, спасёт Элоранарра? Ведь артефакт должен защищать Аранских, должен чувствовать, как Элоранарру плохо!

Оглядываю толпу, но Риэль нет.

— Нет! — Линарэн мотает головой. — Не хочу! Наука — моя избранная, моя судьба!

Столб с ним вгоняют в газон рядом с артефактом. Девушки тревожно переглядываются, на лицах некоторых читается страх. Кое-кто отступает.

Даже Изольда Фламир, окутанная красным светом родовой магии, неуверенно оглядывается на главу своего рода Шарона. Он подталкивает её ближе к артефакту, хотя они и так в первом ряду, как и представители ещё четырёх давших заряды родов, только их девушки ведут себя спокойнее.

— Не смей! — Линарэн судорожно дёргается в цепях, извивается, пытаясь отстраниться от тянущегося к нему золотого когтя императора. — У меня там реакция запущена! Мне нужно в лабораторию!

Император вспарывает кожу на его запястье. Линарэн извивается ещё активнее, так что императору приходится то и дело менять положение золотого кубка.

— Не дёргайся! — рычит император, но магия вокруг него не кипит, как бывает в моменты гнева.

— Мне надо в лабораторию! Немедленно!

Подняв кубок выше, император подходит к золотому артефакту.

— Сегодня, взяв вас в свидетели, я прошу родовой артефакт выбрать жену моему сыну.

— Пора. — Пушинка проскакивает между мной и Ареном, перемахивает через толпу.

Обхватив кубок ладонями, император выплёскивает кровь на золото. Пушинка подскакивает и проводит лапой по артефакту, тоже оставляя кровавый след. Алые струйки вылитой императором крови разбегаются по желобкам знаков, впитываются, зажигая узоры.

— Она напала на принца! — вскрикивает стоящая у постамента девушка.

Разворачиваюсь: рукав Арена разодран, из глубокой царапины сочится кровь.

— Это чудовище напало на принца, я видела! — не унимается девица.

Пушинка? Пушинка ранила Арена?

Медведеоборотни сквозь толпу бросаются к ней. Раздуваясь, Пушинка подскакивает к Фламирам и захватывает голову Шарона в пасть. Взвизгнув, Изольда бросается в сторону.

— Осторожно, она ядовитая! — восторженно предупреждает Линарэн и во все глаза смотрит на трясущего руками Шарона.

Нас окутывает золотая дымка родового артефакта, но сквозь неё вижу, как алое сияние из Изольды и Шарона перекачивается в Пушинку, и та растёт-растёт-растёт. Её мохнатая холка поднимается уже выше первого этажа, достигает второго. Хвост сметает несколько существ, истошно кричит мужчина.

Первыми в драконов обращаются родственники девушек, затем и они, и в парке становится тесно. Недраконы бросаются врассыпную.

Вырвавшийся из артефакта золотой луч ударяет в стену дворца. Второй бьёт поднявшегося Элоранарра в грудь, наполняя его сиянием. Он распахивает крылья. Арен подхватывает меня на руки и спрыгивает на вытоптанный газон. Нас тут же окружают мои гвардейцы. Видар тянет с постамента Ланабет, разбрасывающую вокруг щупы магии. Она крепко держится за его руку. Дедушку оттесняют перепуганные девушки.

Во вспышке света Элоранарр обращается чёрно-золотым драконом, сминает, сталкивает с постамента троны. Поднимается на задние лапы. Золотая чешуя с его брюха разрастается, окутывает всё тело.

— Они подменили кровь, — шепчет Арен. — Отбор прошёл он.

В ослепительном сиянии Элоранарр перерождается в золотого дракона, выжигая из своего источника магии заразу Бездны.

Слёзы наворачиваются то ли от света, то ли от радости за него.

— Окружайте её! — басят гвардейцы. — Тесните от правителей!

Драконы рычат. Сияющая алым Пушинка уже размером с них, от Шарона только ноги торчат. Линарэн — совершенно свободный от цепей — наблюдает за ней с приоткрытым ртом. Император тоже обращается драконом и оскаливается, как остальные.

Выплюнув Шарона Фламира, Пушинка всем громадным телом обрушивается на артефакт Аранских, роняя торчащие рядом кристаллы.

Алый свет перетекает из неё в куб, и тот вновь загорается. А Пушинка становится меньше-меньше-меньше.

— Она откачала мою магию! — вопит обслюнявленный мятый Шарон. — Эта тварь украла почти всю родовую магию!

Пушинка стремительно уменьшается до размера рыси. Воровато оглядывается на злых драконов и выставивших мечи гвардейцев.

— Охни-нахни! — в мёртвой тишине звучит ну очень громко. Пушинка ныряет между лап императора. — Охни-нахни! Охни-нахни!

Как нашкодивший котёнок между ножек стульев и столов, она петляет между лапами тянущихся к ней драконов. Мелькают золотые кисточки, вытаращенные глаза.

— Охни-нахни! — Пушинка бежит к нам с Ареном.

Рёв Элоранарра оглушает, барабанные перепонки звенят, зудят. Элоранарр снова рычит, взмывает в небо, кружит над площадкой.

Да что с ним?

Ослепительный свет артефакта накрывает нас с Ареном. Почему нас, мы же уже прошли отбор?

Меня охватывает чувство неестественной лёгкости… Растерянно смотрю на свои руки, будто отлитые из расплавленного золота. Странно и завораживающе красиво. Оборачиваюсь к Арену. Золотой свет вырывается из него, прошивает небо. Арена тянет вверх, он вмиг обращается драконом. Смерч закручивается вокруг него, разгорается пламя. Трещит и вздымается земля, сам дворец проминается. Вырываются из земли струи воды, но она не падает — уносится вверх. Все четыре стихии бушуют, и остальные драконы пятятся.

Грудная клетка Арена расширяется, мышцы увеличиваются, удлиняются когти. На хребте прорастают шипы, которых нет у Элоранарра и императора.

Мои кости будто плавятся. Задыхаюсь. Внутри всё горит и разрывается.

— Денея! У принца Арендара денея!

— Не может быть!

— Денея!

— Опять рекламную компанию менять! — бледный Тарлон, отступающий среди моих пятящихся гвардейцев, смотрит на меня вытаращенными глазами.