Штурмовики идут на цель - Гареев Муса Гайсинович. Страница 30

Более страшную картину представлял собой аэродром, который бомбили и штурмовали мы чуть ли не каждый день. Он имел две взлетные полосы. Пока мы бомбили одну из них, противник взлетал с другой… Разгадать бы нам эту «загадку» раньше!.»

Из этой поездки мы вынесли еще большую уверенность в своих силах. Домой возвращались готовые к новым боевым делам.

Глава одиннадцатая

«Тяжело в ученье, легко в бою»

Меня вызвал командир полка. Я быстро собрался и вместе с посыльным отправился в штаб. «Полковой просто так не вызывает. Значит, нужен. Наверное, опять какое-нибудь задание», — подумал я.

Усадив меня и окинув изучающим взглядом, командир спросил:

— Ну, как, Гареев, не надоело тебе еще ходить в заместителях? Не пора ли взяться за эскадрилью? Такого вопроса я, признаться, не ожидал.

— У нас есть командир эскадрильи, — ответил я, несколько растерявшись. — Анисов — замечательный летчик и командир. Я хотел бы всю войну быть его заместителем… Командир полка понимающе улыбнулся и твердо сказал:

— А вот командование на это согласиться не может. Опыта и знаний у тебя достаточно. Пора командовать эскадрильей. Решено назначить тебя командиром второй эскадрильи.

— Второй? Но ведь в ней не осталось почти ни одного полного экипажа! Кем же там командовать?

— Ты прав. В боях за Крым мы почти полностью потеряли эту эскадрилью. От нее остался один экипаж. Придется поработать и сколотить новую эскадрилью из молодого пополнения. У тебя это получится, с людьми работать умеешь. Требователен, сдержан, имеешь авторитет… Ну, а командование поможет.

К такому разговору я не был готов и попросил дать мне подумать.

— Хорошо, — согласился командир полка, — один день на размышления. Прошу учесть, что приказ уже подписан.

Домой вернулся расстроенный, уходить от Анисова мне не хотелось. Я учился у него при каждом вылете. Вместе мы готовили экипажи, передавали им свой опыт. Не случайно даже в таких трудных боях, какие преподнес нам Крым, наша эскадрилья не потеряла почти ни одного самолета. А летчики второй погибли почти все. Я углубился в свои мысли, и это заметила Галя. Она всегда каким-то образом угадывала мои мысли, мое настроение и приходила мне на помощь.

— Что с тобой, Муса? На тебе лица нет. Случилось что-нибудь?

Мне не хочется заставлять ее волноваться, и я долго отнекиваюсь. Но Галю не проведешь. Приходится все же сознаться:

— Не хотелось мне расставаться с Анисовым, Галя.

— А в чем дело?

— Назначен командиром во вторую эскадрилью.

— Ну и что?

— Дадут новичков, а из них когда еще настоящих летчиков сделаешь.

Галя начинает убеждать меня в том, что положение в полку сложное и сформировать вторую эскадрилью будет нелегко, но это необходимо, потому нужен бывалый опытный летчик, имеющий за плечами не один боевой вылет. По ее словам выходит, что этот человек не кто иной, как я. В конце концов советует мне поговорить с Анисовым. Что скажет он?

После разговора с Галей мне становится легче. Иду к Анисову. О моем новом назначении он уже знает.

— Будь на месте полкового, я сделал бы то же самое, — говорит он мне.

— Значит, советуешь? — спрашиваю я.

— Не то слово. Надо! Понимаешь, надо! Будет трудно — это верно. Но у тебя хорошая школа. За плечами — Сталинград, «Миус-фронт», Донбасс, Никополь, Крым. Справишься!

— Одному не под силу. Хоть бы один экипаж дали из нашей эскадрильи.

— А кого бы ты хотел взять?

— Виктора Протчева! — не задумываясь, ответил я. — Мы с ним друзья. Лучшего заместителя мне не надо.

— Ну что ж. Я не против. Бери! Думаю, командир полка не станет возражать.

Полковой согласился, удовлетворил мою просьбу. Я стал командиром второй эскадрильи, моим заместителем — Виктор Протчев.

Я заметил, что жена в последние дни стала немного грустной.

Я плохо разбирался в житейских вопросах. И не подумал, что из-за того, что у нас будет ребенок, придется расстаться. А почему нам расставаться?

— Какой-то ты наивный, Муса! Нынче мы здесь, завтра там… Ребенку условия нужны.

— Как же быть? — задумался я, побежденный ее доводами. — Может, в Симферополе тебя устроить?

— Зачем в Симферополе? Поеду домой, к маме.

— Далековато, — попытался возразить я.

— Не на век же расстанемся. Кончится война, заберешь нас к себе.

— Мне будет трудно без тебя, Галя. Я уже привык к тому, что ты всегда ждешь меня.

— А ты думаешь обо мне в бою?

— В бою? Нет. В бою я думаю только о способах выполнения боевого задания…

Галя тяжело вздохнула. Чтобы отвлечь ее от невеселых мыслей, я завел разговор о том, как мы назовем будущего сына.

То, что у нас родится сын, мы почему-то были уверены.

— Назовем его Валерием, как Чкалова! Пусть он будет таким же сильным и смелым.

Через несколько дней она уехала к матери на родину.

Знакомлюсь с пополнением. Внимательно присматриваюсь к прибывшим в мою эскадрилью летчикам, веду с ними беседы.

Они мне кажутся совсем молодыми. Несмотря на то, что мы почти одногодки, я чувствую себя намного старше их. Наверное, это потому, что ребята только окончили летные училища, ничего еще не видели, а за моей спиной уже 132 боевых вылета. Выходит, я действительно старше их. Старше на те самые 132 боевых вылета, которые от стен Сталинграда привели меня в эти солнечные южные степи. Сколько лет составят эти вылеты в моей жизни, покажет будущее, но они действительно сделали меня старше моих двадцати двух лет. Это я чувствую, находясь рядом с прибывшими в эскадрилью моими одногодками.

Вместе со мной проверяет их подготовку мой заместитель Виктор Протчев. Проанализировав свои наблюдения, мы разрабатываем план занятий и приступаем к повседневной учебе.

— Ребятам повезло, — улыбается Протчев, — прибыли к нам в тихое время. А что было бы с ними, попади они на фронт месяцем раньше?

Успеют навоеваться. Нужна только более интенсивная практика на занятиях. И, хотя специального времени на учебу нам не отведено, используем каждый день пребывания на аэродроме.

Летный состав других эскадрилий отдыхает, а мы летаем. Не жалею ни сил, ни времени, чтобы добиться от каждого из новичков отличной техники пилотирования, отрабатываю с ними боевые развороты, глубокие и мелкие виражи, противозенитные маневры, заходы на цель, пикирование.,, Только после этого ставлю задачу добиться отличной слетанности пар и звеньев. Известно, за несколько дней не «делаешь того, на что обычно затрачиваются месяцы, но иного выхода нет. Трудно нам с Протчевым, трудно летчикам, но и они довольны; дело заметно подвигается вперед. Из молодых особенно выделяются Кузин, Кошелюк, Заровняев, Мясников. Я беру негласное шефство над Кузиным, Протчев-над Кошелюком. Они должны стать нашими ведомыми.

В один из таких напряженных дней меня вызвали в штаб полка. Захожу к полковому, а там уже целая группа наших летчиков. Все — бывалые, не первый год на фронте. Ну, думаю, опять новое задание! И, наверное, посерьезнее последнего, — не случайно же собраны лучшие штурмовики полка!

«Боевое задание» оказалось неожиданным:

— Мы получили путевки в санаторий для летчиков, — объявил заместитель командира полка по политчасти. — С пользой для здоровья своего и дела несколько дней отдохнете, пока стоим в Крыму.

Летчики встретили эту новость веселыми возгласами. Мне же было не до веселья. Заметив мое настроение, полковой спросил:

— Что, Гареев, Евпатория тебя не устраивает?

— Не устраивает, товарищ майор.

— Почему?

— Не до отдыха сейчас. Дел в эскадрилье много.

— Знаю. Но тебе отдохнуть необходимо. Оставь эскадрилью на Протчева, пусть занимается с летчиками, а сам поезжай.

— Одному Протчеву трудно, товарищ майор.

— Пусть привыкает.

Виктор тоже посоветовал мне ехать…

Все будто во сне. И хотя Евпатория изрядно покалечена войной, здесь на тихом солнечном берегу ярче думается о мире, о доме, о родных.