Миссия выполнима - Гарфилд Брайан. Страница 86

«Лендровер» тащился по камням и ямам, бросая свет далеко впереди себя. Лайм сидел, вцепившись в кресло, яростно курил и все больше покрывался потом.

04.15, североафриканское время.

Она лежала в гребной шлюпке, скользившей по спокойной глади озера. Голубое небо, теплое солнце и прозрачная чистая вода, легкое течение которой плавно увлекало лодку. Вокруг полное безмолвие. Ей не нужно было поднимать голову – она знала, что озеро переходит в глубокий туннель и рано или поздно лодка войдет в него, нежно погрузив ее в густую тьму…

– Пегги. Эй, Пегги.

– А?

– Вставай. Тебя что, хлопнуть по щеке?

– Сейчас… сейчас. – Она уже почти проснулась; откинула одеяло и села на кровати. – Сколько времени?

– Начало пятого.

– Утра?

– Со свиньей что-то не так. Тебе надо посмотреть.

От слов Сезара она вздрогнула.

– Что с ним? – Она потянулась к чадре и покрывалу.

– Не знаю. Он плохо выглядит.

Она вспомнила про свои часы и взяла их с собой. Они спустились по лестнице в коридор, который привел их к камере.

У Элвина был встревоженный вид, когда он открыл дверь. Пегги проскользнула в камеру.

Фэрли выглядел как труп. Она поднесла к его ноздрям стеклышко часов, и через секунду оно слегка запотело. Проверила пульс – почти не прощупывается. О, черт.

– Надо позвать Стурку.

Сезар вышел. Она услышала на лестнице его тяжелые шаги. Стурка тоже ничего не сможет сделать, подумала она и подозвала Элвина.

– Надо попытаться поставить его на ноги. Поводить взад и вперед.

– Как при передозировке снотворного?

– Да. Я не знаю, что еще можно сделать. Кофе у нас есть?

– Не знаю. Пойду посмотрю. Если найдется, приготовить?

– Да.

Элвин ушел. Пегги переместила Фэрли в сидячее положение. Спустив его ноги на пол и перевернув тело на бок, она подставила под его руку плечо и попыталась поднять Фэрли на ноги, но выбрала неправильный угол и упала вместе с ним на койку. Она вылезла из-под его вялой руки и попробовала снова.

Ничего хорошего из этого не вышло. У него подгибались ноги, нужны были два человека, чтобы поддерживать его при ходьбе. Она прислонила Фэрли к стене и стала ждать остальных.

Элвин принес полчашки кофе:

– Я сделаю еще. Этот кофе холодный.

– Не важно. Давай попробуем его напоить. Держи ему голову.

Ей даже не пришлось разжимать ему зубы – челюсть у Фэрли отвисла сама собой. Пегги откинула ему голову:

– Держи ее так.

Она налила ему в рот немного кофе, чтобы посмотреть, станет ли он его пить. Голос Стурки заставил ее вздрогнуть.

– Что с ним?

– Плохая реакция на наркотики, – ответила она и обернулась через плечо, сразу наполняясь злобой. – Слишком много наркотиков.

– Ладно, сейчас нам не до этого. Кажется, у нас посетители.

Сезар появился в дверях позади Стурки. Элвин спросил:

– Какие посетители?

Пегги пыталась влить кофе в рот Фэрли.

– Проклятье, да держи же ему голову.

Сезар ответил:

– Караван верблюдов.

Элвин уставился на него с подозрением:

– Путешествует ночью?

– Иногда они так делают, – кивнул Стурка. – Но я этому не верю. Возвращайся назад, – сказал он Сезару. – Ты знаешь, где твое место.

Сезар ушел. Пегги смотрела, как адамово яблоко Фэрли сдвинулось вверх и вниз от сделанного им глотка. Хороший знак, подумала она. Она услышала, как Стурка приказал:

– Отведите его наверх.

В голосе Элвина послышалось сомнение.

– Нам придется его нести.

– Ну так несите.

На плече у Стурки висел автомат Калашникова; он переложил его в левую руку и быстро двинулся по коридору. Пегги услышала, как он поднимается по лестнице, – тихо и стремительно, ступая через две ступеньки.

Прогулка была бы Фэрли на пользу, но сначала надо было напоить его остатками кофе. Элвин поддерживал его голову, а Пегги поднесла чашку к бледным губам.

04.28, североафриканское время.

Лайм осторожно ступал по каменной кладке, нащупывая ногой дорогу перед тем, как перенести на нее вес тела. Звездный свет падал на белые обрушенные стены, он старался держаться в их густой тени. Оборачиваясь назад, он не видел четырех людей позади себя: это было хорошо.

Он услышал какое-то движение в руинах позади оштукатуренной стены, которая поднималась над ним в ночное небо. Один ее угол был обломлен итальянской бомбой. Если он услышал приближение человека, значит, тот никого не ожидает здесь найти. Остальные находились, скорей всего, в другом конце развалин и смотрели сквозь прорези прицелов на медленно идущий караван. Вероятно, Стурка послал одного человека в заднюю часть дома на случай, если верблюжий караван служил лишь отвлекающим маневром, что как раз соответствовало истине.

Был только один способ провести эту операцию просто и быстро. Подобраться как можно ближе и броситься в бой, смяв их раньше, чем они смогут причинить вред Фэрли.

Никаких хитростей или заранее разработанного плана. Грубая атака. Лайм прикинул, что у Стурки всего трое или четверо людей; он полагается на своего заложника, а не на военную силу. В любом случае их не больше полдюжины, он может справиться с ними почти мгновенно.

Лайм стоял, прижавшись спиной к стене, и слушал, как к двери подходит человек. Он почувствовал, что волоски на шее поднялись дыбом. Сердце застучало в ушах. Вдруг у него перехватило дыхание, и он едва не закашлялся.

Человек остановился у порога. Если Лайм на него сейчас набросится, он не успеет застать его врасплох. Это был, наверно, Сезар или Элвин. Кто бы ни был этот человек, он может почувствовать их присутствие в глухих руинах, окружавших дом. Как только это случится, он выйдет наружу, а это как раз то, что нужно Лайму…

Пульс бился у него где-то в горле. Вдалеке он слышал неспешное движение каравана, шаги верблюдов, которые постукивали копытами о камни, спускаясь по склону холма.

Глупая храбрость, подумал он. Следовало бы послать сюда человека помоложе. Но Чэд Хилл был неопытен, а других он не знал, они были чужаки; если ошибки неизбежны, пусть лучше он сделает их сам…

У него саднили локти и колени – последние две сотни ярдов он прополз на животе. Он сжал в кулаке нож.

Движение: шорох кожаной подошвы по земле. Человек выходил наружу. Лайм слышал его дыхание.

Он застыл в безмолвном напряжении, чувствуя каждый нерв в своем теле.

Момент броска он почувствовал раньше, чем успел увидеть человека. Он рассчитал его дыхание и, когда тот сделал выдох, бросился в проем двери. Зажал ему ладонью рот и вонзил нож. Однажды в Оране он воткнул лезвие в человека, который только что вдохнул; его крик был слышен на целую милю.

Тело человека напряглось. Лайм вынул нож и подхватил тело, чтобы не дать ему упасть. Ринальдо, подумал он. Он беззвучно опустил тело на землю. Вышел наружу и сделал знак рукой.

Теперь быстро внутрь – надо поторапливаться, пока их не заметили. Четверо снайперов проскользнули мимо него, перепрыгнули через труп Ринальдо и, как акулы, ринулись вперед, выставив перед собой винтовки. Лайм пристроился вслед за Орром, вытащив из кармана свой тридцать восьмой. Во всей группе захвата Лайм был единственным человеком, в оружии которого были боевые патроны. Только так и можно было поступить. Полная власть и полная ответственность. Если в их команде окажется убийца, это будет Лайм.

Возможно, в доме было освещение, хотя бы керосиновые лампы, но теперь всюду царил мрак. Как и следовало ожидать, Стурка загасил лампы.

Вероятно, Стурка прятался у одной из бойниц в передней стене и наблюдал за передвижением каравана. Фэрли должен быть вместе с ним или где-то рядом – он служил ему живым щитом.

Лайм отдал группе классический приказ – стрелять во все, что движется. Оружие было заряжено транквилизаторами; друзей и врагов разберут потом.